Домик на дереве

– Нет. – Я обратился к Насте. – У меня тоже бывают ссоры с отцом. Не скажу, что постоянно, но бывают. И я уже знаю, если не помириться сразу же, в этот же день, будет только хуже. Не делай хуже – вот мой совет.

– Ну и зря! – возмутился Степан. – Надо было их проучить.

– А ты бы так сделал? После ссоры остался бы на целую ночь в штабе?

– Это вряд ли, – ответил он. – Я с родителями не ссорюсь.

– В этом-то все и дело. Ты ни разу не ссорился с родителями, поэтому только предполагаешь, что нужно делать. А я ссорился – и ни раз. И знаю точно, что сделать лучше.

– Ладно, не будем спорить. Твоя взяла, товарищ. Ты – прав. Настя слушай его, не слушай меня. Я ни черта не разбираюсь в ссорах; мои родители, по крайней мере, не дают мне для этого повода. – Степан обратился ко мне. – Ну рассказывай для чего ты притащил меня сюда?

***

– «Дитя тьма» – не инопланетянин, – заявил я и для драматического эффекта замолчал, глядя на друзей, точнее на их изумленные лица.

– Неожиданное заявление. – Степан достал из кармана пачку сигарет и предложил. – Никто не хочет посмолить?

– Нет, – одновременно ответили мы с Настей.

– А зря. – Он закурил и спросил. – И с чего ты, Саша, взял, что наш друг не с другой Галактики?

– Я следил за ним… последние три недели.

– И когда ты успевал?

– Я сейчас все объясню и расскажу, только не перебивай меня.

– Как скажешь, товарищ! – шутковал Степан, смоля пахучую сигарету.

Когда я закончил свой сказ, в первую минуту никто не проронил ни слова; домик погрузился в молчание, в течение которого Настя и Степан обдумывали и переваривали донесенную мной информацию.

– И что скажете, ребята? – не выдержал я и спросил.

– Хотелось сказать, что ты гавнюк. – Степан говорил на полном серьезе, убрав насмешливую улыбку с лица. – Но передумал. Все-таки тут Настя, не прилично сквернословить.

– Спасибо, Степка.

– А ты что думал, я тебе по головке поглажу после твоего расследования? Нет уж, извольте! Обманул меня на счет работы у деда – это раз. Не взял с собой на расследования – это два. И три – ты не сдержал обещания, тем самым нарушив придуманное нами правило. Так что радуйся, что я еще так назвал тебя, а никак иначе. – Он обратился к молчаливой Насте. – А ты что думаешь про него? Давай, Настька, выкладывай! Мочи правду матку!

– Ты, молодец, Саша, – на мое удивление похвалила меня Настя.

– Что? – Я думал, у Степана челюсть отвалиться от услышанного. – Ты его хвалишь?

– Ну да.

– Даешь!

– И не страшно тебе было следить за ним, в одиночку? – спросила она.

– Нет, – не лукавя, ответил я. И добавил. – Когда я узнал, что он дорожит фотографией, на которой запечатлены люди, я понял, что у него, у «Дитя», есть сердце.

– Ладно, отброшу я свою обиженность на тебя, дружище, – смягчился Степан, затушив папироску в пепельнице, – хотя за тобой будет числиться косячок. Большой косячок, который я запомнил. Чтобы в следующий раз, если я вдруг накосячу, ты меня не упрекал.

– Договорились.

– С этим договорились – и ладно. Но я-то вот о чем хотел спросить: если, по твоему мнению, «Дитя» не инопланетянин, тогда кто он?

– Человек, – ответила за меня Настя.

– Человек? – Степан засмеялся. – Ты шутишь?

– Нет. Ты вспомни, что нам рассказывал Саша. Загибай пальцы.

– Не проблема.

– Он ладит с дворняжкой – души в ней не чает, – сказала Настя.

– Допустим, это раз…

– Любит слушать музыку и подпевать.

– Два.

– Охотиться и собирать плоды.

– Ну, три.

– Что-то изобретает. Химичит.

– Четыре.

– Говорит на нашем языке без акцента.

– Пять.

– Уже пять. Дальше разбираемся. – Настя задумалась. – Как выяснил Саша, у «Дитя» нет крылья.

– Они есть, но ненастоящие, созданные руками человека, – заметил я.

– Без крыльев он уже не такой особенный, правильно? Он такой же, как мы.

– Уговорила, шесть.

– Плюс к этому Саша сказала, что у него не было тех жутких когтей и клыков, которыми он красовался в прошлую нашу встречу.

– Ручаюсь, что не было! – поддакивал я.

– Ладно, семь.