Алька. Кандидатский минимум

В гостинице подлечили душевные раны Вадима чесноковкой. Эти два паразита – Лёня и Вадим – стали толочь чеснок, добавлять его в водку и пить эту дрянь, ссылаясь на пользу этого напитка и древние еврейские традиции. Ну, Лёня с натяжкой на еврея походил, но Шилов-то куда? По мне, так я готов любые традиции поддержать – в смысле еды и напитков, но только чтобы было вкусно, а чесноковка их – дрянь, поэтому они её дули, а я обычную водку – пусть расцветают все цветы.

За всей этой чепухой подошёл конец практики, приняли зачёты у студентов и вернулись в Москву.

На заседании секции мне поручили ознакомиться с работой Самвела Амбарцумяна, поелику отношения аспиранта со своим научным руководителем – Аркадием Ивановичем Легчилиным – зашли в тупик. Аркадий Иванович был настоящим учёным, очень серьёзно подходящим к изучению процессов электрогидравлической штамповки, а Самвел просто хотел получить корки кандидата, и неважно, каким путём. В принципе у него были задатки – он хорошо рисовал. Подписывая свою диссертационную работу у Е. А. Попова, я застал в его кабинете за мольбертом Самвела. Портрета я не видел, но вполне допускаю, что он получился хороший, но что из этого? Надо было поступать в Суриковский, рисовать и там достигать чего-то.

Не суть, мне поручили – я подошёл к Амбарцумяну и сказал:

– Самвел, ты ведь на заседании секции был?

– Был.

– Слышал, что мне поручили ознакомиться с твоей работой и сформулировать своё суждение?

– Да.

– Давай работу.

– Хорошо, но давай сначала обсудим – какая твоя цель?

– Ты же слушал на заседании, что говорили? Дать заключение по работе, отсюда и моя цель – ознакомиться с работой.

– Это я понимаю, а когда ознакомишься, то тогда какая будет твоя цель?

– Никакой, просто доложу руководству секции, в каком состоянии твоя работа – готова или нет.

– И какая цель у тебя будет, когда будешь докладывать?

– Что ты хочешь от меня услышать? Что я тебе могу сказать, не видя работы? Ты газеты читаешь? Задолбал со своей целью, у нас у всех цель одна – построить коммунизм. Работу дашь?

– Всё понял, завтра принесу.

На следующий день Самвел высыпал на мой письменный стол кучу каких-то бумажек, среди которых были и конфетные обёртки, на оборотной стороне которых были какие-то каракули.

– Это что, твоя работа? А ты не мог бы её как-то систематизировать?

– Нет.

– Хорошо, заключение тоже готово.

– А ты не мог бы его озвучить?

– Нет.

На следующем заседании я сообщил, что работа была представлена в таком виде, что ясно, что она не готова – Самвела отчислили из аспирантуры.

Боря Жуков в хлам рассорился со своим научным руководителем Толей Трындяковым. Надо сказать, что не рассориться с ним было делом непростым – из всех видов творческих союзов Толя признавал только один – союз наездника и лошади, мня себя, естественно, наездником. В принципе такой союз вполне допустим и бывает весьма эффективен, но только в тех случаях, когда наездник интеллектуально и профессионально на голову выше своего партнёра, то есть умнее, квалифицированнее – видит цель и знает, какие задачи надо решить для её достижения, а конь – или лошадь – обязательно трудяга, умеющий решать практические задачи.

Мне пришлось недолгое время поработать под руководством Трындякова, точнее, поучаствовать в двух темах, руководителем которых он был. Это была тематика, связанная с НПО им. С. А. Лавочкина. В первой теме нужно было изготовить, насколько я помню, фильтрующие элементы на аппарат из серии «Вега». Поскольку требования, предъявляемые к фильтроэлементу, были минимальными – по сути, никакими, мы ковырялись потихонечку. Накопленный группой опыт указывал на то, что поставленные задачи мы решим на раз, что было весьма странно – из-за экономии веса в таких системах всё должно быть на пределе. Я поинтересовался у Трындякова:

– Толь, чего это у нас такая халява с фильтрами? Какие-то мизерные цифры проницаемости.

– А нам только проще, всё отлично.

Ответ меня не удовлетворил, но поскольку в мои задачи входило только прокатать в Выксе пакет сеток, которые мне выдадут, на указанную мне величину, а потом отштамповать несколько деталек в устройстве, который мы уже с Ильёй спроектировали и изготовили, то больше вопросов я не задавал. Через какое-то время Толя предложил мне съездить с ним на Лавочкина, поучаствовать в обсуждении выполнения проекта.

Беседовали мы с руководителем, отвечающим за какие-то узлы будущего аппарата, сидя за его столом в конструкторском зале – в те годы проектирование и такой сложной техники осуществлялось за кульманами, и я спросил его:

– Что-то нас удивляют такие малые требования по проницаемости фильтров. Вы точно уверены, что у вас всё правильно сформулировано?

– Да Вы представляете, какой сложности мы изделия проектируем? У нас всё точно.

Но всё же, решив подстраховаться, окликнув одного из парней, стоящих за кульманом, спросил:

– Николай, вот тут разработчики фильтров интересуются – у нас с тобой всё верно в техзадании?

– У нас всегда всё верно, а какие там цифры расхода?

Я назвал цифры расхода, указанные в техническом задании.

Николай посчитал что-то вручную, записывая на листе ватмана, и озадаченно сказал:

– Нет, надо исправлять, надо в десять раз больше.

Мы переглянулись с Толей – десятикратная ошибочка на прославленном предприятии всё ж таки есть, а говорили, что у них всё точно, но теперь это как-то было похоже на правду. Руководитель проекта, заметив наше переглядывание, спросил:

– Ну как, справится ваш фильтр, пропустит через себя такие объёмы?

– Куда он денется? Пропустит.

И в самом деле, вновь объявленные объёмы расхода – не помню точно, пропускали мы газ или жидкость, – были не критичны, поэтому их ошибку наш фильтр перекрывал с запасом.

Но тут снова раздался Колин голос:

– Тут небольшая корректировочка возникла, но эти цифры уже точно будут окончательными.

Все посмотрели на Николая, он явно был в некотором замешательстве. Руководитель проекта сказал:

– Ну, не томи уже, говори.

– Ну, если с небольшим запасиком, так, для страховки, то цифру, указанную в техзадании, нужно увеличить на сто.

Тут стало ясно, что прогонит наш фильтр через себя такие объёмы или нет, совсем не ясно, и надо разбираться и разбираться, а срок сдачи готовых изделий через месяц. Но, в конце концов, это же не наша проблема и не наша ошибка, и нам-то чего беспокоиться? Гоните денежки за сделанную работу, а помогать мы, конечно, готовы, но не бесплатно. Но у руководителя проекта было другое мнение, он полагал, что за те же деньги в рамках этого договора мы должны были создать фильтроэлемент, соответствующий новым требованиям. Возникла полемика, сказать по совести, деньги, которые платило объединение, были весьма приличными, мы вполне могли бы не кочевряжиться и пойти навстречу, но, с другой стороны, зачем? Это их ошибка, а чего ради мы должны делать двойную работу за те же деньги?

Пытаясь разобраться, как нас прищучить и заставить всё ж таки уложиться в те же деньги, руководитель проекта стал изучать техническое задание и узрел в нём, что созданный нами фильтроэлемент должен отвечать ряду характеристик, в том числе быть определённой пористости. На кой хрен и какой болван вписал сюда эту самую пористость, я до сих пор не понимаю, хотя, впрочем, что это за болван, было понятно и тогда, но зачем он это вписал? Очевидно даже ребёнку ясельного возраста, что, создавая и продавая любую продукцию, описывая её, надо указывать только те её свойства, ради которых заказчик готов у тебя её купить. Чего ждёт заказчик от фильтра, который он заказал? Он хочет, чтобы этот фильтр не пропускал частицы определённого размера – укажи их, что ему ещё важно знать – какой объём жидкости или газа он сможет пропустить через себя – укажи, ему важны механические характеристики – надо сообщить и об этом. Но зачем заказчику пористость? Что она даёт ему, на кой хрен она включена в текст технического задания – эта самая тупая характеристика, ничего толком не объясняющая о свойствах объекта? Она говорит только о том, что в теле имеются пустоты. Какой характер у этих пустот, сколько их, как они расположены, как влияют на проницаемость, фильтрационные свойства, прочность, не известно, тогда зачем её указывать? Руководитель темы должен был подумать об этом при заключении договора.

И наш заказчик докопался до этой самой пористости, величина которой была указана в техническом задании:

– А скажите, пористость фильтра вашего соответствует пористости, указанной в техническом задании?