Детоубийцы

Однажды во времена его юности его назначили присяжнымъ Общины и въ его дом? хранился архивъ рыбаковъ, сокровище деревни, большой сундукъ съ книжищами, распоряженiями, королевскими привиллегiями и счетовыми тетрадями, переходившiй отъ одного присяжнаго въ другому, при каждомъ новомъ назначенiи. Впродолженiи в?ковъ онъ переносился изъ хаты въ хату, и всегда прятался подъ матрасомъ изъ боязни, что его могутъ похитить враги Пальмара. Старый рыбакъ не ум?лъ читать. Въ его время о такихъ вещахъ не думали, а ?ли больше… Однако одинъ изъ священниковъ, его другъ, изложилъ ему вечеркомъ содержанiе каракуль, наполнявшихъ пожелт?вшiя страницы, и онъ сохранилъ его въ своей памяти. Сначала идетъ привиллегiя славнаго Санъ Хаиме, убивавшаго мавровъ. Въ своемъ благогов?нiи передъ королемъ – завоевателемъ, подарившимъ озеро рыбакамъ, старикъ не придавалъ значенiя его королевскому титулу, а во что бы то ни стало хот?лъ въ немъ вид?ть святого. Потомъ шли концессiи донъ Педро, доньи Вiоланте, донъ Мартина, донъ Фернандо, ц?лаго ряда королей, благословенныхъ рабовъ Божьихъ, заботившихся о б?днякахъ. Каждый изъ нихъ что?нибудь дарилъ рыбакамъ, одинъ право рубить стволы въ Деес?, чтобы прикр?плять с?ти, другой, – привиллегiю пользоватъся сосновой корой, чтобы окрашивать с?ти. То были хорошiя времена! Короли, превосходные люди, чья рука всегда была открыта для б?дняковъ, довольствовались пятой частью улова. Не то что теперь, когда Асьенда и прочiя людскiя измышленiя взимаютъ каждые три м?сяца поларрову серебра, чтобы позволить имъ жить на озер?, принадлежавшемъ ихъ предкамъ. А когда Голубю возражали, что пятая часть улова гораздо больше, ч?мъ пресловутая поларрова серебра, онъ въ нер?шительности чесалъ голову подъ шляпой. Ну хорошо! Пусть больше! Но платили ве деньгами и это было не такъ чувствительно.

И снова возвращался онъ къ своей ненависти къ остальнымъ обитателямъ озера. Правда, прежде на Альбуфер? не было другихъ рыбаковъ, кром? т?хъ, что жили подъ т?нью колокольни Катарохи. Тогда еще не было возможности жить около моря. Берберiйскiе разбойники выходили на разсв?т? на берегъ, все увозя съ собой, и честный, трудящiйся людъ искалъ защиты въ деревушкахъ, чтобы имъ не над?ли въ вид? украшенiя на шею ц?пь. Но съ теченiемъ времени, когда жизнь становилась безопасн?е, настоящiе рыбаки, т?, которые изб?гали, безчестiя, землед?льческаго труда, перекочевали въ Пальмаръ. Они выигрывали такимъ образомъ каждый день два часа, необходимые потратить на пере?здъ, прежде ч?мъ опустить с?ти. Они любили озеро и потому остались на немъ. При чемъ тутъ торговцы метлами? Пальмарцы такiе же исконные поселенцы, какъ и остальные! Отъ своего д?да онъ часто слышалъ, что ихъ семья происходитъ изъ Катарохи и, несомн?нно, у нихъ тамъ есть родственникiи, но изъ числа т?хъ, кого знать не хотятъ.

Доказательствомъ того, что они были самые старые и ловкiе рыбаки, служило изобр?тенiе жеребьевки, столь остроумное, что до него никогда бы не додумались жители Катарохи. Эти несчастные ловятъ рыбу с?тями и на крючовъ. Большую часть года они голодаютъ и хотя бы обстоятельства имъ благопрiятствовали, они не перестаютъ быть б?дняками. А пальмарцы, люди смышленные, изучили нравы угрей. Зам?тивъ, что ночью они приближаются къ морю и во мрак? непогоды какъ безумные, перекочевываютъ изъ озера въ каналы, они нашли бол?е удобнымъ загородить каналы подводными с?тями, пом?щая около нихъ верши. Ловля основывалась на обман? и вся работа рыбака сводилась лишь къ тому, чтобы опорожнять содержимое с?тей и вновь ихъ опускать.

И зат?мъ, что за чудная организацiя пальмарской Общины!.. Дядюшка Голубь приходилъ въ восторгъ отъ этого созданiя предковъ. Озеро прнадлежало рыбакамъ. Все оно принадлежало вс?мъ. Не такъ, какъ на материк?, гд? люди придумали такое свинство, какъ разд?ленiе земли, гд? они провели межи и заборы и говорятъ съ гордостью: это твое, а это мое, какъ будто все не есть собственность Господа, и какъ будто въ день смерти у людей останется другая земля, кром? той, которая нав?ки замкнетъ уста.

Альбуфера принадлежитъ вс?мъ д?тямъ Пальмара, безъ различiя классовъ, бродягамъ, проводившимъ день въ трактир? Сахара, равно какъ и алькальду, посылавшему угрей, далеко – далеко, и бывшему почти такимъ же богачемъ какъ и трактирщикъ. Но при разд?л? озера одни м?ста оказывались лучше другихъ, то установился обычай ежегодной жеребьевки и хорошiя м?ста переходили изъ рукъ въ руки. Кто сегодня б?денъ, можетъ завтра стать богачемъ! Такъ устроилъ д?ло Богъ, при помощи жеребьевки. Кому суждено остаться б?днякомъ, останется б?днякомъ, но у него по крайней м?р? открыто окно, черезъ которое Счастье, если ему вздумается, можетъ влет?ть. Вотъ напр. онъ самъ, стар?йшiй рыбакъ Пальмара. Онъ думаетъ дожить еще до ста л?тъ, если не пом?шаетъ дьяволъ. Онъ участвовалъ бол?е ч?мъ въ восьмидесяти жеребьевкахъ. Однажды онъ вынулъ пятое м?сто, какъ?то четвертое. Никогда ему не доставалооь первое, но онъ не жалуется, ибо прожилъ жизнь, не зная голода и не богат?я на счетъ б?дности сос?да, какъ д?лаютъ люди въ окрестности. Къ тому же вь конц? зимы, когда кончался уловъ въ лучшихъ м?стахъ, предс?датель Общины объявляетъ общую ловлю, въ которой участвовали вс? рыбаки, соединяя свои с?ти, барки и руки. Во время этого общаго предпрiятiя загораживалось все дно гигантской тканью с?тей и уловъ д?лился между вс?ми поровну. Такъ должны жить люди, по – братски, иначе они превратятся въ зв?рей! И дядюшка Голубь кончалъ свою р?чь словами, что недаромъ же Господь, когда жилъ на эемл?, пропов?довалъ на озерахъ, аоходившихъ въ большей или меныней степени на Альбуферу, и окружалъ себя не землед?льцами, а рыбаками, ловившими линей и угрей.

Толпа на площади все увеличивалась. Алькальдъ съ своими помощниками и альгвасилемъ стояли у канала, высматривая барку, которая должна была привести изъ Валенсiи представителя Асьенды. Изъ окрестности прибывали люди, чтобы присутствовать при обряд?. Толпа разступилась передъ начальникомъ карабинеровъ, мчавшимся изъ одинокой Торре Нуева, между Деесой и моремъ, на лошади, загрязненной иломъ каналовъ. Явился присяжный въ сопровожденiи кр?пкаго парня тащившаго на спин? архивъ Общины, а отецъ Микель, воинственный попъ, переходилъ въ домашней ряс? и на бокъ над?той шапочк?, отъ одной группы къ другой, ув?ряя, что счастье отвернется отъ гр?шниковъ.

Хотя Сахаръ не былъ родомъ изъ деревни и потому не им?лъ права участвовать въ жеребьевк?, онъ однако обнаруживалъ не меньшiй интересъ. Онъ всегда присутствовалъ при этомъ обряд?. Онъ наживался зд?сь на ц?лый годъ и это возм?щало ему убыткiи, вызванные падавшей контрабандой. Почти всегда первое м?сто доставалось б?дняку, собственнику лишь одной лодки и н?сколько с?тей. Чтобы им?ть возможность эксплуатировать Главный путь, нужно было им?ть большiя приспособленiя, разнаго рода барки, наемныхъ работниковъ. И когда б?днякъ ошеломленный неожиданно свалившимся счастiемъ, не зналъ, что д?лать, къ нему подходилъ Сахаръ, слово ангелъ – хранитель. У него есть все, что нужно. Онъ предлагалъ свои барки, на тысячу песетъ новой веревки для большихъ с?тей, которыя должны замыкать каналъ, и деньги, чтобы заплатить впередъ поденную плату. Онъ просто хочетъ помочь другу, счастливецъ внушаетъ ему такую симпатiю! Но такъ какъ дружба, – дружбой, а д?ло – д?ломъ, то взам?нъ своихъ услугъ онъ удовольствовался бы половиной улова. Такимъ образомъ жеребьевка всегда бывала на руку Сахару и онъ съ тревогой ожидалъ результатовъ, возсылая молитвы, дабы первыя м?ста не доставались т?мъ изъ пальмарцевъ, у которыхъ было кое – какое состоянiе.

Нелета тоже посп?шила на площадь, привлеченная обрядомъ, бывшимъ однимъ изъ лучшихъ праздниковъ деревни. Въ воскресномъ костюм?, она походила на сеньориту изъ Валенсiи. Ея злой врагъ, свояченица Сахара посм?ивалась въ враждебной толп? надъ ея высокой прической, розовымъ платьемъ, поясомъ съ серебряной пряжкой и ея запахомъ потаскушки, которая срамитъ весь Пальмаръ, заставляя мужчинъ терять голову. Съ т?хъ поръ какъ рыжеволосая красавица разбогат?ла, она страшно душилась, словно желая уничтожить запахъ ила, окружавшiй озеро. Она почти не мыла лица, подобно вс?мъ женщинамъ острова. Кожа ея была не очень чистая, но на ней всегда покоился слой пудры, и съ каждымъ ея шагомъ платье распространяло ц?лое облако запаха мускуса, который доставлялъ наслажденiе обонянiю пос?тителей трактира.

Въ толп? произошло волненiе. Онъ прi?халъ! Обрядъ сейчасъ начнется! Мимо толпы прошли алькальдъ съ палкой, украшенной черными кисточками, вс? его помощники и делегатъ Асьенды, б?дный чиновникъ, на котораго рыбаки смотр?ли съ благогов?нiемъ (смутно чуя его огромную власть надъ Альбуферой) и въ то же время съ ненавистью. Этотъ франтъ и естъ тотъ, который утаскиваетъ у нихъ поларровы серебра!

Вс? стали медленно подниматься по узкой школьной л?стниц?, на которой было м?сто заразъ для одного челов?ка. Пара карабинеровъ, съ ружьемъ въ рук?, охраняла дверь, чтобы пом?шать войти женщинамъ и д?тямъ, которыя могли пом?шать собранiю. Порою любопытная д?твора пыталась отт?снить ихъ, но карабинеры грозили прикладами и об?щали побить малышей, своими криками нарушавшихъ торжественность церемонiи.

Наверху скопленiе было такъ велико, что многiе рыбаки не нашли м?ста на скамьяхъ и толпились на балконахъ. На однихъ, самыхъ старыхъ, красовались красныя шляпы древнихъ обитателей Альбуферы, другiе над?ли на голову, какъ крестьяне, платокъ съ длиннымъ концомъ или соломенныя шляпы. Вс? были од?ты въ св?тлые цв?та, въ плетеныхъ лаптяхъ или босикомъ, и отъ потной т?снившейся толпы исходилъ липкiй, холодный запахъ земноводныхъ существъ, родившихся среди ила.

На учительскомъ м?ст? пом?щался предс?дательскiй столъ. Посредин? делегатъ министерства диктовалъ секретарю начало акта. Около него сид?ли священникъ, адькальдъ, присяжный, начальникъ карабинеровъ и другiе приглашенные, среди которыхъ видн?лась фигура пальмарскаго медика, б?днаго парiя науки, который за пять реаловъ три раза въ нед?лю прi?зжалъ л?чить огуломъ вс?хъ страдавшихъ перемежающейся лихорадкой.

Присяжный поднялся съ своего м?ста. Передъ собой онъ держадъ счетныя книги Общины, чудо гiероглифическаго искусства. Ни одной буквы не было въ нихъ, платежи обозначались всевозможными фигурами. Это было изобр?тенiе прежнихъ присяжныхъ, не ум?вшихъ писать, н обычай этотъ такъ и сохранился. Каждому рыбаку была посвящена одна страница. Въ заголовк? значилось не его имя, а знакъ, которымъ были снабжены его лодки и с?ти, чтобы ихъ можно было узнать. У одного былъ крестъ, у другого – ножницы, у третьяго – клювъ лысухи, у дядюшки Голубя – полум?сяцъ. Присяжному стоило только посмотр?ть на гiероглифъ, чтобы сказать: «Счетъ Фулана». А остатокъ страницы былъ наполненъ черточками, обозначавшими ежем?сяный взносъ подати.

Старые рыбаки хвалили эту систему счета. Такъ каждый могъ пров?рять его и не было обмана, какъ въ другихъ книжищахъ съ цифрами и маленькими буквами, понятными только господамъ.

Присяжный, живой челов?къ, съ бритой головой и дерзкимъ взглядомъ, откашлялся и отплевывался, прежде ч?мъ заговорить. Приглашенные, сид?вшiе вокругъ предс?дательскаго стола, отодвинулись и принялись бес?довать между собой. Сначала разбирались д?ла Общины, въ которыхъ они не могли участвовать. Оникасались однихъ только рыбаковъ. Присяжный началъ свою р?чь: Кавалльеросъ! И окинувъ властнымъ взглядомъ собранiе, онъ потребовалъ молчанiя. Снизу съ площади доносились визги д?творы, кричавшей, точно осужденные, и назойливое жужжанiе женской болтовни. Алькальдъ послалъ внизъ альгвасиля, который обходилъ толпу, чтобы возстановить молчанiе и дать возможность присяжному пристудить къ своей р?чи.

Кавалльеросъ! Д?ло ясное! Его выбрали присяжнымъ, чтобы онъ собиралъ съ каждаго его часть и передавалъ каждые три м?сяца Асьенд? около 1500 песетъ, пресловутую поларрову серебра, о которой говорила вся деревня. Прекрасно! Но д?ло такъ не можетъ продолжаться! У многихъ накопились недоимки и лучше поставленные рыбаки обязаны частью возм?щать ихъ. Чтобы сд?лать впредь невозможнымъ подобный безпорядокъ, онъ предлагаетъ не допускать недоимщиковъ до жеребьевки.

Н?которая частъ собравнiихся встр?тила эти слова одобрительнымъ шопотомъ. Это были т?, кто заплатили подати. Исключенiе изъ жеребьевки многихъ товарищей увеличивало для нихъ возможность получить первыя м?ста. Однако большинство собранiя, бол?е б?дное на видъ, протестовало громкими криками, вскочивъ съ своихъ м?стъ и впродолженiи н?сколькихъ минутъ присяжнаго не было слышно.

Когда возстановилось молчанiе, вс? снова заняли свои м?ста, поднялся бол?зненный челов?къ, съ бл?днымъ лицомъ и нездоровымъ блескомъ вь глазахъ. Говорилъ онъ медленно, голосомъ слабымъ, то и д?ло прерывавшимся лихорадочной дрожью. Онъ принадлежитъ къ числу т?хъ, кто не платилъ. Быть можетъ, никто не долженъ столько, сколько онъ! Прошлымъ годомъ онъ вытянулъ одно изъ худшихъ м?стъ и уловъ былъ такой ничтожный, что онъ даже не смогъ прокормить семью. Впродолженiи одного года онъ дважды побывалъ въ Валенсiи, перевозя въ лодк? два б?лыхъ ящика съ золотыми галунами, дв? игрушки, которыя заставили его просить деьгни взаймы. В?дь самое меньшее, что можетъ сд?лать отецъ, это похоронить, какъ сл?дуетъ, своихъ д?тей, когда они навсегда покидаютъ землю! У него умерло двое сыновей отъ недо?данiя, какъ говоритъ присутствующiй зд?сь отецъ Микель, а потомъ онъ самъ забол?лъ во время работы лихорадкой, которую влачитъ вотъ уже н?сколько м?сяцевъ. Онъ не платитъ, потому что не можетъ! И его хотятъ лишить права на счастье! Разв? онъ не такой же членъ Общины Рыбаковъ, какъ его отцы и д?ды?

Наступило тягостное молчанiе, среди котораго слышались рыданiя несчастнаго, упавшаго безсильно на свое м?сто, спрятавъ лицо въ рукахъ, словно стыдясь своей испов?ди.

– Н?тъ, н?тъ! – послышадся вдругъ дрожащiй голосъ, поразившiй вс?хъ своей энергiей.

То былъ дядюшка Голубь. Онъ вскочилъ на ноги, надвинулъ шляпу глубоко на голову, глаза его гор?ли отъ негодованiя и онъ говорилъ быстро, перем?шивая свою р?чь вс?ми памятными ему клятвами и ругательствами. Старые товарищи тянули его за кушакъ, чтобы обратить его внимаяiе на недостатокъ уваженья къ присутствующимъ сеньорамъ. Но онъ оттолкнулъ ихъ локтемъ и продолжалъ. Больно ему нужно обращать вниманiе на эти чучела! Онъ знался съ королевами и героями. Онъ говоритъ, потому что им?етъ право говорить! Господи! Онъ стар?йшiй рыбакъ на Альбуфер? и слова его должны выслушиваться, какъ приговоры. Его устами говорятъ отцы и д?ды! Альбуфера принадлежитъ вс?мъ и позоръ отнимать у челов?ка хл?бъ, безразлично платилъ ли онъ Асьенд? или н?тъ. Разв? этои барын? нужны жалкiя песеты, чтобы поужинать.

Негодованiе старика наэлектризовывало публику. Многiе громко см?ялись, забывъ недавнее гнетущее впечатл?нiе.

Дядюшка Голубь напоминалъ, что и онъ когда?то былъ Присяжнымъ. Не м?шаетъ, конечно, сурово относиться къ мошенникамъ, изб?гающимъ труда, – б?днымъ же, исполняющимъ свой долгъ, не могущимъ платить по своей нищет?, надо протягивать руку помощи! Чортъ возьми! Рыбаки Пальмара не какiе?нибудь нехристи. Н?тъ, вс? братья и озеро всеобщее достоянiе. Д?ленiе на богатыхъ и б?дныхъ годится для жителей материка, для мужиковъ, среди которыхъ есть хозяева и слуги! А въ Альбуфер? вс? равны. Кто теперь не платитъ, заплатитъ потомъ. Т? кто им?етъ больше, пусть покрываютъ недоимки т?хъ, у кого н?тъ ничего, ибо такъ всегда было. Пусть вс? участвуютъ въ жеребьевк?!

Тонетъ, прив?тствуя д?да, подалъ сигналъ къ шумной овацiи. Дядюшка, Тони, казалось, не сочувствуетъ вполн? воззр?нiямъ отца, но вс? рыбаки – б?дняки бросились къ старику, обнаруживая свой энтузiазмъ т?мъ, что хватали его за блузу или любовно ударяли его съ такой силой, что на его морщинистый затылокъ сыпался ц?лый дождь колотушекъ.

Присяжный закрылъ съ досадой свои книги. Каждый годъ то же самое. Съ этимъ старымъ людомъ, казавшимся в?чно молодымъ, было невозможно привести въ порядокъ д?ла общины. И съ разочарованнымъ видомъ принялся онъ выслушивать извиненiя недоимщиковъ, которые поднялись, чтобы объяснить свою медлительность. У однихъ семья бол?ла, у другихъ были плохiя м?ста, третьи не могли работать изъ?за проклятой лихорадки, которая съ приближенiемъ ночи точно стерегла изъ?за камыша несчастнаго, чтобы вц?питься въ него. И передъ слушателями проходила вся нищета, вся печальная жизнь нездоровой лагуны, точно нескончаемая жалоба.

Чтобы сократить эту безконечную скорбную испов?дь, было р?шено никогда не исключать изъ жеребьевки. Присяжный поставилъ на столъ кожаный м?шокъ съ билетами.

– Требую слова! – закричалъ чей?то голосъ у дверiей. Кто это желаетъ говорить, чтобы д?лать новыя тягостныя заявленiя?

Толпа раздвидулась и громкiй взрывъ см?ха прив?тствовалъ Пiавку. Онъ важно шелъ впередъ, потирая покрасн?вшiе отъ пьянства глаза, д?лая надъ собой усилiя, чтобы принять позу, достойную собранiя. Видя, что вс? трактиры Пальмара опуст?ли, онъ втерся въ школу и счелъ нужнымъ передъ жеребьевкой открыть ротъ.

– Чего теб?? – спросилъ недовольнымъ тономъ Присяжный, раздосадованный вм?шательствомъ бродяги, пришедшимъ испытать его терп?нiе посл? объясненiй и извиненiй недоимщиковъ.

«Чего онъ желаетъ? Онъ желаетъ узнать, почему его имя не фигурируетъ въ спискахъ, вотъ уже сколько л?тъ? Онъ им?етъ такое же право, какъ и самый богатый, ловить рыбу въ Альбуфер?. Онъ б?дн?е вс?хъ. Пусть такъ! Но разв? онъ не родился въ Пальмар?? Разв? его не крестили въ приход? Святого Валерiя въ Русаф?? Разв? онъ не происходитъ отъ рыбаковъ? Въ такомъ случа? онъ долженъ тоже участвовать въ жеребьевк?!

Претензiи бродяги, никогда не касавшагося руками с?тей, предпочитавшаго переплывать каналы, ч?мъ пере?зжать ихъ съ весломъ на лодк?, показались рыбакамъ такими неслыханными, такими см?шными, что вс? разразились см?хомъ.

Присяжный отв?тилъ недовольно. Вонъ отсюда, л?нтяй!

Какое д?ло Общин? до того, что его предки были честными рыбаками, разъ его отецъ отказался отъ весла ради пьянства, и у него общее съ рыбаками толъко то, что онъ родился въ Пальмар?. Къ тому ни отецъ его, ни онъ самъ никогда не платили податей. Знакъ, которымъ въ былые годы Пiавки отм?чали свои принадлежности для рыбной ловли, давно уже вычеркнутъ изъ книгъ Общины.

Однако пьяница настаивалъ среди разраставшагося см?ха публики, на своихъ правахъ, пока не вм?шался съ своими вопросами дядюшка Голубь. Ну, а если онъ будетъ участвовать въ жеребьевк? и получитъ одно изъ лучшихъ м?стъ, что онъ сд?лаетъ съ нимъ? Какъ онъ будетъ его эксплуатировать, разъ онъ не рыбакъ и не знаетъ рыбачьяго промысла?

Бродяга насм?шливо улыбнулся. Важно получить м?сто! Остальное уже его д?ло! Онъ уже устроитъ такъ, что вм?сто него будутъ работать другiе, которые ему отдадутъ большую часть улова. И въ его циническомъ см?х? выражалась злоба того перваго челов?ка, который обманулъ ближняго, заставляя его работать, чтобы самому жить праздно.

Открытое признанiе Пiавки возмутило рыбаковъ. Въ сущности онъ только вслухъ формулировалъ мыслъ многихъ, но эти простые люди чувствовали себя оскорбленными цинизмомъ бродяги, увид?ли въ немъ олицетворенiе вс?хъ угнетателей б?дняковъ. Вонъ его! Вонъ! Ударами кулаковъ и пинками его выпроводили въ дверъ, между т?мъ какъ молодые рыбаки шум?ли ногами, подражая среди см?ха лаю собакъ и мяуканiю кошекъ.

Священникъ донъ Мигуэль поднялся негодуя съ м?ста., выставляя впередъ свое т?ло борца, свое лицо, искаженное гн?вомъ. Это что такое? Что это за неуваженiе къ важнымъ и значительнымъ лицамъ, составлявщимъ президiумъ. Пусть поостерегутся! Если онъ сойдетъ съ эстрады, онъ расшибетъ морду не одному молодцу!

Немедленно возстановилось спокойствiе. Священникъ съ удовлетворенiемъ увид?лъ, какое им?етъ влiянiе на народъ и шепнулъ начальнику карабинеровъ.

– Вы видите! Никто лучше меня не понимаетъ этого стада. Имъ нужно отъ времени до времени показывать палку!

Бол?е угрозъ отца Микеля способствовалъ возстановленiю спокойствiя тотъ фактъ, что Присяжный передалъ предс?дателю списокъ рыбаковъ Общины, чтобы удостов?риться въ присутствiи вс?хъ.

Въ немъ были перечислены вс? рыбаки Пальмара. Достаточно было быть совершеннол?тнимъ, хотя и живущимъ въ хат? отца, чтобы участвовать въ жеребьевк?.

Предс?датель читалъ имена рыбаковъ и каждый изъ нихъ восклiщалъ съ н?которой елейностью, въ виду присутствiя священника: «Хвала Марiи пречистой!» Н?которые враги отца Мигуэля отв?чали «зд?сь», наслаждаясь недовольнымъ лицомъ священника.

Присяжный опорожнилъ грязный кожаный м?шокъ, столь же древнiй, какъ и сама Община. На столъ покатились билеты въ вид? пустыхъ желудей изъ чернаго дерева, въ отверстiе которыхъ просовывалась бумага съ именемъ рыбака.

Одинъ за другимъ рыбаки подзывались къ столу предс?дателя, получали желудь и бумажку, на которой было написано имя на тотъ случай, если рыбакъ былъ безграмотенъ.

Надо было вид?ть, къ какимъ предосторожностямъ приб?гали недов?рчивые и хитрые б?дняки. Самые нев?жественные отыскивали грамотныхъ, чтобы т? посмотр?ли, ихъ ли имя написано на бумаг? и успокаивались только посл? ц?лаго ряда разспросовъ. Къ тому же обычай называться кличкой возбуждалъ въ нихъ н?которую нер?шительность. Ихъ настоящее имя и фамилiя обнаруживались только въ такой день какъ сегодня и они колебались, словно неув?ренные въ томъ, ихъ ли это имя. Потомъ предпринимались бол?е важныя предосторожности. Каждый прятался, обращаясь лицомъ къ ст?н?, и вкладывая свое имя вм?ст? съ бумагой, всовывалъ соломинку, или с?рую спичку, н?что такое, что служило бы ручательствомъ, что не перепутаютъ билетовъ. Недов?рчивость не покидала ихъ до того самаго момеята, когда они опускали свой номеръ въ м?шокъ. Господинъ, прi?хавшiй изъ Валенсiи, возбуждалъ въ нихъ то недов?рiе, какое вызываетъ всегда въ деревенскихъ жителяхъ чиновникъ.

Началась жеребьевка. Священникъ донъ Мигуэль вскочилъ на ноги, снявъ шапочку и вс? посл?довали его прим?ру. Сл?довало прочесть молитву по старому обычаю. Это привлекаетъ счастье. И впродолженiи н?сколькихъ минутъ рыбаки неслышно бормотали молитву, снявъ шляпы и опустивъ головы.

Царило глубокое молчанiе. Предс?датель трясъ кожаный м?шокъ такъ, чтобы жолуди какъ сл?дуетъ перем?шались, и они издавали въ тишин? шумъ отдаленнаго града… Черезъ головы толпы на рукахъ передавали мальчика, который наконецъ достигъ эстрады и опустилъ руку въ м?шокъ. Вс? притаили дыханiе. Взоры вс?хъ были обрашены на деревянный желудь, изъ котораго съ трудомъ вытаскивалась свернутая бумажка.

Предс?датель прочелъ имя и въ собранiи, привыкшемъ къ кличкамъ, съ трудомъ узнававшемъ никогда не употребляемыя имена, воцарилось н?которое смущенiе. Кто получилъ первый нумеръ? Но Тонетъ быстро поднялся и воскликнулъ «Я зд?сь!»

Итакъ, внукъ Голубя! Ну и везетъ же парню! Въ первый разъ присутствуетъ на жеребьевк? и выигралъ первое м?сто! Ближайшiе рыбаки поздравляли его съ завистью, а онъ смотр?лъ лишь на предс?дателя съ тревогой челов?ка, который все еще не в?ритъ въ свое счастъе. Онъ можетъ выбрать м?сто? Едва ему отв?тили утвердительно, какъ онъ выразилъ свою просьбу. Онъ беретъ Главный путь. И какъ только онъ увид?лъ, что секретарь сд?лалъ отм?тку, онъ, какъ молнiя, выскочилъ изъ комнаты, наскакивая на вс?хъ и пожимая друзьямъ руки, протянутыя для поздравленiя.

Внизу на площади толпа ждала въ такомъ же безмолвiи, какъ наверху. Существовалъ обычай, по которому первые счастливцы сейчасъ же сходили внизъ, сообщить о своемъ счастьи, бросая въ воздухъ шляпу, въ знакъ радости. Какъ только поэтому увид?ли, что Тонетъ чуть не скатывался съ л?стницы, его встр?тили шумными и долгими возгласами.