Хроники пепельного мира

В этом лагере я мог изображать из себя важного и что-то знающего. Надеюсь, мне не придется инструктировать добровольцев, так как мой опыт весьма ограничен. Вряд ли я скажу им что-то полезное, а вот опыт, который приобретут добровольцы мне самому будет интересен.

Я подошел к котловану и посмотрел вниз. В нем было четыре метра глубины и требовалось вырыть еще два метра, а также семь метров в длину. Два экскаватора черпали землю, а три рабочих сидя в яме ровняли стенки лопатами. Рядом стоял кран, а чуть поодаль тягач с контейнером на платформе. Стандартный морской контейнер уже был переоборудован должным образом и теперь его планировали погрузить в землю. Еще одна команда рыла метровый туннель, по которому должны были проложить кабели связи, по которому люди будут переговариваться с нашим миром. Я прохаживался вдоль работяг и техники, поглядывая на плоды их труда, и прикидывал, много ли там будет припасов для добровольцев. На вид морского контейнера хватит на долго, а дальше?

– Вы тот самый… Александр? – ко мне подошел молодой лейтенант.

– Это не исключено, что я тот самый, – я пожал ему руку.

– Как вам наша работа?

– Я как-то другим способом попадал на ту сторону.

– Туннель рыть дольше и сложней. А как там, на той стороне?

– Пусто.

– Понимаю. Они там будут не сами, к тому же мы продумали способ эвакуации.

– И как же? – заинтересовался я.

– Если им будет тяжело, то мы используем старый нефтепровод для их выхода на нашу сторону.

– То есть, способы попасть на ту сторону есть и без закладок?

– Совершенно верно, вот только до нефтепровода еще далеко. А так-то да, для заброски можно использовать различные подземные коммуникации. Нефтепроводы, газопроводы, различные путепроводы и инженерные сооружения.

– А уже что-то из таких коммуникаций попало в пепельный мир?

– Только ваш туннель. Ну и конечно же, канализации и бомбоубежища всех сожженных городов.

И тут я кое-что понял. Как переправить в пепельный мир часть беженцев? Да очень просто. Их достаточно поместить в бомбоубежище ближайшего города и дождаться пока стена огня пройдет над ними. И все. Припасы можно разместить там же. Да и технику, и транспорт, можно хранить в некоторых больших бомбоубежищах. Жить в первое время тоже можно под землей, а дальше мало-помалу осваивать пепельный мир. Здания хоть и обгорели, но все еще крепки и устойчивы. Проблема в продуктах, но ее можно решить созданием подземных ферм и работой над рекультивацией сожженной поверхности. Испарена вода с поверхности, но грунтовые воды никуда не делись. Хватит ли времени перенести все необходимое в пепельный мир?

– Какие припасы вы поместите в закладку? – спросил я, отвлекаясь от своих мыслей.

– Продукты, воду, некоторое оборудование. Все это еще в грузовиках.

– Вы не поместили припасы в контейнер заранее?

– Мы и так идем на пределе графика. Припасы прибыли за полчаса, перед вашим прилетом, а воду мы зальем в уже установленный контейнер. Нам предстоит работать всю ночь.

Я кивнул. А какое у них оборудование? Я направился к грузовикам и стал рассматривать их содержимое. Бутылки с водой, несколько крупных емкостей на десять кубометров воды, которую зальют в такие же емкости в контейнере. Коробки с армейскими сухими пайками и консервы, палатки, одежда, обогреватели, немного топлива и даже дрова. А где оборудование? А вот какие-то ящики. Что в них?

– Вам помочь? – ко мне подошел рядовой и указал рукой на ящики: – Этот груз нельзя открывать.

– Почему это?

– Приказ руководства.

– Я не могу это открыть?

– К сожалению, нет. Я должен охранять эти контейнеры.

– Ну ладно, – я развернулся и зашагал к штабному столу.

Узнаю, что в этих ящиках во время их погрузки в большой контейнер.

Обед, моя любимая часть новой жизни, был коротким, но сытным. Здешняя полевая кухня обслуживала как военных, так и гражданских, а потому готовила намного более разнообразную пищу. В меню был и выбор салатов, и выбор мяса, и гарниров. Я наелся до отвала и завалился на часик в своей палатке. Снаружи гудел народ, ездила строительная техника, все были чем-то заняты. Здесь не было ничего интересного для науки, но Данилов нашел себе укромный уголок и мирно что-то набирал на ноутбуке. Его стройка не интересовала, его интересовали расчеты. А меня интересовали секретные ящики. Сомневаюсь, что там что-то действительно секретное, но ведь любопытство же.

К закату яма была закончена, кран поднял морской контейнер и опустил его в яму. Затем рабочие провели кабели от кабельной траншеи к контейнеру и завели его внутрь. Затем принялись монтировать на контейнере штангу радиосвязи. По задумке штанга должна торчать над поверхностью земли и быть упакованной в огнестойкий корпус. Добровольцы снимут этот корпус, когда откопают контейнер. С наступлением сумерек вокруг ямы включили мощные прожектора и продолжили работать над упаковкой припасов. Воду перекачали в баки контейнера, а бутылки с водой разместили внутри, в специальном отсеке. Оказалось, что внутри контейнер поделен на несколько отсеков, в каждый из которых ведет отдельный верхний люк.

Тем временем добровольцы опоздали на пять часов. Их вертолет прилетел поздно ночью, и они сразу же отправились спать. Это означало, что закопают контейнер только к обеду следующего дня, после того как добровольцам проведут на нем инструктаж. К счастью инструктировать их буду не я. Контейнер добровольцев еще не приехал, а это означало выбивание из графика. Спасти ситуацию можно было перенеся их контейнер на двадцать километров дальше и отправив в пепельный мир позже, но все хотели успеть и усердно таскали припасы в закладку. Я действительно увидел содержимое секретных ящиков и убедился в том, что ничего секретного в них нет. Газоанализаторы, измерительные приборы, антенны спутниковой навигации, немного взрывчатки – набор всего того, что могло пригодиться в пепельном мире. Кислородных баллонов не было. Химики решили, что воздух в пепельном мире безопасен. Но, чего не знали ни химики, ни физики, так это причину моей потери сознания. Поэтому у каждого добровольца была постоянно работающая видеокамера, а также медицинское оборудование, закрепляемое на разных частях тела. Все это позволяло записывать все, что видит доброволец, а также все показания состояния его тела. Индивидуальные медицинские приборы записывали все на встроенною память, а каждые несколько часов доброволец подключал память к интерфейсу в контейнере с припасами, чтобы передать запись по подземному кабелю в наш мир. Здесь уже врачи будут изучать показания и решат, насколько сильно пепельный мир влияет на людей. В общем все было довольно сложно, но продуманно, а значит у нас был реальный шанс на успешный эксперимент.

Мы провозились с контейнером до часу ночи. Даже я помогал переносить какие-то коробки, но работу мы так и не закончили. Все руководство было крайне недовольно и особенно недовольны были участники контактной группы, чьи представители названивали нам каждые полчаса. График был сорван, но пока что всего на четыре часа, а если учесть, что изначально у нас было десять часов в запасе, то волноваться было преждевременно. Заснул я в тот вечер сразу, как-только устроился в своей палатке.

Утром меня никто не будил, все же я не был штатным рабочим или штатным ученым и проспал до половины девятого. Полчаса мне хватило на то, чтобы привести себя в порядок и прийти к завтраку. Оказалось, что лагерь работал уже с шести часов и почти все грузы были помещены в контейнер. Кабель тоже был проложен на необходимое расстояние, а кроме того привезли контейнер для закладки людей. Самих этих людей – добровольцев – я тоже встретил за завтраком. Восемь парней, довольно крепких, среднего роста, молча ели сидя за отдельным столиком. Для них поблизости организовали спортивную площадку, где они должны были тренироваться для поддержания формы. Здесь же развернули медицинский лагерь, для наблюдений за их состоянием здоровья.

– Мы изрядно отстали, – пожаловался Данилов.

– У нас еще есть запас времени, – ответил я.

– Небольшой, а кроме того мы отстанем еще больше, – возразил мне химик.

– Почему это? – я посмотрел на него.

– У нас еще ничего не готово с закладкой под добровольцев, – ответил кто-то из рабочих. – Нам нужны сутки, для завершения всех приготовлений.

Я повернул голову туда, где над горизонтом возвышалась огненная стена.

– Она не делала рывков? – спросил я.

– Пока нет, – ответил Данилов. – Но рывок следовало бы сделать нам. Составители графика работ просчитались со сроками.

– Но это же не наша вина? – я адресовал этот вопрос всем.

– Возможно отчасти и наша, – рабочий ковырялся вилкой в тарелке. – мы только закончили закладку припасов, а теперь нам предстоит рыть под второй контейнер и здесь уже есть проблема. Сейчас нам пересчитают сроки, и если мы не укладываемся, то лагерь переезжает на другое место, рыть под вторую закладку яму где-то в… тридцати километрах отсюда.

– Мы отправим контейнеры с разницей в одни сутки? – переспросил я.

– Именно, – кивнул Данилов. – мы используем оставшийся запас времени для перегонки техники. Они начнут рыть, а пока они закончат мы успеем перенести лагерь туда.

Я откинулся на спинку стула. Меня терзали сомнения, которыми я поспешил поделиться:

– Но каждый раз мы теряли нашу технику именно на следующий день. Легко ли им будет отыскать контейнер, находящийся в тридцати километрах от них под грудой пепла?

– У них тоже будет запас припасов воды и снаряжения, – ответил Данилов. – Они смогут прожить три или четыре дня только на своих собственных припасах. К тому же у них будут ориентиры: след от кабельной траншеи и штанга-антенна на поверхности.

Я задумался, а затем предложил:

– А нельзя закопать им один из армейских внедорожников?