Волков оглянулся на де Генина.
– Ничего не могу понять. Она сообщила мне письмом, что поехала в имение.
– Странно все сие, Степан Андреевич. Но нам стоит немного отдохнуть в тепле и подкрепиться.
–Это так, Карл Карлович. Матрена!
– Да, барин.
– Слыхала?
– Все сделаю, барин. И стол будет накрыт, и баньку прикажу изготовить. И покои для вас приготовят с перинами.
– Перин не надобно! Остальное делай, не мешкай.
Волков и де Генин прошли в гостиную дома, где был большой камин. В нем горел огонь и мужчины сели близко, дабы отогреться. Слуга принес им по стопке водки.
–Боюсь говорить тебе плохие новости, Степан Андреевич.
– Плохие новости? Ты про что, Карл Карлович?
– Не приехала твоя жена, а, значит, не просто так она исчезла из твоего дома.
– Да ты говори толком, Карл Карлович.
– Твоя жена испугалась, что истина станет тебе известна, Степан Андреевич.
– Истина о том, что она благодаря воде жизни годы свои продлила? – спросил Волков. – Ты это хотел сказать?
– А почему она сбежала, не предупредив тебя, Степан Андреевич?
– Она не сбежала, Карл Карлович. Она уехала и оставила мне письмо, в котором все объяснила. Она испугалась Войку, про которого ты и сам мне рассказал весьма странные вещи.
– Но она сказала, что уехала в имение. А здесь её нет. Значит, она тебе соврала. Ей есть что скрывать, Степан. Ты вспомни, интересовалась ли Елизавета водой жизни?
– Такого разговора между нами не было. Но она захотела прочесть книгу «История рода Кантакузен», которую привез мне коллежский секретарь Карпов из имения Архангельское.
– Вот! С чего ей просто так интересоваться книгой о Кантакузенах?
– Она вообще любит читать, доктор. Ты же сам это знаешь, Карл Карлович.
– Знаю. Елизавета весьма образована. И языки ей знакомы и по латыни она читает. Но я сам много раз говорил с ней. И могу поручиться, что она хорошо знала, что такое вода жизни или эликсир философов.
– Про алхимиков многие знают, Карл Карлович. И про философский камень, и про воду жизни знают.
– Но не подозревают, что оная вода была в роде Кантакузенов. Думаю, что твоя жена могла знать Кассандру Кантакузен лично.
– Смелое предположение, доктор. Но я думаю, что все объяснится гораздо проще.
– Ты ведь можешь представить только, Степан, что прибыла сюда твоя жена в свите жены князя Дмитрия Кантемира!
– А есть ли основания для такого предположения, Иван Карлович?
– Я потому и заинтересовался твоей женой, Степан Андреевич, когда стал лечить её, что она меня на эту мысль натолкнула. Конечно, утверждать это с точностью я не могу. Но возможно, что это именно так. И что это значит, Степан?
– Что?
– А это значит, что Aqua vitae существует! Вода жизни существует.
–Я и предположить не могу, что кто-то из алхимиков нашел эликсир жизни, – возразил Волков.
–Не из алхимиков, Степан. Этот эликсир пришел к нам из глубокой древности. Я также не могу поверить, что кто-то из наших современников смог изготовить «золотой напиток». Это наследие. Моя цель его получить и изучить действие. Вот чего я желаю, Степан Андреевич! Вот ради чего я в это дел влез.
– Но что насчет моей жены?
– Есть история, что в Валахии также пропала жена местного пристава. Якобы отъехала она в деревенское имение и написала мужу, что останется там для безопасности. Муж бросился за ней. Но в деревне жену не нашел.
– Весьма похоже на мой случай.
– Будем надеяться, что не похоже, Степан Андреевич.
– А что так?
– Жена чиновника и была главной ведьмой в той местности, Степан Андреевич.
– Ведьмой?
– Так её невежественные крестьяне называли. Но ведьма от слова «ведать»! Знать! А стало, она была знающая в науках тайных.
– И что она ведала, Карл Карлович?
– Умела покойников к жизни возвращать.
– Снова покойники, Карл Карлович.
– Снова Aqua vitae, Степан Андреевич…
***
Господа парились в бане. Слуги постарались на славу и угодили Волкову. Давно он не мылся с такими удовольствием. На Москве все было не так. Хоть и роскошнее, но не было того особенного духа бани деревенской. И веники березовые и квас казались много лучше.
Волков гордо сказал де Генину:
– А ведь насколько лучше баня моя, чем те, что на Москве! Чуешь каков дух, Карл Карлович?
– Жарко больно.
– На то и баня, сударь. Ведь после пара в сугроб снега выскочить – первое дело.