Паштет из соловьиных язычков

– К твоему сведению, первоначально Марка-старшего обслуживали совсем другие, – говорил Изя. – Я, например, появился здесь всего сорок лет назад. А до меня эту пещеру контролировали разные ангелы. Первым был Элеазар.

– Что-то знакомое, – заметил Марк, пытаясь вспомнить.

– Ха-ха! – рассмеялся Изя. – И вспоминать не надо! Это тот самый Элеазар, которого обокрал твой папаша. Получилось, что Красс-старший хапнул взятку за то, чтобы не грабить Храм, и после этого все равно его ограбил. Это ведь чистая коррупция, когда берут, а не делают. Страшнейшее преступление! Элеазар тогда был начальником ангельского отряда. И он взял на себя контроль за этой горой.

– То есть мой отец столкнулся здесь со своим старым врагом?

– Конечно! – возбужденно проговорил Изя. – Сначала Элеазар попытался превратить твоего папашу в послушного раба, но Красс-старший был не из этой породы. Он так отдубасил Элеазара, что тот неделю ни в одни двери не проходил! После этого Элеазар избрал другую тактику. Он начал харкать в паштет, а другие продукты измазывал дерьмом, летая для этого к навозной куче, которая расположена под горой. Естественно, твой отец не стал есть такую гадость. А поскольку ничего кроме этого ему не подавалось, он принялся чахнуть. Архангелы, заинтересовавшись этим фактом, хотели было насильно заставить Марка-старшего есть, но попробовали пищу, предлагаемую Крассу, и тут же установили причину голодовки. Элеазара подвергли дубинации, лишив его звания начальника отряда, а твоего отца неделю потчевали куриным бульоном и даже водки ему наливали, пока он не пришел в себя.

– И куда подевалась эта сволочь? – поинтересовался Марк-младший. – Я имею в виду Элеазара.

– Он был наказан дубинацией, – ответил Изя, сжав губы.

– А потом?

– Потом его долго не было, – сказал Изя. – Но месяц назад он вдруг снова появился здесь. И не просто так, а в должности архангела.

– Повысили, значит, – констатировал Марк.

– Скорее да, чем нет, – произнес Изя. – Он теперь руководит десятью ангельскими отрядами. И нашим тоже. У каждого отряда есть несколько объектов типа твоего, где находятся очищаемые грешники.

– И что это за место? – спросил Марк. – Земля, или какая другая планета?

– Если честно – не знает никто, – ответил Изя, потирая подбородок. – В том числе и архангелы (по крайней мере, они так говорят). Нам, ангелам, запрещено летать дальше обслуживаемой территории, поэтому мы не знаем, что находится там, за горизонтом! В нашем отряде двадцать объектов. Двенадцать гор, подобных твоей, пять шахт, две трещины в земле и одно болото. Везде сидят грешники, которых необходимо очистить.

– От чего очистить? – спросил Марк, прищурившись.

– От грехов, – ответил Изя.

– А зачем? – поинтересовался Марк.

– Амгму-у, – задумчиво протянул Изя, размышляя над заданным вопросом.

Он сделал шаг в сторону нар и совершенно естественно присел на доски. Задумчивость его на этом закончилась.

– Ай! – вскочил он на ноги, схватив рукой зад. – Ой-ой-ой!

– Настоящая ангельская дружба не позволит забыть о себе! – критически заметил Марк. – Она оставляет следы не только в душе, но и на теле!

– Да пошел ты к черту! – крикнул Изя, устремившись к выходу.

Марк, благоразумно убравшись из прохода, заметил вслед:

– Не богохульствуй, а то награды не получишь.

– Уй! – крикнул напоследок Изя и, выскочив на площадку, взмыл в воздух.

Он так сильно работал крыльями, что за несколько минут вознесся на огромную высоту и превратился в точку. Марк, выйдя на площадку вслед за Изей, посмотрел в небо и усмехнулся.

– Да уж, – сказал он вслух. – Вот и разница между децимацией и дубинацией. В первом случае – смерть в назидание другим. Во втором – не только назидание, но еще и нежелание повторения экзекуции. Все живы и готовы вести себя правильно. Эх, и дураки же были римляне! Столько солдат загубили почем зря!

Слетав к суслику, он аккуратно сбросил вниз миску из-под паштета. Она упала на землю, не разбившись. Посетив это место еще три раза, Марк увидел, что суслик очень доволен. Последний вылизал миску, встал на задние лапы и правой передней конечностью послал своему кормильцу странно знакомый знак. Марк, присев на краешек обрыва, стал думать о жесте суслика.

Больше всего вскинутая вверх лапа походила на фашистское приветствие и одновременно на антифашисткий жест «Но пасаран». И первое, и второе никак не вязалось с образом жизни сусликов, а также с их умственным развитием. Но пустыня под горой, как, впрочем, и сама вершина, были местами необычными и законы привычного земного мира на места эти, по всей видимости, не распространялись.

В мозгу Марка вдруг возникла картинка: суслик в форме штурмбаннфюрера СС зигует правой рукой, а из-под козырька черной фуражки на него смотрит хищная морда с острыми вампирскими клыками.

Марк резко встряхнул головой, и фашистская картинка сменилась другой: суслик в багровом кожаном комбинезоне с задранной вверх правой рукой, согнутой в локте. На тулье матерчатой кепки сверкает красная шестиконечная (!) звезда, а из-под козырька торчит прежняя клыкастая морда, ничем не отличающаяся от той, что была на первой картинке.

Марк, повторно встряхнув головой, произнес вслух утвердительно:

– Вот гады! Точно что-то в паштет подсыпают! Ну не могут трезвому человеку такие хари мерещиться!

Он опять нырнул вниз, но суслика там не увидел. Солнце стояло в зените, и потому было жарко. Плотоядный грызун наверняка спрятался в норе, где спокойно переваривал пищу. Прыгнув еще пару раз, Марк подошел к нише и напился воды.

Постояв немного в задумчивости, он вдруг очнулся и быстро сбросил с себя пиджак, рубашку и майку. Набирая воду ладонями, Марк тщательно вымыл верхнюю половину тела и, встряхнувшись как собака, вытерся майкой. Зацепив лямками майку за краешек обрыва, он уселся рядом с ней, свесив ноги вниз.

Майка, повинуясь легкому ветерку, запарусила в воздухе подобно белому флагу. Марк, нюхнув правую подмышку, заметил вслух:

– Теперь и яйца посолить нечем. Но я все равно не сдамся!

Ему захотелось испытать блаженство от свежевымытого тела везде. Но воды в нише осталось лишь на пару глотков, и Марк решил отложить вторую часть помывки на завтра. Задумавшись, он так и просидел на краю обрыва до тех пор, пока солнце не начало закатываться за горизонт. Стало прохладно.

Марк пощупал майку. Она высохла. С отвращением натянув на чистое тело грязную одежду, он зашел в пещеру и лег на нары. Прислушавшись к ощущениям в области живота, Марк понял, что скоро должен наступить ужин, так как есть хотелось неимоверно. И даже, наверное, не есть, а жрать! В связи с этим обстоятельством голодовку опять решено было отложить. На неопределенное время.

Изя прибыл по расписанию. Он держал в руках громадную вареную свеклу красно-фиолетового цвета.

Положив ее на стол, Изя заявил с сарказмом:

– Кушать подано!

Марк молча взял свеклу в руки и принялся есть. Изя наблюдал за этим действием с улыбкой.

– А ты сегодня что ел на ужин? – поинтересовался у него Марк.

– У нас были макароны с жареными баклажанами, а потом яблочный пирог с компотом, – ответил Изя и облизнулся.

– Да уж, райский ужин! – язвительно заметил Марк, продолжая грызть вареную свеклу.

– Все равно лучше твоего, – констатировал Изя.

– А почему? – спросил Марк. – Ведь макароны и баклажаны совсем не соловьиные язычки. Разве Господь обеднеет, если подарит и мне такой ужин? И завтрак, кстати, тоже. А соловьев пусть оставит себе. И пускай делает с ними все, что пожелает.

– Он и так делает с ними все, что желает, – сказал Изя и вдруг добавил с ожесточением, – нечего было грабить Его Храм!

Марк прекратил жевать, взял в руку наполовину недоеденную свеклу и швырнул ее в Изю. Свекла шмякнула Кноппера по лицу и улетела под стол. Изя, пошатнувшись, достал из кармана брюк серенький платочек и принялся вытирать им щеки.

– Я его не грабил! – заорал Марк, вскочив на ноги. – Его грабил мой отец! А ответственность за деяния, совершенные отцами, ложится на потомков в виде уродств! Физических или моральных! У меня все руки и ноги целы, а сам я ни разу не звался ни Мазохом, ни де Садом, ни даже Кафкой! Значит, с психикой у меня все в порядке. А у самого Господа Бога как с ней?!