Алька. Кандидатский минимум

– Владимир Михайлович, так семь часов ехать.

– А что я в самом деле, наливай.

Наговорились мы всласть, Михалыч оказался мужиком нормальным, пальцы не гнул и вдобавок был интересным человеком. В Черустях он, глянув на пустую бутылку, спросил:

– Сколько стоим?

– Двадцать минут.

Поляев, широко улыбаясь, вытянул из кармана червонец.

– Беги.

Тут засомневался я, ноль семь водки уже было в нас – как бы не перебрать. Прочитав сомнения на моём лице, Михалыч развёл руками.

– Так ещё ж три часа ехать.

Спорить с профессором в таком важном вопросе мне было как-то не с руки, и я побежал, благо маршрут был давно натоптан. Побежал я в одном свитере – это был приём отработанный, сложно отказать легко одетому человеку, который пытается получить товар без очереди, когда ты стоишь в пальто и зимней шапке. В магазине, который был в трёх минутах ходу от станции, была очередь человек в двадцать. Вбежав, я не полез к прилавку – остановился и громко обратился к очереди:

– Мужики, я с поезда, разрешите один пузырь без очереди взять?

Очередь загудела:

– С поезда, пусть возьмёт.

Схватив бутылку «Столичной», я помчался назад. В Навашино мы прибыли, мягко говоря, навеселе.

Люкс в заводской гостинице отличался от всех прочих двуместных номеров только наличием ковров на стенах и на полу.

Утором на заводе Владимир Михайлович обстоятельно побеседовал с начальником цеха порошковой металлургии, мы с ним посмотрели все участки, задействованные в изготовлении пористо-сетчатых материалов, пообедали в заводской столовой и укатили.

Билетов на Москву не было никаких – ни купейных, ни плацкартных, и я поинтересовался у Поляева:

– Владимир Михайлович, а у Вас найдётся какой-нибудь документ, который может сойти как подтверждение важности вашей персоны для железнодорожного начальства?

Поляев начал копаться в карманах и нашёл пропуск в ВАК, к которому прилагался вкладыш пурпурного цвета с изображением герба СССР и надписью «ВАК СССР» – для прохода в столовую ВАКа. Я понял – сойдёт – и пошёл к директору вокзала. В приёмной толпился народ, жаждущий получить билет на Москву тем или иным образом. Не обращая внимания на очередь, я подошёл к секретарше.

– Я чиновник по особым поручениям из Москвы. – Думаю, эта фраза у неё осталась в мозгах от школьного образования. – Мне нужно к директору.

Народ провинциальный, поверил, и я был допущен в кабинет директора. Войдя в кабинет, я спокойно усталым голосом сообщил:

– Здравствуйте, я сопровождаю важную персону, были в командировке на ВМЗ, нужны два билета СВ.

– Здравствуйте, а кого Вы сопровождаете?

– Владимира Михайловича Поляева, профессора, доктора наук, члена ВАК СССР.

– А что такое ВАК?

– ВАК – это военно-авиационный комитет Советского Союза.

– А не могли бы Вы пригласить его?

– Конечно.

Я вышел в зал ожидания, позвал Поляева, и мы вошли в кабинет. Михалыч, надо сказать, производил впечатление большого начальника. Директор встал, представился, но всё же попросил предъявить документы. Владимир Михайлович предъявил – пропуск и, главное, вкладыш явно произвели нужное впечатление. Начальник снял трубку и стал куда-то названивать, переговорив, сообщил:

– Можете подойти в третью кассу – билеты Вас ждут.

Поляев, благосклонно опустив голову, поблагодарил, и мы пошли в кассу.

До поезда на Москву у нас было около часа, я пошёл в мебельный – купить шезлонг, Поляев прохаживался по привокзальной площади. Я взглянул на него, он правильно понял мой взгляд и ответил:

– Я уже взял, а ты смотрю, шезлонг прикупил.

– На дачу, тёще в подарок. – В Москве они были в дефиците, а в Навашино никому не были нужны.

Употребив взятое с Владимиром Михайловичем, мы продремали всю дорогу до Москвы – всё ж таки в СВ комфортней путешествовать, чем в плацкарте.

В декабре на очередном выездном заседании кафедры чуть не загремели полным составом под фанфары в кутузку.

Всё шло обычным порядком: доклады, прения, голосование и застолье, но после застолья заведение почему-то стали закрывать раньше, чем мы привыкли, а может быть, раньше, чем нам хотелось. Иными словами, мы очутились на свежем воздухе, имея в душах непоколебимое желание продолжать банкет, три бутылки шампанского и в хлам пьяного Колю Богуславского на руках. Потихоньку продвигаясь к выходу из парка, мы подыскивали удобную скамейку, но привередливые доценты вкупе с профессором забаллотировали все предложения по части выбора скамейки в малообитаемой части парка, в итоге им приглянулась скамья на главной аллее прямо под фонарём.

Известно – когда бог хочет наказать человека, он лишает его разума, но что уж тут поделаешь. Усадив на скамейку безвольно склонившего голову Богуславского, туда же приземлился профессор с тройкой доцентов, остальные сгрудились вокруг, достали припасённые на всякий случай стаканы, шампанское – выездное заседание продолжилось. Я, как профорг – лицо, отвечающее за организацию и проведение, изредка подходил к основной группе товарищей, а кто я такой, чтобы не выпить с коллективом, уделяя основное внимание движению по аллее, чтобы в случае появления случайных прохожих в серых шинелях своевременно сигнализировать участникам выездного заседания.

Ну, они лютые – ведь он, гад, в форменных штиблетах был – я специально посмотрел, наверняка все ноги промочил, ментяра. Увидел сучок, что сторожевой гусак стоит на стрёме – шею тянет, зырит в две стороны, так он, паскуда, по газону прошёл. Что ты, гад, траву будущую топчешь, где ходишь, не видишь, там снега полметра намело? Со стороны парка перпендикулярно аллее подошёл и, видишь ты, так, с понтом, из-за спины профессора спрашивает:

– Распиваете?

Ну, мы, конечно, в полный отказ: а ты нас за руку ловил, волчина позорный? Так, сидим, никого не трогаем – починяем примуса. Ну, возьми немного денег, по совести, по чину и ступай – суши носки портвейном. А он, сквалыга, в чёрную коробочку: гу-гу-гу, типа приезжайте, хватайте, крутите руки.

Глядь, а они уже едут – прямо по аллее. Вот ведь отморозки – там же люди ходят, нет, прутся, никого не замечая. Подъехали, вылезает лейтенант, ну и, конечно, с претензиями:

– Распиваете, граждане, непорядок.

– Так мы шампанского по глоточку. А что, нельзя?

Тут лейтенант, указав на поникшего Колю, сказал:

– А что, вот этот тоже только шампанского?

– Так он просто раньше начал.

Подискутировав с нами минут двадцать, лейтенант, потеряв терпение, скомандовал своим нукерам:

– Всё, грузите их.

Что они себе думают, где их учат?! Нас девять человек, и каждый доцент весом под сотню, из них семерых, ну, возможно, шестерых запихнут вчетвером, а ещё троих? Видя, что дело стало принимать опасный характер, вперёд выдвинулся Антон и, поправив на себе югославскую дублёнку, сказал: