– Что ты видишь?
– Яркий свет! – ответила она, глядя не на него, а куда-то вдаль, в пустоту. В бесконечность. – Как красиво!
– Не оставляй меня, Виктория! Не умирай!
– Я люблю тебя… люблю… и всегда любила…
– Я тоже тебя люблю.
Виктория закрыла глаза.
– Виктория? – Нет ответа. – Вика? – Тишина. – Проснись! Проснись! – Он проверил пульс. Не прослеживается. – НЕТ! – закричал Домовой. – Не умирай! Проснись! Проснись!
Он снял доспехи. Из раны все еще сочилась кровь. Он взял на руки Викторию и понес в свою комнату, чтобы положить ее на кровать.
Его мир двоилась и расплывался. Думал, что не дойдет.
Он положил мертвую Викторию на кровать, укрыл одеялом. Потом сам лег рядышком, обнял, пожелал спокойной ночи.
И закрыл глаза.
НАВСЕГДА.
Прошло полтора часа, как Викторию увезли на кресле-каталке в операционную.
Время остановилась, замедлив свои невидимые стрелки. Антон не находил себе места. То ходил взад-вперед по коридору, залитым дневным светом, то садился на кресла, расположенные вдоль западной стены, то вскакивал с них, как ошпаренный, и бежал к окну, чтобы удостовериться, что его окружает реальный мир, а не мир сновидений и фантазий. Ему не верилось, что это происходит наяву. С ним.
Он пытался не думать о плохом, но это было так же невозможно, как невозможно не думать о существовании таких понятий, как Добро и Зло.
Антон разбавлял мрачные мысли светлыми воспоминаниями.
Воспоминания его успокаивали, он возвращался к ним снова и снова. То он перемещался, чтобы посмотреть на школьный спектакль, где они с Викторией играли главные роли, то в книжный магазин, где случайно столкнулись после четырехлетнего перерыва, то на качели, спрятанные под густой кроной высокого дуба. И еще в тысячу мест, греющих его душу.
Поглощенный воспоминаниями, Антон не заметил, как к нему подошел врач и сказал:
– Антон Юрьевич, извините. – Лицо врача было бледное, какое-то безжизненное. – Мне нужно с вами поговорить.
– Конечно. Я тут замечтался, что вас и не заметил. Как Виктория? Как мой ребенок?
– Именно об это я и хочу с вами поговорить.
– С ней что-то случилось?! – воскликнул Антон, с надеждой глядя в глаза врача. С надеждой, которая таяла так же быстро, как лед на палящем солнце, ибо глаза врача не обещали ничего хорошего.
– Садитесь. Я прошу вас, мне и так тяжело.
Антон сел.
– Вы стали отцом. Я вас поздравляю.
– Спасибо.
– Ваша дочь – жива и здорова.
– Слава Богу! – воскликнул Антон.
– Слава вашей смелой жене, – исправил Антона врач. – Вес девочки – два килограмма пятьсот грамм, рост – сорок шесть сантиметров. Вы ее можете взять на руки через несколько минут. Она прекрасна, так сказала ваша жена…
Нависло молчание.
– Что с моей женой? – с тревогой в голосе спросил Антон.
– Она умерла. От кровотечения, которое мы не смогли остановить.
– Умерла?
– Да.
– Это шутка? Вы обманываете меня или как? – Антон встал с кресла. Пошел в операционную. Дверь была закрыта. – Немедленно впустите меня в операционную, я хочу увидеть свою жену и поздравить ее с тем, что она стала матерью. Я хочу ее расцеловать.
– Антон Юрьевич, успокойтесь, – призвал его врач. – Отпустите дверную ручку, ломать ее нет смысла. Послушайте внимательно то, что я вам говорю. Ваша жена умерла. И вам придется с этим смириться. Простите, что именно я говорю всем об этом. Но кому-то ведь надо? Она умерла. Ее больше нет.
Антон смотрел в его глаза и плакал. Ничего не сказав, он развернулся и, пошатываясь из стороны в сторону, побрел по коридору.
– Мне очень жаль, – только и мог сказал доктор.
Антон остановился. Обернулся. Ударил кулаком о стену. Закричал: «Нет!». Закрыл лицо руками, прислонился к холодной стене, опустился на пол. И зарыдал, постоянно задавая один и тот же вопрос: «Почему?».
К нему подошел врач. Хотел помочь, подал ему руку. Антон оттолкнул ее, встал с пола и побежал на выход.
По пути он встретил Мария, Константину и Василия. Он остановился, глядя на них красными глазами, наполненными злостью, болью, страхом, непониманием, отчаянием. Лицо побледнело, веки дергались, волосы стояли дыбом, руки безжалостно дрожали, рот открывался и закрывался, не издавая ни звука. Он не мог сказать, что их дочь умерла. Не мог.
– Я стал отцом, – сказал он, рыдая так, как не рыдал никогда.
Он обнял Марию и выбежал на оживленную улицу.
Шокированный, полубезумный, потерянный, он смотрел на людей и не видел их лиц. Он смотрел на дома, которые исказились, превратившись в груду железа и бетона. Он смотрел на потускневшее небо, на хмурые облака, на деревья, на поросшую траву.
– Антон! – позвал его Константин, выйдя из больницы.
Он его не слышал, как и не видел.
Прежний мир рухнул, оставив после себя воспоминания, пыль.
Прах.
Он побежал, убегая подольше от несправедливости, от боли, от смерти, от проблем и бесчестия. Он убегал туда, откуда нет выхода. Он видел перед собой спасение и бежал на яркий свет в конце туннеля.
Встревоженный Константин побежал за ним.