Репликация. Книга вторая

– Чьи кексы? – с удивлением переспросила Нина.

– Ваши, госпожа. В народе их называют упавшими с небес.

Нина взяла один кекс и надкусила его.

– Вималь, это безумно вкусно, – с наслаждением произнесла она. – У меня никогда так не получалось. Вы довели рецепт до совершенства.

– Спасибо, госпожа, но уверяю вас, я ничего не изменил, все делаю так, как тогда вы сделали. Если позволите, сейчас привезут торт.

– Еще и торт? – восхитилась Нина. – Везите скорее!

Прикатили квадратный стол, на котором двухъярусный торт в точности повторял домик за периметром: территория двора, огражденная шоколадной решеткой, занимала всю поверхность стола, на зеленой лужайке стояло черное купе, а в гнезде красовались аисты, между их ног высовывали красные клювы два аистенка.

Вэл замер, увидев аистов, Нина вперилась взглядом в черную машину и не могла произнести ни слова.

– Вам не нравится, господин? – боязливо поинтересовался Вималь, не понимая странной реакции новобрачных.

– Я потрясен, – с трудом ответил Вэл. – Как такое есть? У меня рука не поднимется резать его.

– Мы не будем его есть, – произнесла Нина. – Пусть нас простят наши гости, но, правда, нельзя разрушать такую красоту.

Вималь с недоумением смотрел на жениха и невесту.

– Он же испортится через пару дней, – растерянно проговорил повар. – Ешьте, пожалуйста, он вкусный… Если вам так понравился торт, я вылеплю такой же из мастики, когда вы вернетесь домой. Его можно будет долго хранить в стеклянной витрине.

– Обещаешь? – Вэл потрогал Нину за руку и подмигнул Вималю.

– Конечно, махатта, конечно! – обрадовался Вималь. – С преогромной радостью сделаю!

– Договорились, – Вэл принял длинный нож из рук Вималя и отрезал первый кусок.

– Чур, черная машина моя, – негромко сказала Нина. – Хочу раскусить дядюшкин раритетный автомобиль…

«Что с тобой?»

«Как-то не по себе, – призналась Нина. – Словно я уже говорила нечто подобное».

– Не сочтите за пафосность, господин Вэл, – осторожно произнес Вималь, – но мы подумали, что самовар сейчас будет в самый раз.

– Самовар? – изумился Вэл. – Не сочту, Вималь, ни за что не сочту! Давайте сюда скорее самовар!

«Может, еще немножко потусим с народом? – спросил Вэл. – Мне совсем расхотелось спать. Ты очень устала?»

«Нет, я даже будто взбодрилась, давай еще потусим».

Вэл обнял жену и съел с ее губ шоколадный след от купе.

«Теперь я целуюсь с тобой», – передала Нина.

«Что значит теперь?» – замер Вэл.

«Твоя жена бесподобно целуется, – услышал он раскатистый хохот. – Прости, Вэл, не устоял…»

«Топильцин! Да как ты посмел?! Я пожалуюсь Создателю!»

«Попробуй, – смеялся Кетцалькоатль. – Остынь, Вэл, а то еще, чего доброго, Нина догадается».

«Да, иди ты!» – огрызнулся Вэл.

«Ухожу. Зови, если что. Подарок от меня Ашура передаст».

«Подарок? – насторожился Вэл. – Что еще за подарок?»

Никто не ответил. Сознание Вэла опустело, и он выдохнул с облегчением…

***

Сесар Хакес, облокотившись на каменную изгородь сада, нервно провожал начинающее клониться к горизонту солнце на западной границе Солерно, там, где величественная Сьерра-Мадре патрулировала смену дня и ночи. Глядя на приближающийся закат, он с нетерпением ожидал появления шаттла генерала Родригеса, надеясь, что на его борту окажутся Маурильо и Хименос, живые и невредимые.

– Деда, – услышал он голос восьмилетнего правнука за спиной. – Мама зовет тебя есть чимичангу.[10 - Чимичанга (исп. chimichanga) – популярное среди простого населения Мексики острое блюдо мексиканской кухни. Чимичанга напоминает буррито, поджаренное на сковороде или во фритюре. Обычно готовится с мясным фаршем и фасолью, но также существуют варианты с обжаренным мясом, стейком или морепродуктами. В основе лежит тортильяс – тон-кие лепёшки из кукурузной муки с начинкой, которые перед подачей ещё раз обжаривают на сковороде.]

Сесар обернулся и увидел маленького Хуана, в котором он души не чаял, похожего на него в точности. Мальчик, одетый в светлую блузку и короткие легкие штанишки, шел к нему, держа в руке стеклянный шар размером с небольшое яблоко.

– Что это у тебя, Хуанито? – ласково спросил Сесар, протягивая к правнуку руки.

– Это модель счастливой планеты, – уверенно ответил мальчик, передавая деду шар. – Смотри, осторожно, она очень хрупкая.

– Еще бы ей не быть хрупкой. Счастье всегда хрупко.

– Деда, ты меня понимаешь, а мама сказала, что стеклянных планет не бывает, а счастливых совсем нет.

– Бывает, мама просто не знает, – успокоил внука Сесар.

– А ты? Ты знаешь такую планету? – воодушевился мальчик.

– Конечно. Она называется Земля. Это самая счастливая планета, Хуанито, потому что на ней есть жизнь и мы, люди. Но она и хрупкая именно потому, что здесь живут люди.

– Почему, деда?

– Человек – удивительное существо, Хуанито: в нем заложены самые прекрасные, возвышенные стремления и самые страшные, низменные пороки.

– Кем заложены?

– Богом, я думаю, – серьезно сказал Сесар. – Когда в человеке больше прекрасного, он живет в мире с природой и другими людьми, и тогда планета чувствует себя счастливой и щедро делится с человеком своими богатствами, тайнами и чудесами. Когда же человек живет, повинуясь низменным страстям, планета страдает, потому что такой человек ее разрушает, уничтожает ее природные богатства. Но самое страшное – такой человек не хочет жить в мире с другими людьми, он считает себя лучше остальных, думает, что у него больше прав, что ему можно использовать других и даже лишать их жизни…

– Как канцлер Бер? – уточнил Хуан.

– С чего ты это взял? – с некоторым испугом в голосе спросил Сесар, внимательно глядя на правнука.