Детоубийцы

Тонета всюду сопровождалъ Пiавка, благогов?вшiй передъ товарищемъ д?тскихъ л?тъ. Онъ уже не былъ больше ризничимъ. Книги, которыми его снабжали священники, онъ бросилъ. Въ немъ пробудилась страсть отца къ бродячей жизни и къ вину. Священникъ прогналъ его, выведенный изъ терд?нiя его см?шными промахами въ пьяномъ вид?, когда онъ прислуживалъ за мессой.

Къ тому же Пiавка, какъ онъ серьозно выражался среди воеобщаго см?ха, не въ ладахъ съ попами. Преждевременно состарившись отъ безпрестаннаго пьянства, опустившiйся и грязный, онъ жилъ бродягой, какъ въ юности, высыпаясь въ своей хат?, которая была хуже свиного хл?ва, и появляясь съ своей худой фигурой аскета, едва бросавшей на землю тонкую, какъ линiя, т?нь, во вс?хъ м?стахъ, гд? устраивался кутежъ. Подъ охраной Тонета онъ встр?чалъ бол?е сочувственный прiемъ и онъ первый просилъ его въ трактир? разсказать о тамошнихъ д?лахъ, зная, что всл?дъ за разсказомъ пойдетъ выпивка.

Вернувшiйся на родину Тонетъ былъ въ восторг? отъ такой жизни, полной безд?лiя и почета. Когда онъ вспоминалъ ночи, проведенныя въ траншеяхъ, съ желудкомъ, истощеннымъ отъ голода, и тяжелый пере?здъ на нагруженномъ больными т?лами пароход?, пере?здъ, во время котораго море зас?валось трупами, Пальмаръ казался ему восхитительнымъ м?стечкомъ. Посл? м?сяца такой прiятной жизни отецъ заговорилъ съ нимъ однажды ночью въ тишин? хаты. Что онъ нам?ревается д?лать? Теперь онъ мужчина и долженъ покончить съ приключенiями, серьезно подумать о будущемъ. У него – отца – разные планы и онъ хочетъ сд?лать участникомъ сына, единственнаго насл?дника. Если работать, не боясъ утомленiя, съ упорствомъ честныхъ труженниковъ, еще можно составить себ? маленькое состоянiе. Та самая городская сеньора, которая отдала ему въ аренду салерскiя земли, была такъ очарована его прямодушiемъ и работоспособностью, что подарила ему значительную полосу около озера, въ которой не мало квадратныхъ анегадасъ.

Можно было бы сейчасъ же приступить къ обработк?, еслй бы не одно неудобство. Подаренная земля находилась подъ водой и нужно будетъ поля заполнить не одной баркой земли, да, не одной! Придется потратить не мало денегъ или работать на свой страхъ. Но, чортъ возьми, нечего пугаться! Такъ создались вс? земли Альбуферы… Пятьдесятъ л?тъ тому назадъ богатыя теперь им?нья составляли часть озера и двое здоровыхъ, см?лыхъ, безстрашныхъ мужчинъ могутъ совершить чудеса! Это лучше, ч?мъ ловить рыбу въ плохихъ м?стахъ или работать на чужой земл?!

Новизна предпрiятiя соблазнила Тонета. Если бы ему предложили обрабатывать лучшiя и стар?йшiя поля близъ Пальмара, онъ быть можетъ поморщился бы. Но ему нравилась мысль, что придется вступить въ борьбу съ озеромъ, превратить воду въ годную для обработки землю, извлекать жатву оттуда, гд? извивались среди водорослей угри. Къ тому же онъ въ своемъ легкомыслiи вид?лъ передъ собою только результаты работы, забывая о самой работ?. Они разбогат?ютъ и онъ будетъ сдавать въ аренду землю, чтобы жить праздной жизнью, о которой онъ всегда такъ мечталъ.

Отецъ и сынъ горячо взялись за свое предпрiятiе. Имъ помогала Подкидышъ, всегда храбрая, когдаi д?ло касалось благосостоянiя семьи. На д?да нечего разсчитывать. Планъ Тони вызвалъ въ немъ то же негодованье, какъ когда?то его мысль посвятить себя землед?лiю. Вотъ еще люди, желающiе высушить Альбуферу, превратить воду въ поля! И такое покушенiе исходило отъ его собственной семьи! Разбойники! Тонетъ ушелъ въ работу съ быстро вспыхивающимъ увлеченiемъ, свойственнымъ слабовольнымъ людямъ. Его желанiе сводилось къ тому, чтобы однимъ ударомъ наполнить землей тотъ уголокъ озера, гд? отецъ искалъ богатства. До зари Тонетъ и Подкидышъ отправлялись въ двухъ маленькихъ лодкахъ за землей, чтобы привезти ее посл? бол?е ч?мъ часового пути къ большой лагун?, границы которой были обозначены возвышенiями изъ ила. Работа была тяжелая, подавляющая, настоящая муравьиная работа. Только такой неутомимый труженикъ, какъ Тони, могъ отваживаться на нее, опираясь на помощь только семьи и собственныхъ рукъ. Они отправлялись въ большiе каналы, втекавшiе въ Альбуферу, въ гавани Катарохи и Салера. Широкими вилами отрывали они большiя глыбы ила, куски слизистаго торфа, распространявшiе нестерпимую вонь. Они оставляли сушиться на берегу эти куски, извлеченные изъ глубины каналовъ, и когда солнце превращало ихъ въ глыбы б?ловатой земли, они нагружали ими об? лодки, соединяя ихъ въ одну барку. Посл? часовой безпрестанной работы весломъ они привозили къ лагун? кучу тяжелымъ трудомъ полученной земли и лагуна поглощала ее безъ всякаго видимаго результата, словно земля таяла, не оставляя никакого сл?да. Рыбаки вид?ли, какъ каждый день два или три раза трудолюбивая семья скользила по гладкой поверхности озера, словно маленькiя водяныя мошки.

Тонету скоро надо?ла эта работа могильщика. Сила его воли не доросла до такого предпрiятiя. Когда миновалъ соблазнъ первой минуты, онъ ясно ощутилъ однообразiе работы и сообразилъ съ ужасомъ, что понадобятся ц?лые м?сяцы, даже годы, чтобы довести ее до конца. Онъ думалъ о томъ, сколько трудовъ стоило вырвать каждую глыбу земли и содрогался при вид? того, какъ вода, поглощая ее, становилась мутной, а когда снова прояснялась, обнаруживала все то же глубоко лежавшее дно, безъ мал?йшаго выступа, словно земля провалилась въ скрытую дыру.

Онъ началъ отлынивать отъ работы. Онъ ссылался на усиленiе бол?зни, появившейся у него во время войны, чтобы остаться въ хат?, и какъ только уходили отецъ и Подкидышъ, б?жалъ въ св?жiй уголокъ въ трактир?, гд? всегда находилъ товарищей для игры въ карты и кружку вина. Въ лучшемъ случа? онъ работалъ два дня въ нед?лю.

Д?дъ Голубь, ненавид?вшiй могильщиковъ, уменьшавшихъ озеро, посм?ивался надъ л?нью внука. Ха – ха – ха! Сынъ его дуракъ, что дов?ряетъ Тонету! Онъ хорошо знаетъ парня. Тонетъ родился такимъ, что не можетъ отдаться работ?. Въ солдатахъ онъ окончательно укр?пился въ своемъ порок? и спасенiя для него ужъ н?тъ. Онъ, д?дъ, знаетъ единственное средство выл?чить его! Побить!

Но такъ какъ онъ радовался въ сущности, видя, какъ сынъ наталкивается на препятствiя, то онъ не возставалъ противъ л?ни Тонета, а даже улыбался, встр?чая его въ трактир?.

Въ деревушк? пошли толки по поводу безпрестаннаго пребыванiя Тонета въ кабак?. Онъ всегда садился передъ стойкой и онъ и Нелета гляд?ли другъ на друга. Трактирщица говорила съ Тонетомъ меньше, ч?мъ съ другими пос?тителями, но въ т? промежутки, когда она была свободна и сид?ла передъ боченками съ работой, глаза ея каждый разъ инстинктивно искали юношу. Пос?тители скоро зам?тили, что Кубинецъ, бросая карты, также искалъ глазами Нелету.

Старая свояченица Сахара говорила объ этомъ, переходя отъ двери къ двери. Они сговорились! Стоитъ только посмотр?ть на нихъ! Покажутъ они глупому Сахару! Вдвоемъ они воспользуются вс?мъ состоянiемъ, накопленнымъ ея б?дной сестрой! И когда мен?е легков?рные говорили о невозможности сближенiя въ трактир?, всегда переполненномъ публикой, гарпiя протестовала. Они видаются вн? дома! Нелета была способна на все, а тотъ – врагъ работы, прочно устроился въ трактир? въ ув?ренности, что его тамъ будутъ содержать.

Ничего не зная объ этихъ сплетняхъ, Сахаръ обращался съ Тонетомъ, какъ съ лучшимъ другомъ. Онъ игралъ съ нимъ въ карты и бранилъ жену, есля та его не угощала. Онъ не зам?чалъ въ ея глазахъ, блест?вшихъ страннымъ блескомъ, слегка ироническаго выраженiя, когда она выслушивала его упреки и подносила стаканъ вина прежнему жениху.

Сплетни, ходившiя въ Пальмар?, дошли наконецъ до Тони и однажды ночью онъ увелъ съ собой сына изъ хаты и заговорилъ съ нимъ грустно, какъ челов?къ, утомившiйся безплодной борьбой противъ невзгодъ.

Тонетъ не хочетъ ему помогать! Онъ это ясно видитъ. Онъ снова сд?лался л?нтяемъ, какимъ былъ прежде, рожденнымъ для трактирной жизни. Но теперь онъ мужчина, побывалъ на войн?, отецъ уже не можетъ его наказывать, какъ въ былое время. Онъ не желаетъ работать? Хорошо! Въ такомъ случа? отецъ одинъ будетъ продолжать начатое д?ло, хотя пришлось бы покол?ть какъ собак?, но у него будетъ по крайней м?р? надежда, что посл? смерти онъ оставитъ кусокъ хл?ба неблагодарному сыну, который бросаетъ его на произволъ судьбы.

Но къ чему онъ не можетъ отнестись равнодушно, такъ это къ тому, что сынъ проводитъ ц?лые дни въ трактир? Сахара лицомъ къ лицу съ прежней нев?стой. Если онъ ужъ такъ хочетъ, пусть идетъ въ другiе кабаки, хоть во вс?, но только не въ этотъ.

Выслушивая эту р?чь, Тонетъ энергично протестовалъ. Все это – ложь! Все это клеветы, пущенныя въ ходъ свояченицей Сахара, злой бестiей, которая ненавидитъ Нелету, и не останавливается передъ сплетнями! И Тонетъ говорилъ это съ уб?жденностью челов?ка, высказывающаго правду, клянясь памятью матери, что не коснулся и пальца Нелеты, что никогда не напоминалъ ей объ ихъ прежней помолвк?.

Дядюшка Тони грустно улыбнулся. Онъ в?ритъ. Онъ не сомн?вается въ его словахъ. Даже больше. Онъ уб?жденъ, что пока вс? сплетни не бол?е, какъ клевета. Но онъ знаетъ жизнь. Теперь они обм?ниваются только взглядами, а завтра подъ влiянiемъ постолнной близости, они впадутъ въ безчестiе, – таковъ будетъ исходъ ихъ опасной игры. Нелета всегда производила на него впечатл?нiе большой в?тренницы и не отъ нея ждать прим?ровъ благоразумiя.

См?лый работникъ заговорилъ съ такой искренностью и добротой, что произвелъ влечатл?нiе на Тонета.

Пусть онъ вспомнитъ, что онъ сынъ честнаго челов?ка, неудачливаго въ своихъ предпрiятiяхъ, это правда, но зато никто во всей Альбуфер? не можетъ попрекнуть его плохимъ поступкомъ… Нелета замужемъ. Посягая на чужую жену, сынъ совершаетъ не только гр?хъ, но и изм?ну. Сахаръ – его другъ. Они вм?ст? проводятъ время, играютъ и пьютъ, какъ товарищи, и обмануть челов?ка при такихъ условiяхъ значить совершить трусость и низость, за которыя челов?къ достоинъ получить пулю въ лобъ!

Голосъ отца зазвучалъ торжественно.

Нелета богачка, сынъ его – б?днякъ. Такъ легко подумать, что ухаживая за ней, онъ ищетъ средство существовать, не трудясь. Вотъ то, что его возмущаетъ, что превращаетъ его грусть въ негодованiе.

Лучше ужъ увид?ть сына мертвымъ, ч?мъ пережить такой позоръ. Тонетъ! Сынъ!.. Пусть онъ подумаетъ о семь?, о род? Голубей, старомъ, какъ самъ Пальмаръ, о рас? тружениковъ столь же честныхъ, сколько и несчастныхъ, бьющихся въ тискахъ долговъ, сд?ланныхъ всл?дствiи ряда неудачъ, но неспособныхъ на изм?ну. Они – д?ти озера, безропотно переносягцiя невзгоды. И когда они отправятся въ посл?днiй путь до зову Господа, они могутъ съ весломъ въ рук? спокойно поплыть до самаго подножiя его трона, показывая Ему, за неим?нiемъ другихъ заслугъ, руки, покрытыя мозолями, и душу чистую отъ всякихъ преступленiй.

IV

Второе воскресенье въ iюл? м?сяц? было самымъ важнымъ днемъ для Пальмара.

Въ этотъ день происходила жеребьевка м?стъ для рыбной ловли на Альбуфер? и въ каналахъ. Это была старинная торжественная церемонiя, подъ предс?дательствомъ делегата отъ министерства финансовъ, отъ Асiенды, этой таинственной сеньоры, которую никто не вид?лъ, хотя о ней говорили съ суев?рнымъ уваженiемъ, какъ о госпож? озера и безграничнаго сосноваго л?са Деесы.

Въ семь часовъ церковный колоколъ звалъ всю деревню къ месс?. Праздникъ Младенца Іисуса на Рождеств? отличался большой пышностью, но это было не бол?е, какъ развлеченье, тогда какъ обрядъ жеребьевки р?шалъ вопросъ о насущномъ хл?б? и даже о возможности разбогат?ть, если уловъ будетъ удаченъ.

Вотъ почему месса, служившаяся въ это воскресенье, выслушивалась съ особеннымъ рвенiемъ. Женамъ уже не приходилось отыскивать мужей, чтобы пинками заставить ихъ исполнять предписанiя религiи. Вс? рыбаки стояли въ церкви съ соередоточенными лицами, думая больше объ озер?, ч?мъ о месс?. Въ воображенiи они вид?ли Альбуферу и ея каналы и уже выбирали лучшiя м?ста, если судьба пошлетъ имъ первые нумера.

Маленькая церковка съ ея выштукатуренными ст?нами и высокими окнами съ зелеными занав?сками не могла вм?стить вс?хъ в?рующихъ. Двери были настежь раскрыты и народъ занялъ всю площадь, стоя съ непокрытой головой подъ лучами iюльскаго солнца. На алтар? видн?лось улыбаюiцееся личико и пышное платьице младенца Христа, святого покровителя деревни, статуя не больше ладони, и однако несмотря на свою минiатюрность она могла въ бурныя ночи наполнить угрями барки т?хъ, кто заполучалъ лучшiя м?ста, и совершать другiя не меньшiя чудеса, о которыхъ разсказывали пальмарскiя женщины.

На б?ломъ фон? ст?нъ выд?лялось н?сколько картинъ, принадлежавшихъ раньше старымъ монастырямъ, огромныя полотна съ рядами осужденныхъ, совс?мъ красныхъ, точно они выварились въ котл?, и ангелами съ крыльями попугаевъ, подгонявшими ихъ огненнымъ мечомъ.

На чаш? съ святой водой объявленiе, написанное готическими буквами, гласило:

Любви законы запрещаютъ
Намъ преступленья совершать
Они же въ церкви намъ м?шаютъ
На полъ безсов?стно плевать!

Вс? жители Пальмара восхищались этими стихами, произведенiемъ – по словамъ Голубя – н?коего священника того отдаленнаго прошлаго, когда рыбакъ еще былъ мальчикомъ. Вс? упражнялись въ чтенiи надписи, разбирая ее по слогамъ во время безчисленныхъ мессъ, на которыхъ они присутствовали за свою долгую жизнь добрыхъ христiанъ. Но если поэзiя надписи вызывала всеобщее удивленiе, самый сов?тъ не принималея и рыбаки, нисколько не подчиняясь «законамъ любви», кашляли и плевались, в?чно охрипшiе, какъ земноводныя существа, такъ что религiозное торжество проходило въ безпрестанномъ харканьи, полъ покрывался плевками, а священникъ окидывалъ прихожанъ гн?внымъ взглядомъ.

Въ Пальмар? еще никогда не бывало такого священника, какъ отецъ Микель. Говорили, что его сослали сюда для отбыванiя наказанiя. Онъ самъ, повидимому, переносилъ ссылку съ большим удовольствiемъ. Неутомимый охотникъ онъ, по окончанiи мессы, од?валъ плетеныя гетры, напяливалъ на голову кожаную шляпу и въ сопровожденiи собаки рыскалъ по Деес? или скользилъ въ лодк? между густымъ тростникомъ, охотился за водяными курами. Долженъ же онъ немного улучшить свое тяжелое положенiе, говаривалъ онъ. Онъ получалъ пять реаловъ въ день жалованiя и былъ бы обреченъ на голодную смерть, какъ его предшественники, если бы не ружье, которое терп?ли л?сные сторожа, и которое снабжало его столъ ежедневно мясной пищей. Женщины восхищались его мужественной энергiей, видя, какъ онъ наставляетъ ихъ чуть не ударами кулака, а мужчины одобряли не мен?е ту простоту, съ которой онъ ислолнялъ свои обязанности священника.

Это былъ попъ – стр?локъ. Когда алькальдъ долженъ былъ провести ночь въ Валенсiи, онъ передавалъ свою власть донъ Мигуэлю и тотъ, восхищенный совершившимся превращенiемъ, призывалъ начальника карабинеровъ.

– Вы и я теперь единственная власть въ деревн?. Пойдемъ ее охранять.

И они всю ночь совершали обходъ, съ карабиномъ за плечами, входили въ трактиры, приглашая пос?тителей разойтись по домамъ, заходили время отъ времени въ домъ священника, чтобы выпить изъ камышевой бутылки. Когда занималась заря, донъ Мигуэль сбрасывалъ оружiе и костюмъ контрабандиста и отправлялся въ церковь, чтобы отслужить мессу.

По воскресенiямъ, совершая богослуженiе, онъ косился на паству, останавливая свои взоры на т?хъ, кто не переставалъ харкать, на кумушкахъ, говоривншхъ шопотомъ о сос?дкахъ и д?тишкахъ, дравшихся у дверей, потомъ гордо выпрямлялъ свое т?ло, чтобы благословить паству, глядя такими глазами на виновныхъ, что т? содрогались, угадывая предстоящiя угрозы отца Микеля. Онъ выгналъ ногой пьянаго Пiавку, заставъ его въ третiй или четвертый разъ за т?мъ, какъ онъ пилъ изъ бутылки церковнаго вина. Въ дом? священника только священникъ им?етъ право пить! Его бурный темпераментъ обнаруживался во вс?хъ актахъ священнод?йствiя и часто, когда во время мессы преемникъ Пiавки путался въ своихъ отв?тахъ или слишкомъ медлилъ перенести, Евангелiе, онъ ударялъ его ногой подъ бахрому б?лаго стихаря, прищелкивая языкомъ, словно звалъ собаку.

Мораль его отличалась большой простотой. Она вытекала изъ желудка… Когда прихожане испов?дывались въ своихъ гр?хахъ, эпитемiя была всегда одна и та же. Пусть ?дятъ больше! Дьяволъ овлад?валъ ими именно потому, что они были такiе худые и бл?дные. Онъ любилъ говорить: «Ч?мъ больше ?ды, т?мъ меньше гр?ховъ». И когда кто?нибудь возражалъ, ссылаясь на свою б?дность, священникъ негодовалъ, отпуская грубое ругательство. Называютъ себя б?дняками, а живутъ на Альбуфер?, въ лучшемъ уголк? мiра! Онъ самъ получаетъ пять реаловъ, а живетъ лучше всякаго патрiарха. Его сослали въ Пальмаръ на покаянiе, а онъ пром?нялъ бы свое м?сто разв? только на м?сто каноника въ Валенсiи. Для кого создалъ Богъ бекасовъ Деесы, летающихъ стаями точно мошкара, кроликовъ, столь же многочисленныхъ, какъ трава, и вс?хъ птицъ озера, которыхъ такое множество, что стоитъ только ударить по камышамъ, чтобы он? вылет?ли оттуда дюжинами? Или они ждутъ, что птицы упадутъ въ котелъ ощипленныя, да еще съ солью? Чего имъ недостаетъ, это побольше рвенiя къ труду и страху божьяго! Не постоянно же ловить угрей, по ц?лымъ часамъ сид?ть въ лодк?, какъ баба, и ?сть б?ловатое мясо, пахнущее иломъ. Такимъ путемъ они сд?лались жалкими гр?шниками, отъ одного вида которыхъ тошнитъ! Челов?къ, истинный челов?къ – чортъ возьми! – долженъ снискивать себ? пропитанiе; какъ онъ – ружьемъ!

Передъ Пасхой, когда весь Пальмаръ облегчился отъ своихъ гр?ховъ въ испов?дальн?, выстр?лы въ Деес? и на озер? учащались и сторожа, какъ безумные, переб?гали съ одного конца на другой, не въ силахъ угадать, ч?мъ вызвана эта неожиданно вспыхнувшая страсть къ охот?.

Посл? окончанiя мессы толпа разс?ялась ло площадк?. Женщины не возвращались домой, чтобы приготовить об?дъ. Он? оставались съ мужчинами, противъ школы, гд? происходила жеребьевка. То было лучшее зданiе Пальмара, единственное двухэтажное. Внизу пом?щалось отд?ленiе для мальчиковъ, наверху – для д?вочекъ. Церемонiя происходила въ верхнемъ этаж? и въ открытыя окна было видно, какъ альгвасиль съ помощью Пiавки разставлялъ столъ съ предс?дательскимъ кресломъ для сеньора, который прибудетъ изъ Валенсiи, и скамьи обоихъ классовъ для рыбаковъ, членовъ Общины.

Самые старые рыбаки собирались у искривленнаго оливковаго дерева съ жалкой листвой, единственнаго украшенiя площади. Это старое, рахитическое дерево, пересаженное съ горъ на илистую дочву, гд? оно зачахло, было т?мъ пунктомъ, гд? собиралась вся деревня, т?мъ м?стомъ, гд? происходили вс? событiя общественной жизни. Подъ его в?твями совершались договоры относительно рыбной ловли, обм?нивались барками и продавались угри городскимъ торговцамъ. Если кто находилъ на Альбуфер? брошенную с?ть, плывущее весло или другой предметъ рыбной ловли, то онъ оставлялъ ихъ подъ деревомъ и рыбаки проходили мимо нихъ, пока хозяинъ не узнавалъ своей вещи по тому спецiальному знаку, которымъ каждый снабжалъ свои прднадлежности.

Вс? говорили о предстоящей жеребьевк? съ волненiемъ и страхомъ людей, дов?ряющихъ свое будущее случаю. Меньше ч?мъ черезъ часъ для вс?хъ р?шится вопросъ о нищет? или богатств?. Въ каждой толп? говорили о первыхъ шести м?стахъ, единственныхъ, которыя могли сд?лать богатымъ рыбака; они соотв?тствовали первымъ шести именамъ, вынутынъ изъ ящика. То были м?ста на Главномъ Пути или около него: этой дорогой угри уплывали въ бурныя ночи, въ море, и встр?чая с?ти, запутывались въ нихъ.

Вспоминали съ благогов?нiемъ о н?которыхъ счастливыхъ рыбакахъ, получившихъ м?сто на Главномъ Пути, которые въ бурную ночь, когда волны взволнованной Альбуферы обнажали илистое дно, добывали 600 арровасъ рыбы {Приблизительно 250 пудовъ.}. Шестьсотъ арровасъ, по два дуро! Глаза рыбаковъ гор?ли огнемъ жадности, когда они шопотомъ, таинственно повторяли эту цифру, боясь, что ихъ услышатъ люди, не жившiе на Альбуфер?, ибо съ д?тскихъ л?тъ каждый привыкалъ со странной солидарностью уменьшать уловъ, чтобы министерство финансовъ, или Асiенда (эта нев?домая жадная сеньора) не отягчала ихъ новыми налогами.

Дядюшка Голубь говорилъ о прошедшихъ временахъ, когда народъ не размножался еще съ быстротой кроликовъ Деесы и въ жеребьевк? участвовало не бол?е шестидесяти рыбаковъ, весь составъ тогдашней Общины. А теперь сколько ихъ! Въ прошлогодней жеребьевк? участвовало бол?е 150. Населенiе продолжаетъ расти, рыбаковъ скоро будетъ больше ч?мъ угрей и Пальмаръ лишится того преимущества, которое ему эти м?ста давали передъ другими рыбаками озера.

Воспоминанiе объ этихъ другихъ, о рыбакахъ Катарохи, участвовавшихъ съ пальмарцами въ обладанiи Альбуферой, д?лало Голубя нервознымъ. Онъ ненавид?лъ ихъ также глубоко, какъ и землед?льцевъ, сокращавшихъ водное пространство, создавая все новыя поля. По словамъ старика эти рыбаки жившiе вдали отъ озера, въ окрестностяхъ Катарохи, въ перем?жку съ мужиками, и превращавшiеся въ землед?льцевъ, когда повышалась заработная плата, были только случайными рыбаками, людьми, возвращавшимися къ вод? только подъ влiянiемъ голода, за неим?нiемъ бол?е выгодныхъ занятiй.

Дядюшка Голубь хранилъ въ душ? воспоминанiе о горделивыхъ утвержденiяхъ этихъ враговъ, смотр?вшихъ на себя, какъ на первыхъ поселенцевъ Альбуферы. По ихъ словамъ рыбаки Катарохи были самыми древними и имъ далъ посл? завоеванiя Валенсiи, славный король Хаиме первую привиллегiю эксплуатацiи озера съ обязательствомъ отдавать корон? пятую часть улова.

– А ч?мъ были тогда пальмарцы? – спрашивалъ съ иронiей старый рыбакъ. И онъ возмущался, вспоминая отв?тъ рыбаковъ Катарохи. Пальмаръ де получилъ евое назваще всл?дствiе того, что когда?то былъ островкомъ, покрытымъ пальмами. Въ прежнiя времена прi?зжали сюда люди изъ Торренте и другихъ деревушекъ, занимавшiеся торговлей метлами. Они останавливались на остров? и, запасшись на весь годъ карликовыми пальмами, снова поднимали паруса. Съ теченiемъ времени н?сколько семействъ осталосъ на остров?. Торговцы метлами превратились въ рыболововъ, увидя промыселъ этотъ выгодн?е, и такъ какъ они благодаря своой бродячей жизни были ловч?е, лучше понимали прогрессъ, то они и изобр?ли способъ жеребьевки м?стъ, добились этой привиллегiи у королей и нанесли такимъ образомъ ущербъ жителямъ Катарохи, людямъ простоватымъ, никогда не покидавшимъ Альбуферу.

Надо было вид?ть гн?въ дядюшки Голубя, когда онъ повторялъ это мн?нiе враговъ. Пальмарцы, лучшiе рыбаки озера, вдругъ оказались потомками торговцевъ метлами и пришли изъ Торренте и другихъ м?стечекъ, гд? никогда не видно было ни одного угря! Господи Іисусе! За меньшее оскорбленiе люди дрались до смерти на острогахъ! Онъ лучше знаетъ и заявляетъ имъ, что все ложь!