– Да, сладкая моя. Поэтому не снимай его и береги так, словно это самое дорогое, что у тебя есть.
– Конечно, папочка, – ответила она. Спросила. – Теперь мы бессмертны?
– Пока мы вместе, – уточнил он.
– Пап, почему «пока». Мы всегда будем вместе. Ты чего забыл?
– Всегда, милая моя. Всегда, – сказал он, улыбнувшись ей.
– А почему мама сняла амулет, когда рожала меня?
– …
– Пап?
– Этого я никогда не узнаю, – грустно ответил он, погрузившись в думы.
– Ты по ней скучаешь?
– Да. Очень. Мне ее не хватает. Я любил ее.
– И продолжаешь любить?
– Да.
– Пап, расскажи мне, как ты познакомился с мамой?
– Но я ведь рассказал тебе об этом тысячу раз…
– Я знаю. И поэтому я еще хочу послушать эту красивую историю в тысяча первый раз. Когда ты рассказываешь о маме, я представляю ее. И она оживает в моем воображение. Я хочу, чтобы она жила во мне – вечно… Я боюсь ее забыть.
– Ты ее не забудешь, если будешь помнить, – сказал он. Добавил. – Она и так живет в тебе. Ты – это она, а она – это ты. Вы так похожи. Не только внешнее, но и внутреннее.
Рассказывая дочери о том, как они познакомились с Викторией, голос Антона дрожал.
– Жаль, что ее сейчас нет, – посочувствовала она.
– Она… была такой красивой…
Он еле сдерживал эмоции и чувства, чтобы не зарыдать. Слезы градом бежали по его лицу.
– Пап, не плачь. У тебя есть я. Я люблю тебя!
– Я не… просто воспоминания нагрянули, словно гром среди ясного неба. – Он обнял дочь. – Я тоже люблю тебя. Я каждый день благодарю Бога за то, что он подарил мне дочь. Тебя, Алиса. Ты для меня – все!
– Вся большая-пребольшая Вселенная? – взволнованно спросила Алиса.
– Да, – подтвердил Антон.
– Здорово! – обрадовалась она. И спросила, глядя на два снежных комка, положенных друг на друга. – Ну что мы будем доделывать снеговика?
– Конечно.
Установив третий комок, они вставили сухие ветки (руки), длинную розовую морковку (нос), две коричневые пуговки (глаза), две скорлупы от стручковых бобов (губы). И получился симпатичный снеговик.
– Чего-то не хватает, – сказала Алиса и побежала в дом. Взяла старую, дырявую шапку и шарф, проеденный молью. Надела шапку на снежную голову, обметала шарф вокруг условной шеи. Посмотрела. И сказала. – Вот теперь – настоящий снеговик!
– Мы с тобой молодцы! – Он взял за руку дочь. – У тебя руки – лед. Пора домой, отогреваться. Пошли?
– А потом поедем кататься на санках?
– Обязательно. Но только после того, как мы встретим гостей. Бабушку и дедушку.
– Пап?
– Что?
– Они тоже принесут подарки?
– Наверное.
– Как же я люблю Новый год! Но ведь их подарки не от Деда Мороза?
– Откуда ты… почему ты так думаешь?
– Пап, я все-таки уже не маленькая верить в то, что существуют разные Деды Морозы. Я точно знаю, что он только один.
– Ты права.
– Если я права, то тогда почему они мне дарят подарки от его имени?
– А почему ты даришь им свои рисунки на праздник?
– Чтобы они обрадовались, – ответила Алиса.
– Вот тебе и ответ на твой вопрос. Бабушка с дедушкой тоже хотят тебя порадовать подарками. Только не говори им, что ты перестала верить в других Дедов Морозов. Хорошо?
– Почему?
– Они расстроиться, если узнают, что ты разгадала их секрет.
– Я не хочу их расстраивать. Я буду молчать как рыба.
– Моя рыбка. – Антон чмокнул ее в щечку. И сказал. – Все, пошли домой!
Они вошли в дом, закрыли за собой дверь, разделись, приготовили горячего чая, выпили по две кружки и уснули на полчасика. Их разбудил звонок в дверь.
***