Хроники пепельного мира

– На что еще нам стоит посмотреть? – спросил полковник.

– Сейчас, одну секунду, – лейтенант выбрал несколько фото и показал их по очереди.

На первом фото был сгоревший корабль, лежащий на боку и, вероятно, на отмели. Воды видно не было, только пепел. Корабль был очень большим.

– Это фрегат ВМФ, – уточнил лейтенант. – Сейчас он как раз стоит в порту Круповска.

Второе фото… второе фото – это именно то фото, которого мы все не хотели. Какая-то пепельная долина, устланная обгоревшими человеческими костями. Я вздрогнул. Да можно сказать все, кроме полковника, вздрогнули. Даже лейтенант, который это фото видел не в первый раз.

– Это место, – тихо пробормотал он, – Это похоже на резервный лагерь за Андреевском. Схожий ландшафт, только все усыпано пеплом. Мы еще не используем его.

– Стало быть, мы можем и не использовать его? – спросила Марина.

– Еще стоит доказать, что его использование повлечет за собой такое количество жертв, – полковник поднялся со стула. – Я в командный центр.

Майор-ракетчик направился за ним. Ученые ушли куда-то обсуждать увиденное, забрав свою копию фотоснимков. Марина сидела на стуле и смотрела на меня. Лейтенант молча сворачивал свое оборудование.

– Я могу еще посмотреть снимки? – спросил я его.

– Вот, – он протянул мне свой планшет. – Я сбросил снимки на него. Смотрите ничего не удалите и верните его мне завтра утром.

Я кивнул, и он ушел, а я остался с планшетом в руках. На часах было уже одиннадцать часов. Температура была стабильной в районе семнадцати градусов и ночью она не падала. Я подсел к Марине.

– Ты и правда ничего не помнишь? – спросила она.

– Нет. Ничего. Только пепел, в котором я очнулся. Марина, может ты мне уже расскажешь, что было тогда в лесу? Никто от меня ничего не скрывает связанного с этой адской стеной, почему вы все держите в тайне случай в лесу? Что там было?

Я выглядел уставшим и не выспавшимся. Меня накормили после поездки, но сейчас мне все равно хотелось есть. Марина смотрела на меня с каким-то сочувствием во взгляде.

– Я писала подписку о неразглашении, – ответила она.

– Ну и что? Скоро все сгорит к чертям и твоя подписка туда же.

– Вот когда сгорит тогда и расскажу.

– Ну хоть намекни. Это действительно связано со стеной?

– Да. И больше ни вопроса.

Я согласился, затем включил планшет и выбрал первое попавшееся фото. Оно будет сделано через две недели. На нем вереница грузовиков, сгоревших и укрытых пеплом.

– Зачем нужно было делать такое количество однотипных фотографий? – спросил я, сам не зная кого. – Везде разруха и пепел. Что в этом такого особого?

– Возможно на них что-то запечатлено, что мы не знаем, – предположила Марина.

– Здесь нет выбивающихся объектов. Все черное или серое, – я перелистнул несколько фотографий. – Жаль фотограф ни разу себя не сфотографировал. Было бы интересно на него посмотреть. Может быть там не я.

– Возможно, – Марина пожала плечами. – Ты спать не идешь?

– Я пойду смотреть на ядерный взрыв.

– Вот еще нашел на что смотреть.

– Я никогда не видел. Неужели ты пропустишь возможность увидеть ядерный взрыв?

– Он будет плохо отсюда виден. Разве что зарево.

– Отсюда и зарево от стены огня видно. Я все же подожду.

– Хорошо, жди.

Она встала и вышла, оставив меня самого в пустой палатке.

Наблюдательную позицию я выбрал на высоте метров в десять. Крыша трехэтажного здания, давно брошенного и превратившегося в пустую коробку без окон и дверей. Что было в этом здании я мог только догадываться, но крыша была плоская и на нее вели ступеньки. Я расположил под собой найденный мной старый мешок, на который тут же сел. У меня было несколько консервных банок из армейского сухого пайка и бутылка воды. Что может быть прекрасней еды на ночь? Пожалуй, только зрелище, которое я ожидал. В первой банке была каша с мясом, которую я принялся смаковать сразу, как только устроился на крыше.

Итак, с авиабазы, расположенной на западе, недалеко от того самого Круповска, взлетел бомбардировщик с одной единственной крылатой ракетой на борту. Свой груз он поднесет на дистанцию двухсот километров от стены и совершит сброс. Крылатая ракета активируется и пролетит эти двести километров самостоятельно, доставив свою ядерную боевую часть мощностью в сорок килотонн к самому основанию огненной стены. А дальше будь что будет.

Должно быть самолет уже взлетел, и даже выпустил ракету. Я открыл вторую банку и принялся за овощи со свининой. До чего вкусная еда, особенно когда ты голоден. Над нашим лагерем загудела сирена и я замер с вилкой перед ртом. До взрыва минута. Свой взгляд я устремил туда, где вдоль горизонта тянулась красная линия зарева от огненной стены. Здесь еще несколько дней будет безопасно, но это зарево видно уже сейчас.

Честно говоря, я даже не сразу понял, что произошло. Яркая вспышка оказалась не такой уж и яркой на таком расстоянии, но я все равно очень хорошо ее увидел, после чего зарево стало еще ярче. Я догадался что это свет от ядерного гриба. Сам ядерный гриб, а верней его верхушка, показалась над горизонтом через несколько секунд. Что-то похожее на красное кольцо, над грибом, погнало от него облака, вероятно даже те пепельные облака, что всегда висят над стеной. Гриб был не очень большой, да и сам по себе заряд был малой мощности, но все же это меня впечатлило. Вся мощь атомного взрыва обрушилась на неприступную аномалию и спустя несколько минут я увидел результат.

То, что мы оказались бессильны, я понял сразу. Зарево от стены почти не изменилось. Конечно, в ней наверняка был пробой, но он затянулся быстро и это никак не сказалось на зареве, а также на скорости огненного вала. Я запил свою еду водой и стал с интересом ждать чего-то вроде воздушной волны, но так и не дождался. Расстояние слишком большое. Затем я слез с крыши и отправился в свою личную палатку, выделенную мне полковником за особые исследовательские заслуги. В ней я залез в спальный мешок и сразу уснул.

Утром я узнал, что оказался прав. В стене образовался многометровый пробой, который продержался менее полутора минут. Затем стена вновь сомкнулась и дальше понесла свою разрушительную силу к нам, с обычной скоростью. Хорошо хоть она не усилилась в ответ на наше агрессивное сопротивление.

Марины не было в лагере. Рано утром она уехала в столицу, а присутствовавший на завтраке Данилов отказался рассказывать мне про инцидент в лесу. Планшет я вернул лейтенанту так и не посмотрев фотографии, но успев сбросить их на свой телефон. От моей помощи все отказывались, новые исследовательские работы не предвиделись, и я отправился в лагерь беженцев, слушать их разговоры и мнения. Но мнений я там так и не услышал, зато узнал, что лагерь перевозят еще дальше, а вместе с ним и город, в котором этот лагерь расположился. Люди снова торопились собрать вещи и погрузиться в военный транспорт, а затем ехать много часов к ложному спасению. Человечество еще дальше бежит от хаоса, который все равно его настигнет.

С обеда я уже наблюдал новые вереницы грузовиков, тянущиеся куда-то дальше на юг, на юго-запад и вверх. Вверх поднимались самолеты с местного аэропорта, уносившие людей туда, где, по их мнению, их не настигнет пламя. Но я точно знал, что оно настигнет их везде, если его не остановить. Морально я был готов снова отправиться по ту сторону огня, если это как-то поможет в решении проблемы, тем более сейчас я точно знал, что там достаточно безопасно. Инцидент с фотокамерой не внушал мне каких-то опасений. Я ведь все еще жив и здоров. Вот только новых предложений ко мне не поступало.

Тот самый автомобиль, который мне подарила неизвестная семья, отказался заводиться, и я перетащил свои вещи оттуда в палатку. Я как-то решил, что военные будут терпеть мое присутствие, учитывая, что я стал экспертом по пепельному миру, после того, как провалялся там без сознания. Тогда я и не догадывался, что они ценят меня даже больше, чем я оцениваю себя сам. Часа в три меня позвали в штабную палатку, приказав собираться и лететь в столицу, где уже находилась контактная группа по решению кризиса. Контактная группа – представители разных стран, наделенные полномочиями двигать народы от стены, и возможно наделенные знаниями решения этой проблемы. Знание они искали и у меня, так что я теперь быстро прошелся по городу прикупив некоторую одежду и предметы гигиены, привел себя в порядок и приоделся, а затем отправился в аэропорт, где меня уже ждал самолет министерства обороны.

Столица кипела жизнью, не выдавая никаких признаков паники. Для всех этих людей катастрофа была где-то далеко и в выпусках новостей, она чередовалась с новыми боевиками и скучными сериалами, сливаясь в единый поток неправды. Из аэропорта меня отвезли в гостиницу, где жили и работали делегаты контактной группы. Других постояльцев из гостиницы выселили, возместив неудобство приличными суммами денег. Меня поселили бесплатно. Сразу по прибытию я поужинал и отправился спать, а утром меня разбудили в шесть часов и сообщили, что уже через час ждут меня на круглом столе. Столько внимания я не ожидал, хотя и был единственным человеком в нашем мире, побывавшем в мире пепельном.

– Кажется, все в сборе, – кивнул мне седой мужчина, когда я вошел в конференц-зал.

Мы собрались в большом зале где стоял овальный стол, который почему-то называли круглым, за которым сидело одиннадцать человек и еще были места. Еще несколько человек сидело на стульях вдоль стен, где устроился и я. Седой мужчина выглядел уставшим и вызывал сочувствие. Почему проблемы решают старики, а не молодежь? Опыт? Думаю, у молодежи может быть энергия и идеи, сполна компенсирующие опыт.

– Да, сегодня будет заседание без протокола, – ответил ему один из делегатов.

– У нас все ближайшие заседания без протокола. Не к чему нам протоколировать все это. Можно мне кофе?

Девушка, сидящая в трех стульях от меня, поднялась и вышла из зала.

– И мне пожалуйста, без сахара, – крикнул ей вслед кто-то из делегатов.

– Раз все здесь, я, пожалуй, сообщу, что наша страна готова предоставить место для четырех миллионов беженцев, – приступил к делу делегат сидящий справа от седого.

– Это не мало, но куда мы потом будем эвакуировать вас? – спросил единственный человек в зале, которого я знал.