Хроники пепельного мира

– Можно секунду внимания? – спросил я, указывая на монитор.

– Что там? – Данилов оторвался от своих расчетов и посмотрел на основной монитор.

Посреди улицы тянулись следы человеческих ног. Мы все уставились на основной монитор, ища направление, куда ведут следы.

– Слишком резво он удирал, как для изнеможенного, – Данилов снова встал со стула. – А мы ничего не можем проследить.

– А разве у вас нет спутниковых снимков пепельного мира? – спросил я.

И в самом деле, что могло быть проще? Спутники висели на недосягаемой для огня высоте и снимали пепельный мир с таким разрешением, что найти незнакомца было достаточно легко. Геостационарные спутники-шпионы моли бы решить многие из наших проблем, но на меня смотрели как на идиота.

– Дело в том, что спутники бессильны, – развел руками Ян. – Они конечно недосягаемы для огня, но все средства мониторинга, кроме визуального, глушатся помехами где-то на пяти с половиной тысячах метров.

– А визуальный контроль? – я не сдавался.

– Можно сказать тоже, – ответил Ян.

– Что это значит? У вас нет картинки?

– Сейчас, – Ян позвал сержанта из другой палатки и что-то ему приказал.

Сержант ушел, а через минуту на одном из мониторов появилось изображение со спутника. Насколько я понял, спутник фотографировал один из сожженных городов. Все снимки были размыты и сероваты.

– Дело в том, что видимый свет – это тоже электромагнитные волны, – пояснил Ян. – А стена огня, да и весь пепельный мир, генерируют значительные электромагнитные излучения в видимом спектре и выше, а значит они играют роль помех для оптических приборов, антенн и многого другого. На небольшом расстоянии этого не видно, но на значительном расстоянии плотность помех становиться слишком большой чтобы что-то различить.

– То есть, там есть помехи для видимого света? – я как-то даже не поверил его словам.

– Именно, – кивнул Ян. – Это как туман. На близком расстоянии ты еще видишь предметы, а отойди немного дальше и они уже едва различимы. Хотя это верно только для приборов. Человеческий глаз как-то отфильтровывает помехи.

– Да Саша, мы тоже такое впервые видим, – добавил Данилов. – Мы сами рассчитывали на спутники, но столкнулись с… с чем-то новым для себя.

– Нам потребуется время, чтобы научиться нивелировать помехи, – добавил Ян.

Я скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула. Конечно, я не был ученым и все эти помехи были очень уж далеки от меня, конечно, стена еще не раз меня удивит, но больше всего я хотел, чтобы меня удивил рассказ Марины и Данилова, которые продолжали мрачно переглядываться.

Вечером я подошел к Яну и отвел его в сторону. К сожалению, он ничего не знал об опытах в лесу трехлетней давности, но признался, что часть датчиков робота сообщает свои данные напрямую на сервера контактной группы и у него нет к ним доступа. Власти продолжали что-то от нас скрывать, что казалось глупостью в условиях, когда все человечество, включая эти самые власти, находится на грани существования.

За ужином Марина и Данилов активно беседовали, но я сидел в гордом одиночестве и ел свой армейский ужин. Никому я не был интересным, никто не был интересен мне. Завтра до обеда мы еще немного поработаем с роботом, а затем за нами прилетят вертолеты. А что будет потом? Снова суета и беспечность столицы или что-то новое. Меня почему-то потянуло за стену, искать незнакомца. Интересно, можно ли попасть туда спрыгнув с парашютом? Не потеряю ли я сознание как в первый раз. При прыжке с парашютом этого не хотелось бы.

Когда я уже доедал ко мне неожиданно подсела Марина. Она уже закончила ужин и теперь пила сок.

– Доброй ночи, – поздоровался я.

– Не сердишься на меня? – спросила девушка.

– Я вижу, что ты не в себе, поэтому не сержусь.

– Это хорошо, потому что я действительно вся на нервах в последние дни.

– Но все еще не хочешь поделиться своими секретами.

– Это не мои секреты, в том-то и дело. К тому же, ничего не изменится от моего откровенного разговора.

– А вдруг? Может быть есть место чуду?

– Я перестала верить в чудеса.

– Расскажи это человеку, выживающему в пепельном мире.

– Он настоящая загадка, – кивнула она. – Мы постараемся установить с ним связь или сбросить ему припасы.

– Может быть, я схожу его поищу?

– Пока этого не будет, – она погрозила мне пальчиком. – И даже не думай отправляться за стену. Тебе один раз повезло, и мы до сих пор не решили все загадки твоего похода туда.

– Как скажешь.

Я тоже закончил ужин.

Спать мне предстояло в стандартной армейской палатке, двухместной, но спал я в ней сам. На улице было жарко, почти двадцать градусов. На температуру влияла близость стены, чье зарево я уже мог видеть невооруженным глазом. Перед сном я достал свой телефон и решил посмотреть те самые фотографии, которые когда-то делал на фотокамеру. Я ли их делал? Похоже, что я отснял почти весь пепельный мир, причем даже те его части, которые еще по нашу сторону огня. Даты говорили мне, что почти все фотографии из будущего, почти все. Небольшое количество фотографий уже были прошлым и на одной из них я заметил что-то странное. На ней была стена огня, несколько обгоревших домов и гусеничный след. След, который я видел на задней камере робота. След самого робота. Но самого робота на снимках не было. Не было и разбитых беспилотников, хотя я специально их искал. Не было и парящих беспилотников. Какова вероятность того, что фотографии за меня делал тот самый незнакомец?

Глава пятая

Интересное зрелище. Я вижу, как над горизонтом поднимается солнце, а левее от него возвышается стена огня и пепел сыпет словно снег. Я сижу на поваленном дереве и смотрю как красные солнечные лучи пробиваются сквозь завесу крупных пепельных хлопьев. Даже в этом апокалипсисе есть что-то красивое. Позади меня обитатели лагеря торопятся собрать свое оборудование и палатки, и погрузить все это в машины. А по мне, так лучше остаться здесь, любоваться красотой стихии и не сопротивляться судьбе. Я оглядываюсь. Марина раздает какие-то указания рабочим, а те спешат их исполнить. Весь вечер операторы проводили замеры с помощью робота, а ближе к рассвету стена резко продвинулась к нам. У нас были подозрения, что огненное кольцо иногда пульсирует, но теперь мы воочию увидели, что иногда оно растет какими-то невероятными бросками вперед. Мы спешим, так как теперь времени для работы у нас не осталось, да и времени на сборы не очень много. Пусть собираются. Мои вещи уже в сумке, бутылку воды и пару консервов я прихватил из полевой кухни. Мне они пригодятся.

– Ты скоро?! – кричит Марина кому-то.

Кто-то ей отвечает, но я не разбираю слов. Я смотрю на стену огня и думаю о том, что за ней тоже есть жизнь, а еще там есть робот и несколько разбитых беспилотников. Что ценное в них для того незнакомца?

– Саша! – кричит Марина, вероятно мне.

Я оглядываюсь. Она машет мне рукой и что-то кричит, но ветер уносит ее голос в другую сторону. Я поднимаюсь и нехотя иду к ней.

– Садись во вторую машину и отправляйтесь, – она указывает мне рукой. – Мы поедем за вами.

Я сажусь куда мне указали и кладу рюкзак себе на колени. Здесь душно, жарко и как-то тесно. Кругом лежат сумки и мешки, есть несколько армейских ящиков, но кроме меня и водителя в этой машине нет людей. Марина придумала способ избежать моих расспросов в дороге и посадила меня вместе с вещами, а потому я еду молча.

Вереница грузовиков растянулась по грунтовой дороге и медленно ползла от стены куда-то на юг. Водитель включил кондиционер и мне стало немного легче. Здесь, рядом со стеной, наступает настоящее лето, жаркое и сухое. А вот за стеной температура несколько ниже, как показал нам робот. Конечно я и сам там был и знаю, что там прохладно, но не холодно и нет движения воздуха, но робот помог точно замереть температуру как поблизости стены, так и в нескольких километрах от нее. Всегда семнадцать градусов по Цельсию. Всегда. И, как я уже сказал, никакого движения воздуха. Ветра в пепельном мире нет. Даже вдали от стены.

Мы проехали добрую сотню километров, прежде чем нас пересадили на более комфортные автомобили и отвезли в аэропорт. Марина и некоторые ученые летят в столицу. Я, Данилов и еще пару человек сразу летят куда-то на север. Там нас ждет большой перевалочный лагерь и еще один полевой лагерь ученых. А затем еще что-то. Оказывается, они даже составили мой график, где и когда я должен быть, кому и когда высказать свои мысли и вообще, они решили таскать меня повсюду с собой. Я рад этому, но не совсем понимаю, в чем сейчас моя польза. Кроме того, я не единственный, кого они тягают с собой. Еще один парень, которого я видел в аэропорту, летит в столицу со своим докладом контактной группе. Оказалось, что у него есть остроумная теория как остановить стену, и он пытается донести ее до высшего руководства. Его, как и меня, возят по всяким полевым лагерям и показывают результаты замеров. Вероятно, высшее руководство готово ухватиться за любую соломинку. Но я не соломинка. Во всяком случае до тех пор, пока у них есть тайны от меня.

В перевалочном лагере шел дождь. Летний, теплый, с приятным запахом озона, которым я все никак не мог надышаться. Данилов говорит, что на расстоянии двухсот километров от огненного кольца дожди не идут. В пепельном мире тоже нет дождей, и нет облаков. Стерильный мир живет по своему закону.

– Меня зовут Валентин, – мне протянул руку высокий крепкий мужчина в военной форме. – А вы тот, кто побывал за стеной?

– Да, это я, – я пожал руку, почувствовав себя на мгновенье знаменитостью. – Александр.

– Вы же не имеете отношения к науке или армии, как вас угораздило туда отправиться?