Хроники пепельного мира

– Канал связи идет через беспилотник, – ответил кто-то из военных. – Он надежен и его хватит для такой прогулки.

– Давайте его уже выведем на маршрут, – нетерпеливо произнес Данилов.

Оператор вывел робота на засыпанную пеплом трассу и разогнал до максимальных пятидесяти километров в час. Машинка ехала быстро и груды пепла не мешали ее гусеничному ходу. Камеры, все время пути, выдавали один и тот же пейзаж: пепел, каркасы зданий, остовы автомобилей, снова пепел, черные коробки построек, которые не поддались огню. На улице было темно. В пепельном мире тоже было темно, но прожекторы робота освещали путь, указывая в пустоте на сосредоточие механического движения. Мы молча следили за роботом и только химик, да несколько его коллег, что-то набирали на клавиатурах. Они могли для работы перейти в другую палатку, но решили остаться с нами. Им тоже были интересны наши поиски.

Робот проехал семьдесят километров, прежде чем связь с ним оборвалась.

– Что произошло?! – вскочил Данилов.

Перед нами был монитор с обычными телевизионными помехами и никакой картинки.

– Канал связи работает, – ответил Валентин и потянулся к своему планшету. – Беспилотник в воздухе, но у нас нет связи с роботом.

– Он куда-то провалился? – предположил я.

– Нет, не мог, – покачал головой Валентин. – Сейчас нам дадут тепловую картинку с места последнего контакта.

Беспилотник заложил крутой вираж и навел свои камеры на то место, где еще мгновенье назад был робот. Там было пусто. Никакого источника тепла или хотя бы движения.

– Он достаточно горячий чтобы его увидеть на тепловой картинке, – напомнил Валентин.

– А обычная камера? – спросил Данилов. – Не тепловая.

– Для нее там слишком темно, – ответил Валентин. – Но она бы увидела там лучи прожектора на роботе, а этих лучей сейчас там нет.

– Он разрядился? – спросил химик.

–У него была еще половина заряда, – ответил я.

– Придется завтра отправить туда беспилотник, – Валентин потер затылок. – Нужно оборудовать его радаром, тогда мы будем неплохо видеть и ночью.

Я поднялся со стула и подошел к экрану.

– А можно вернуть последний переданный им кадр? – спросил я.

Оператор кивнул и на экране появился тот самый последний кадр. Никаких ям или препятствий. Ничто не угрожало обвалом или оползнем. Робот ехал посреди поля и просто исчез. Последние замеры датчиков тоже не сообщали нам ничего необычного. С неба ничего не падало. Телеметрия сообщала о полностью исправных узлах робота на момент обрыва связи. Мы вновь очутились в атмосфере неловкого молчания. На сегодня исследования закончились.

Глава шестая

Я сидел на армейском ящике и ел кашу с мясом из армейского сухого пайка. Только теперь я понял, что ем больше чем обычно. То ли заедаю стресс, то ли накапливаю жирок перед голодными годами. А может быть я просто не нахожу себе другого занятия кроме еды. Утром мы пытались найти следы робота, но тщетно. Робот исчез. Ситуацию усложняет то, что робот исчез ночью и нам трудно сориентироваться с его последним местоположением. Навигация, как оказалось, не работает в пепельном мире, а еще хуже то, что беспилотник не может найти контейнер, в котором был заложен робот, не говоря уже о следе самого робота на пепле. Строятся версии, по которым пепел движется, как пески, например. Иначе как объяснить исчезновение роботов, беспилотников и контейнеров. Через тридцать минут за нами прилетит вертолет, и мы с Даниловым отправимся к другой закладке, более жестокой и более нужной. Мы отправим в пепельный мир людей. Конечно, я никого туда не отправляю, это делает контактная группа, но мне от этого не легче. Отчего-то мне тоскливо. Возможно от того, что я останусь на этой стороне. Но главное – человеческая закладка должна прояснить некоторые загадки.

Лопасти вертолета колышут траву, и мы идем к нему пригнувшись. У каждого своя сумка и больше никакого багажа. Все свое в небольшом рюкзаке – к этому нас приучил апокалипсис. Мы забираемся внутрь и усаживаемся на неудобные стульчики. Вертолет поднимается вверх.

– Ты когда-то летал на вертолете? – спрашивает меня Данилов, вероятно от скуки.

– Нет, это в первый раз, – отвечаю я.

– Я летал уже раз двадцать, наверно, – Данилов говорит негромко, в вертолете нормальная слышимость. – Военные постоянно таскают меня на какие-то свои мероприятия. Я у них штатный эксперт.

– И Марина тоже?

– Я раза два ее встречал по военным делам. Она тебе нравится?

– Она симпатичная, но мы с ней не сойдемся характерами.

– Она все принимает близко к сердцу и в то же время скрытная, – ответил Данилов.

– Я тоже обратил на это внимание. Что ее сейчас беспокоит?

– Огненное кольцо.

– Оно беспокоит всех, но она ведет себя, как-то… обреченно.

– Скоро вы встретитесь, и ты сам ее спросишь об этом, – Данилов ушел от ответа.

– Она мне ничего не говорит, она же скрытная. Я думал ты знаешь причину.

– Откуда же я знаю? Мы знакомы давно, но не на столько, чтобы открывать друг другу причины тревог.

Я понимающе кивнул.

Вертолет приземлился на поляне вблизи нового лагеря. Я спустился на землю и обнаружил, что стою посреди моря полевых цветов, которые шли волнами от ветра, нагоняемого лопастями вертолета. Природа так бурно реагировала на резкое потепление, что начинала цвести. До конца февраля оставалось еще несколько дней, но здесь уже было самое сердце весны. Море цветов колосилось до самого горизонта, над которым уже стояло огненное зарево. Через два дня это море выпадет пеплом в стерильном мире, в котором нет жизни и нет цветов. Я остановился и провел рукой по траве.

– Жалеешь все это? – спросил меня Данилов.

– Жалею, – ответил я. – Несправедливо все это уничтожать.

– Это тот редкий случай, когда природу уничтожаем не мы. Мы ее пытаемся спасти.

– А кто уничтожает?

Данилов пожал плечами и пошел дальше, к военному внедорожнику, ожидающему нас на полевой дороге. Я пошел вслед за ученым и занял свое место в машине. Мы мчали полем к новому лагерю, разбитому в небольшой низине. Новый лагерь был больше и здесь обитало намного больше людей. Еще здесь были: военная техника и строительная техника, десяток грузовиков и вереница палаток в которых ночевали работники лагеря. Пожалуй, гражданских работников здесь было даже больше чем военных, а ученых не было совсем. Все были заняты, что-то копали или носили. Здесь было интересней чем в пресном мире науки.

– Полковник Кальпа, – представился нам громовым голосом очередной офицер. – Мы продолжаем работу по окапыванию припасов.

– Кажется вы еще ничего не закопали, – предположил Данилов.

– Роем яму, но из графика мы не выбелись, – ответил офицер, кажется привирая.

Мы представились полковнику и направились в палатки, приготовленные для нас. Там мы оставили сумки, после чего отправились искать штаб или что-то подобное. Штаба в этом лагере не было. Был лишь стол под открытым небом, с одной стороны которого стояло несколько ноутбуков подключенных к общей исследовательской сети, с другой стороны лежали карты.

– Двое суток до прибытия огня, – сообщил полковник своим хорошо поставленным голосом.

– А добровольцы уже здесь? – спросил Данилов.

– Восемь человек, все офицеры, прибудут сегодня вечером, – ответил майор, помощник полковника.

– Я схожу посмотрю на работу, – сообщил я.