Хроники Арли. Книга 3. Я – инквизитор

Только человек десять отделались легким испугом – их приговорили к сотне плетей каждого, не делая разницы между мужчинами и женщинами. Судя по радости на их лицах, несчастные оказались несказанно рады «мягкости» приговора. Мне невольно подумалось, а смог бы я на их месте выдержать сотню плетей? Ещё с десяток получили по двести, но и их лица не слишком демонстрировали скорбь да уныние. Следующие получили по той же сотне плетей и галеры, за ними – двести ударов и каменоломни. И лишь когда всех «счастливчиков» увели, началось «самое интересное».

С ужасом и недоверием, граничащим с шоком, я наблюдал, как люди сначала выслушивали свой приговор, затем покорно плелись за типами в балахонах. Дюжие палачи с топорами работали без устали, а магия исправно доносила до зрителей хруст разрубаемой плоти. Остатки людей, как обрезки грибов, сваливали в корзины, которые затем монахи, подсунув под рукоять палку, вдвоем оттаскивали за сцену.

– Дядюшка, нам обязательно на это смотреть? – с совершенно белым лицом и голосом, дрожащим от напряжения, поинтересовалась леди Кэртин, за что, несмотря на ее придирки и скверный характер, я готов был простить ей, если не все, то многое.

– Если не хочешь оказаться на их месте, стой и улыбайся, – жестко произнес герцог.

– Но мы же… – попыталась возразить девушка, но он не дал ей договорить.

– Из той же плоти и крови. А этому все равно, кого кидать на костер.

Сам аристократ наблюдал за процессом истребления себе подобных с бесстрастием хирурга, наблюдающего за операцией. Со стороны королевского павильона больше вразумительных бесед не велось, и было непонятно, как на происходящее реагирует монарх и его ближайшее окружение. Остальной народ на площади словно забыл о существовании языка. Я рискнул снять защиту и окинуть площадь своим особым взглядом. К счастью, никакими воронками и объединением аур пока не пахло – повсюду царил страх, заполнив пространство над головами белесым туманом, невидимым ни для кого, кроме меня. То здесь то там присутствовали вкрапления гнева, кто-то оказался раздражен сверх всякой меры, но того чувства, что объединяет толпу и превращает ее в единый смертельно опасный организм, не было и в помине.

Добило людей зрелище сгорающих заживо пленников, которое епископ, видимо, приберег для всех на «десерт». Вот для чего понадобились те деревянные столбы, которые монахи таскали на очищенную от построек площадку. Их быстренько установили на заготовленные места, наносили хвороста, и они только и ждали своей очереди. При виде пленников, которых волокли за волосы и за руки к ожидаемому финалу, я попытался максимально напитать защитные ауры силой. Кто знает, как поведет себя мой чересчур чувствительный организм в такой ситуации. Видеть ауры и чувствовать отношение к себе я уже научился, не снимая щитов. Пусть слабенько и всего с пары шагов, но для разговора тет-а-тет вполне хватит. Глядя на то, как огонь пожирает очередное человеческое тело, а волосы несчастного вспыхивают и искорками сыпятся на искаженные от боли лица, я видел, что, несмотря на всю свою невозмутимость и сдержанность, герцог боится. Может, не за себя, не за свое положение, но чувство страха не утаишь, не спрячешь от такого, как я. Даже если он с ними в одной упряжке, человек внутри него все равно осознает: рано или поздно те, кто ему дорог, проколются, и тогда епископ Фиодор, не моргнув глазом, отправит их вслед за остальными еретиками.

– Ваша светлость! – подал голос слуга, подобострастно склонившись почти до самого пола. – Там спрашивают… – он зыркнул на меня в явном замешательстве.

– Полагаю, это ваши друзья, – широко улыбнулся герцог. – Нужно позвать их…

– Не стоит, – теперь уже я влез в разговор, перебив герцога. Судя по оторопевшему виду слуги, я сделал очередную глупость и совершеннейшую бестактность, но мне было плевать на весь этикет с высокой колокольни. – Милорд, позвольте покинуть вас. У меня что-то разболелась голова. Праздник вышел… несколько более утомительным, чем я рассчитывал.

Герцог выслушал меня с каменным лицом, над ним разливалось облако гнева, но и на его неудовольствие мне тоже было плевать. Хватит с меня отрубленных рук и полусожженных тел, которые монахи длинными крючьями вытаскивали из костров, со знанием дела раздирали на куски и бросали обратно, чтобы от еретиков не осталось «ничего, кроме пепла», который потом будет развеян над черными водами Нона.

– Вы можете идти, мастер Иан, – наконец проскрипел герцог, взглядом обещая по достоинству оценить мою выходку при нашей следующей встрече. – Вас никто не задерживает.

Я бросил быстрый взгляд на леди Кэртин, и по ее глазам догадался, что девушка до сих пор вряд ли слышала, чтобы ее дядя терпел обращение подобного рода. Не дождавшись ее кивка, я отвесил поклон сначала герцогу, потом ей.

– Милорд, леди Кэртин, – кланяться, как слуга, я, понятное дело не стал, но согнул спину чуть больше, чем в самом начале. – Мое почтение и хорошего дня.

Герцогская стража и не подумала пускать моих друзей на порог. Понятно, почему так поступили в отношении Оррика. Ну, в самом деле, кто он такой, чтобы лицезреть особу королевских кровей? Без статуса инквизитора далеко не уедешь, а епископ Тук успел-таки подложить свинью и действительно отстранил своего помощника, прислав письменное распоряжение (Оррик соизволил сообщить нам об этом только вчера). Совсем другое дело – эльф. Аридил ведь тоже не абы кто, и такое пренебрежение говорило о многом. Впрочем, судя по его невозмутимому виду, оскорбляться тот не спешил. За него этим занимался теперь уже бывший инквизитор, выговаривая что-то обоим стражникам, на которых, впрочем, рычание воина никак не действовало.

Увидев меня, он радостно замахал руками.

– Иан! Командир! А мы тебя потеряли! Жаль, столько всего пропустили!

Весьма прозорливое замечание, вполне в его духе.

– Нашли же, – буркнул я, раздвигая плечом охрану герцога. – Чего так долго?!

Эльф, по-моему, сразу обратил внимание на то, что я не в настроении, и только Оррик продолжал в своей манере распространяться, с какими трудностями оказался сопряжен поиск.

– Что-то случилось? – поинтересовался Аридил, когда Оррик набирал воздух для следующей порции новостей.

– Случилось, – я скрипнул зубами. – Так сразу и не расскажешь.

Я обвел глазами толпу, и Аридил понимающе кивнул.

– С балкона-то поди совсем по-другому смотрится, – все никак не мог угомониться Оррик. В его голосе слышалась лёгкая зависть.

– На что смотрится? – не сразу понял я.

– На праздник, – удивился моей непонятливости тот.

– Ах, на праздник!

Тут меня прорвало! Я крыл трехэтажным и герцога, и праздник, и проклятого садиста епископа Фиодора, и Оррика заодно. Понятное дело на русском, ибо поносить брата короля, церковь в общем и инквизицию в частности у них под носом даже в состоянии аффекта, в котором я пребывал с самого начала этого «представления», – не самая лучшая идея. С руганью из меня выходили страх и нервное напряжение, накопившиеся, наверное, за троих. Люди герцога слушали тарабарщину с недоумением переводя взгляды с меня на Оррика и обратно. Аридил, единственный в нашей компании сохранивший хладнокровие, терпеливо ждал, когда поток эмоций иссякнет. И хотя по-русски он ни слова не понимал, особого перевода и не требовалось – слишком уж эмоционально звучал монолог.

– Какая муха тебя укусила?! – Оррик изумлённо покачал головой.

– Пошли домой, – скрипнул зубами я и, не обращая больше ни на кого внимания, направился к выходу с площади.

– А как же праздник?! – с жалобным изумлением воскликнул бывший инквизитор.

– Полагаю, наш юный друг сегодня получил свою долю развлечений сполна, – заметил Аридил. – Будет лучше, если мы вернёмся в гостиницу.

Но моим планам не суждено было сбыться. Мы находились метров за пятьдесят до ограждения, когда стража вдруг всполошилась. Солдаты забегали, и даже кичившиеся своей невозмутимостью монахи в замешательстве расступились, открывая проход странной процессии.

Во главе строя воинов, облачённых в наряды, отдаленно напоминавшие и парадные доспехи, и маскарадные костюмы одновременно, высокомерно вышагивала девушка в черной кольчуге чрезвычайно тонкой работы – да я и сообразил-то, что это кольчуга только когда она подошла почти вплотную. На фоне смуглой кожи эффектно смотрелось облако абсолютно белых волос. Их обладательница, в отличие от большинства девиц в этом мире, и не подумала об укладке или, на крайний случай, косе – волосы свободно струились по плечам, ветер свободно играл ими, словно радуясь возможности безнаказанно дотрагиваться до драгоценных прядей. Впрочем, назвать ее хрупкой и беззащитной не поворачивался язык – из-за спины незнакомки торчали две рукояти, вызывающие резкий диссонанс между изящной фигурой и образом, который создавали мечи (не зонтики же у нее там). Они, словно живые, при движении плели какой-то сложный рисунок, и мне почему-то казалось, что даже Аридилу не стоит связываться с обладательницей этих клинков.

Несмотря на свой рост, девушка смотрела поверх голов, не замечая толпу. Пройдя сквозь оцепление, как нож сквозь масло, она резко остановилась и бросила несколько слов себе за спину. Двигавшийся следом очень высокий воин почтительно кивнул, и часть охраны немедленно остановилась, заняв позиции позади караула из монахов, изрядно перепугав последних. Остальные, числом чуть больше десяти, продолжали следовать за незнакомкой.

Звучит банально, но я действительно не мог отвести взгляд от лица валькирии, от ее волос, от ее широченных глаз с легким восточным разрезом. Писатели часто употребляют подобный прием, в котором влюблённый юноша «падает в омут ее глаз, чтобы раствориться в нем навсегда». Так вот, несмотря на дышащее свежестью прекрасное, юное лицо (да просто глаз не оторвать, черт побери!), – конкретно об эти глаза запросто можно было разбиться – столько в них сверкало льда. Образ довершали удлиненные уши – отличительная черта всех эльфов, что здесь, что на Земле, – кончики которых выглядывали над волосами, добавляя виду незнакомки особенную пикантность.

– Темные, будь я проклят! – сдавленный голос Оррика вывел меня из оцепенения.

Слева же, там, где стоял Аридил, послышался зубовный скрежет.

– Аридил, без глупостей, – бросил я через плечо, продолжая неотрывно разглядывать эльфийку.

– Я постараюсь, – спустя несколько секунд послышался голос моего спутника настолько хриплый и низкий, что заставил меня обернуться.

Сказать, что Аридил был бледен, значит, не сказать ничего – эльф походил на зомби, пролежавшего в земле как минимум пару месяцев. Его золотистая кожа посерела, скулы заострились. Казалось, только глаза остались вместилищем жизни. И этой субстанции в них сейчас светилось столько, что хватило бы, чтобы испепелить город. Ну, конечно, встреча светлого и темного – с кем ещё могла приключиться такая оказия?!

– Оррик, забирай его отсюда и побыстрее! Не хватало ещё нам эльфийской драчки – он ведь сейчас и вправду за своё копье схватится!

Инквизитор тоже перевел взгляд на эльфа и выругался. Затем схватил того за руку и потянул в сторону. Но было уже поздно…

Нас заметили. Точнее не нас, а эльфа. А как, простите, можно не обратить внимание на того, чей рост на три головы превышает рост любого, кто находится в радиусе полкилометра? Аридил напоминал маяк посреди океана, на который ветер с яростью гнал кипящие волны. Мне же ясно виделось, что сейчас к нам приближался предвестник целого урагана. И хоть эльфийка, с холодной улыбкой подходившая к нам, не могла похвастаться ни шириной плеч, ни ростом, ни могучим телосложением, от нее шла такая аура власти, что ее тоже в некотором роде невозможно было не заметить. Так что невероятное случается – при определённых условиях посреди бескрайних просторов могут встретиться сразу два маяка. И они столкнулись.

– Аридил из Дома Инли, – пропела-проговорила девушка, и я подумал, что таким нежным голоском можно резать стекло. Ума не приложу, как ей удавалось одновременно совместить мелодичность хрустального звона и скрежет алмаза. Если ненависть может гореть, то сейчас именно так и было – аура девушки осветилась термоядерной вспышкой.

– Эрлейн Мурд, – скорее прорычал мой друг, его обычная невозмутимость дала ощутимую трещину, и эльф едва удерживался «на грани».

Они стояли и смотрели друг на друга, и я почувствовал, как вокруг электризуется воздух. Ещё чуть-чуть и молнии их чувств прорвутся наружу и начнут лупить во все, что рядом. Если светлый эльф не слишком привлекал внимание толпы, даже несмотря на свой рост, то «темная» вызвала изрядный ажиотаж. А так как на главной сцене действия временно прекратились, то у зевак появилась новое развлечение. Толпа росла, кто-то активно махал руками, подзывая своих, нас стали окружать люди, с любопытством наблюдая за происходящим.

«Поединок» взглядов затягивался, и я не стал дожидаться, пока кто-нибудь из этой парочки перейдёт к более решительным действиям.

– Миледи! – встрял я, использовав наиболее подходящее, с моей точки зрения, обращение, и отвлекая внимание от Аридила. – Мое имя – Иан, и я искренне удивлён тем, что мой друг утаил от меня такое знакомство.