Пират

«Т301» была новая комплексная программа подготовки пехоты, роль которой в вооружённых силах империи за последние десятилетия серьёзно снизилась. «Штурмовики», шагоходы, дроны и другие боевые автоматические платформы вставали на место простого бойца с винтовкой в руках. Даже физическая подготовка теперь не имела решающего значения. Зачем? Защитные костюмы с каркасными усилителями, прыжковые ранцы, искусственный интеллект, решающий за тебя кучу задач. Будущее наступило! И вдруг, ряд второстепенных военных конфликтов на окраинах, показал, что рано мы положили на полку ушедшие в прошлое уставы, нормативы, прокачку вроде бы простых навыков и умений, которые раньше доводили у солдат до автоматизма.

Вот и создали старые генералы, имевшие серьёзное влияние в окружении императора, «Т301», которая, по сути, подтягивала пехотинцев до уровня легендарных спецподразделений прошедшего века. Навыки уличного боя, столкновения с тяжёлой техникой, диверсионная работа в тылу противника и тому подобное. Офицерам же в программе отводилась серьёзная роль… знаете, как в любимой пословице моей мамы: «И швец, и жнец, и на дуде игрец». Кстати, попадали в программу далеко не все.

– Господин капитан, он не раненный был, – не в тему прошептал я, склонившись над Кирпичёвым. – Убитый. Я был почти уверен.

– Без разницы! – раздражённо ответил особист. – У нас времени с гулькин нос. Командуй!

* * *

Командуй! Легко сказать, а вот сделать…

Пока Богданов с парой раненых откатывал в укрытие «Гермеса», мы со всеми способными держать оружие занимали позиции в домах по обеим сторонам улицы, ведущей к скверу. И ежу понятно, что там оставаться было нельзя. Первый же танковый залп превращал это место в ад, а нас в мертвецов.

На перекрёстке улиц Эёгонблик и Грюнинг на красной черепичной крыше я посадил взвод гранатомётчиков под командованием Богачёва. Тоже самое сделал в доме напротив. Реактивные снаряды подобьют первый и последний танк колонны, а потом будут выбирать цели произвольно, постоянно меняя местоположение. Кстати, я сильно пожалел, что уничтожил огнемётчика. Сейчас «Горыныч» был бы нам весьма полезен.

– Готов? – коснулся я плеча Баранова, смотревшего на приближающегося противника в прицел новенькой крупнокалиберной снайперской винтовки, доставшейся нам от сепаратистов.

– Так точно, господин поручик.

– По готовности.

Трижды Павлу удалось нажать на спусковой крючок, три офицера противника осталось лежать на мостовой у ног товарищей.

Мы еле-еле успели выбежать из уютной маленькой квартирки, превратившейся за нашей спиной в огненный факел. Следующий залп сравнял с землёй сквер.

Ряды пехоты противника бросились вперёд, стремясь выскочить на площадь, танки гудели двигателями, тоже торопясь покинуть дорогу, сжатую с обеих сторон пятиэтажными игрушечными домиками, словно попавшими сюда из сказки Сельмы Лагерлёф.

Ну уж нет, голубчики! Дымные следы реактивных ракет крест-накрест пересекли улицу, превращая танки в кучу раскалённого хлама.

– Начали! – бросил по связи я, падая возле оконного проёма с «Мономахом» в руках. От «Катафрактария» пришлось избавиться – костюм был сильно повреждён, поэтому бой я снова вёл при помощи трофейной штурмовой винтовки и в своём покоцаном уже «Покрове».

Тра-та-та-та-та! Бам-бам-бам! Ганг-ганг-ганг! – разорвали воздух выстрелы, производимые из трофейного оружия. Пехота противника падала, подымалась и снова падала, чтобы не подняться уже никогда. «Только бы побольше их перебить», – думал я, короткой очередью добивая ползущего к танку сепаратиста. Иначе они нас просто сомнут. Вон их сколько!

Крошки камня ударили по моему шлему, а следом на макушку шлёпнулся тяжеленный кусок штукатурки с потолка. Распластавшись по полу, приходя в себя, я на четвереньках пополз к лестнице на первый этаж. Над головой прошёлся крупнокалиберный пулемёт, установленный на единственном бронетранспортёре.

– Меняем позиции! Меняем позиции! – орал я, забыв, что по внутренней связи всем и так меня нормально слышно.

Буквально на секунду всё затихло, а затем бой начался с новой силой. Сначала ещё один танк подпрыгнул на мостовой от взрыва. Сдетонировавший боезапас заставил машину перевернуться в воздухе и шлёпнуться на группку своих солдат, спрятавшихся за углом кафе.

Стена рядом со мной вспучилась и взорвалась мелкими осколками. Лицо обожгло, и быстрым движением я сорвал с головы шлем, треснувший пополам. Он трижды спасал мне сегодня жизнь. Так в рапорте и напишем.

Осторожно выглянув в метровое отверстие в стене, я, расстреляв до железки патроны, сменил магазин и выполз на улицу. Что-то сегодня имперские солдаты всё больше ползают, а не браво атакуют в полный рост.

На другой стороне улицы, напротив меня, в проёме двери замерли Бутерус и Петрова, показывающая мне язык. Елена Прекрасная даже броню надевать отказалась, так и бегала в одной майке, светя сиськами, после того как шагоход её окончательно сдох.

Прокатившись по земле, я выпустил половину магазина по трусившей впереди группе врагов в «Черепахах», шанса у которых против меня не было, и нырнул в узкий проулок.

Кто это там на крыше? Неужели Тугай? Точно, и шлем тоже где-то посеял. Спрячься, дурачок! Спрячься!

– Филины! Филины! – кричал Алескеров, подпрыгивая от радости на месте.

Я сначала подумал, что парнишке просто показалось. Откуда здесь орбитальные истребители? Нет, они, конечно, одинаково успешно действуют не только в космосе, но и на поверхности планеты, но…

Пока я, опустошая предпоследний магазин, рассуждал, у меня над головой с лёгким гудением, от которого заныли зубы, проплыла тройка массивных треугольников с открытыми орудийными портами. На фюзеляжах крылатых мясорубок красной краской были грубо проставлены номера: «1», «3» и «7».

Личный коммуникатор на руке завибрировал, и на экранчике появилось сообщение со смайликом внизу: «Империя своих не бросает!»

«Юмористы!» – подумал я, ощущая, как волосы на голове встали дыбом от первого залпа спустившихся к нам с орбиты машин.

Это было действительно страшно, ведь орудия истребителей издавали лёгкие хлопки и только. Наполнившие мир вокруг меня треск, вопли и взрывы были всего лишь следствием атаки.

Пох-пох-пох-пох! – «Филины» буквально рвали на части противника. Плазменным и ионным пушкам вообще не было никакой разницы, что попадалось на их пути. С одинаковой лёгкостью они уничтожали человеческую плоть, лёгкие и тяжёлые бронекостюмы, танки, бронетранспортёры, асфальт и камень под ногами сепаратистов. Через пару минут всё было кончено.

Неожиданно я почувствовал, что ноги мои задрожали от слабости. Прислонившись спиной к стене дома, я сел на землю, поставив «Мономах» между ног.

«Бутерус прав. Винтовка отличная, ни на что её не променяю», – почему-то подумал я, касаясь пальцами успокаивающе прохладного металла.

9. Инквизиция

На трибуне зала заседаний, стены и даже потолок которого были покрыты панелями из драгоценного морёного дуба, восседало трое человек. Всем мужчинам было за пятьдесят – крепкие, подтянутые, уверенный взгляд и властность в каждом движении. Господство империи зиждилось на могуществе консулов, которые были проводниками политики императора в самых отдалённых уголках вселенной. Прибытие консула всегда сулило проблемы, а уж если он и его помощники прилетали на планету, чтобы что-то расследовать, их иначе как инквизицией не именовали.

– Заседание номер 3223-Н4. Проводится в здании Риксдага Готлиба. Председательствует Его Сиятельство консул Воронцов Иннокентий Ильич и его квесторы Ковалёв Иван Сергеевич и Зыков Михаил Алексеевич. Заседание записывается в голоформате, отдельно ведётся аудиозапись, – смешно растягивая слова, произнёс плюгавенький старичок в звании надворного советника.

Когда старикашка уселся за отдельный маленький столик, находящийся справа от трибуны, слово взял квестор Зыков – широкоплечий крупный мужчина с тёмными волосами, побитыми сединой на висках. Михаил Алексеевич был легендой КФ империи. Командир единственного крейсера, пробившегося сквозь оборону на «Линкольн-стренде» и сумевшего сдержать атакующего его флот противника до подхода Синей эскадры. По сути победа в инциденте 2267 года осталась за нами благодаря его действиям.

– Поручик, вы просмотрели список подготовленных нами вопросов? – спросил меня действительный тайный советник.

– Так точно! – соскочил со своего места я.

– Хорошо. Начинайте с самого начала, – усадил меня жестом Зыков. – Если нам будет нужно что-то уточнить, мы остановим вас.

Я чувствовал себя неловко, сидя в присутствии высокопоставленного начальства, и, откашлялся в кулак, произнёс:

– Первого августа на экстренном заседании командир полка сообщил нам о том, что на Готлибе восстание. В столице мятежники осадили штаб местной муниципальной гвардии. Требовалась помощь. Наш 7-й драгунский должен был решить эту проблему, как можно быстрее.

– Какую задачу Рогов поставил вам конкретно? – подался вперёд квестор.

– Высадка, пленение сепаратистов, комендантский час и контроль территории столицы и её окрестностей, пока туда не прилетит имперский консул, – наизусть процитировал я слова своего покойного командира.

Задумчиво хмыкнув, взял слово Ковалёв (не менее легендарный командир, водивший в атаки егерей ещё во Вторую периферийную):

– А до вас довели сведения о том, что Готлиб ранее уже приносил проблемы империи?

– Сказали, что раньше планета принадлежала Шведской Конфедерации, а потом та продала её Империи.

– Это всё? – скуластое лицо Ковалёва не выражало абсолютно никаких эмоций, яркие зелёные глаза словно жили самостоятельной жизнью на его физиономии.

– Нет. Ещё сказали, что двадцать лет назад нам уже приходилось высаживать войска на планете, чтобы усмирить местных, – добавил я.