Солдаты Сумерек

Вовчик пользовался у друзей огромным авторитетом именно как человек, больше других преуспевший в науках. Они считали, что тот имел все задатки крупного ученого. Правда, ещё не определившегося, в какой области. Поэтому объяснение, тем более с таким количеством малопонятных физических терминов, показалось весьма убедительным.

– Ванна, получается, не замедляет, а как бы ускоряет время, что ли? – уточнил Феоктистов. – Отчего подопытные становятся сразу такими большими и сильными?

– Ну да!

Володька повеселел:

– Вот я и говорю – я тоже хочу стать большим и сильным!

– А почему именно ты? – тут же возмутился Зубров.

– Да! – поддержал Емельянов. – Почему ты? Я тоже хочу стать большим и сильным!

– Да вы не поняли! Мы все станем. Только я первый.

– Да почему ты-то?! – вскипел Николай.

– Ну, потому что из нас троих я самый сильный. И если что-то случится со мной во время эксперимента, у меня больше шансов выжить. К тому же кто-то обязательно должен остаться здесь. А кроме тебя, Вовик, это поручить некому. Мы же с Николкиным вообще в этой технике не «рубим». А ты хотя бы отключить сможешь, если что не так пойдет. Если же все пройдет хорошо и получится, как надо, вы просто сделаете то же, что и я.

Емельянова подобный расклад устроил. К сожалению, авторитетом он пользовался только среди друзей. Тем более – как ученый. Зубров, похоже, был не согласен, но ещё не придумал, как возразить. Он только обиженно засопел. Вдруг со стороны входной двери раздалось уверенное царапанье, и в комнату вошла громадная Василиска. Под её блестящей шкурой ощутимо перекатились бугры мускулов. Феоктистов несмело приблизился и, увидев, что любимица не проявляет агрессивности, начал с удовольствием гладить кошку. Зубров ещё раз обиженно посмотрел на них, а квартиру тем временем наполнило громоподобное мурлыканье.

– Ну, вообще-то, у меня всё готово, – намекнул Емельянов.

– Ну и я готов! – сразу вскочил Володька. Нарочито медленно занял место в «лепестке» и, скрывая волнение, заорал: – Поехали!

Вовка повернул рычаг. В это мгновение Николай сорвался с места и распахнул второй «лепесток». Быстро юркнул внутрь. Емельянов не успел его остановить – ванна уже загудела и начала сворачиваться. Он лишь заметил, как скрестились два взгляда – осуждающе-недоуменный Феоктистова и задорный, радостно-вызывающий, Зуброва.

* * *

Очнулись экспериментаторы где-то на припёке, среди высоких соцветий бледно-зеленой травы. Оба лежали в тех же позах, что придало им забытье «уснувшей жизни», но никаких следов анабиозного аппарата вокруг не наблюдалось. Метрах в десяти, по краям небольшой поляны, красовалось неровное кольцо пышных кустов, а за ними поднимались кроны каких-то лиственных деревьев. Теплый порывистый ветер весьма недвусмысленно шевелил это великолепие, донося то сырой запах прели, то медвяный аромат разнотравья.

– Господи, лето, что ли уже наступило? – ошарашено пробормотал Зубров.

Феоктистов ещё раз окинул его осуждающим взглядом, но ничего не сказал. А тем временем полностью пришедший в себя Колька ощупал тело:

– Слушай, по-моему, мышцы у меня больше не стали.

– Мозгов бы тебе кто побольше вставил, экспериментатор …! Ты за каким… в ванну полез?!

– Тебе одному, что ли, на халяву «качаться»?

Несмотря на эмоциональность разговора, настоящей злости у мальчишек не было. Напускная грубость составляла их особый жаргон, лишь подтверждавший тесную дружбу.

– Ну ладно, «накачался»? – съязвил Володя.

– На себя посмотри.

Феоктистов вынужден был признать, что мускулы, действительно, остались прежними. Зато полностью исчезли раны от зубов и когтей волкодава. Да и отбитая об анабиозную ванну нога чудесным образом исцелилась.

– Ну и ладно. Главное, вообще живы остались. Слушай, я чего-то вообще не понимаю. Что, …, за бардак такой с этой ванной… творится? То увеличивает вместо усыпления. То усыпляет, когда не надо, да ещё и закидывает фиг знает куда!

Колька неопределенно пожал плечами.

– Понятно! – хмурый Феоктистов ещё раз критически осмотрел местность. – Ну, хотя бы сообрази, где мы? Сколько времени прошло? И куда переться теперь прикажешь?

– Так ты, вроде как, начал эксперимент! Вот и соображай. А я вообще в последнюю секунду запрыгнул.

– Придурок, короче. Сказал же – после меня лезь! – теперь уже всерьёз вскипел Володька. И тут же остыл: – Ну, да ладно. Сейчас, наверное, где-то июнь. Судя по листве. А находимся мы, скорее всего, в Бузулукском бору. Так, и по солнцу…

Поколдовал с часами:
– По солнцу – нам туда.
Зубров тут же вскочил:
– Ну, пошли, Сусанин!
А «начавший эксперимент» неожиданно огорчился:

– Слушай, а ведь если сейчас лето – накрылся мой перевод в 9-й класс!

– Да ладно, не переживай! В нашу школу переведёшься.

Зубров давно мечтал, чтобы Феоктистов оказался хотя бы в одной школе с ним. Тем более, что тот был на класс старше. А в мальчишеских драках, регулярно случавшихся за его учебным заведением, поддержка дружественного старшеклассника дорогого стоила. Однако Володьку это не успокоило. Вконец расстроившись, он пошел вперед. В тени деревьев жар солнца почти не ощущался. Там, где не росли кусты, землю покрывал густой слой папоротника, коварно маскирующий буреломы и многочисленные завалы из сухих веток. На их преодоление уходило немало сил и нервов. К тому же, в лесу сильно парило, и ребята были вынуждены снять рубашки. Но уже через несколько минут, с проклятиями, натянули обратно – откуда-то налетели огромные, почти сантиметровые комары. Часа два, потея, матерясь и отбиваясь от кровопийц разлапистыми листьями папоротника, они шли в выбранном направлении. Наконец Зубров не выдержал:

– Слушай, а ты ошибиться не мог? Что-то мы, кажется, не туда прём.

Феоктистов остановился:

– Да идем-то мы правильно. Вот только…

– Что «только»? – Колька сразу почувствовал в его голосе растерянность.

– Да бор-то наш, в основном, сосновый. А здесь, сколько ни идем – ни одной сосны. Да и папоротник этот странный, чуть не по пояс.

– Так это что – не тот лес, что ли?

– Боюсь, что не тот.

– Ну здра-асьте-приплыли! Ты что, действительно Сусаниным на полставки устроился?

– Да пошел ты…!!!

Закончить фразу он не успел, так как Зубров тут же, практически на ровном месте, ухнул под землю. Правда, не совсем. Руками успел уцепиться за торчащие, узловатые корни деревьев, и теперь висел на них, испуганно таращась из-под листьев папоротника. Володька упал на живот и помог ему вылезти из глубокой земляной ямы, до поры скрытой тонким слоем валежника. На дне они рассмотрели деревянный, остро заточенный кол.

– Это еще что за на …?!

– Похоже на волчью яму.

Николай выразился такими словами, каких, по идее, и знать был не должен.

– Слушай, ты меня так больше не посылай! – вполне серьезно попросил он.