Когда я исчезну

На ужин мы пришли домой,

А там сюрприз нас ждет!

Теперь живем мы со змеей,

Которая ползет!

Бормот частенько возил дрова с окраины леса в тележке, научившись самостоятельно впрягаться в нее. Посадив собачек в повозку, ослик резво покинул мастерские. Трудились они слаженно, собирали толстые ветки, куски коры, одним словом, то, что можно сжечь. Через пару часов они вернулись как раз вовремя: я закончил свою работу, и, сложив привезенные осликом и находчивыми собачками дрова, вместе с ними и осликом отправился на обед.

И, как в песенке пелось, «сюрприз нас ждет»! Из-за дождя Лапка, Мерзлик, Царап, Спица и, по всей видимости, Бантик, провели утро в доме и времени зря не теряли – приготовили замечательный обед. Вначале подали суп с фасолью, луком и грибами, потом – пирог с морковью, салат из капусты, запеканку и большую миску яблок для Твердолоба. Да, праздничный обед в честь новичка удался на славу! Длился он дольше обычного: еды на столе стояло достаточно – рука невольно тянулась за очередным лакомством.

Утолив голод, я пил чай и наблюдал за Спицей, которая подкладывала вкусненькие кусочки Бантику.

После такого пира пришлось присесть отдохнуть у печки, тем более, что моя одежда все еще не просохла. Бормот тоже промок во время похода в лес. Теперь он, поворачиваясь то одним боком, то другим к горячей печке, сушил свою коричневую шкурку. Твердолоб устроился возле нас и вкрадчиво спросил:

– Что делали все утро? Чего намокли?

– Ого! Прогресс! – пробормотал ослик.

Он прав: вообще-то Твердолоб должен бы спросить: «Где гуляли?» или «Где прохлаждались?», а то, что конь заметил, как мы намокли – совсем удивительно. Но эта загадка просто объяснялась: Твердолоб наелся, пришел в хорошее расположение духа, а его хорошее настроение рождало желание общаться, поэтому разговор конь начинал вполне миролюбиво.

– А ты что делал? – спросил ослик.

– Я-то? А вы?

– Бормот таскал дрова из леса, а я чинил ремень на тележке, что тебе живот натер, – ответил я.

– А промок ты почему, если сидел в мастерской?

– Ну, Твердолоб! Детектив! – заметил Бормот.

– Чего? Не лезь, Бормот, со своими словечками, – отмахнулся конь.

– Почему наши персоны тебя так интересуют? – не сдавался ослик.

– Говорю же, отстань!

– Ну, хорошо, хорошо, – Бормот повернулся к огню мордочкой, и нам с конем пришлось лицезреть коричневый зад, украшенный красивым, но немного мокрым хвостиком с кисточкой.

– Часовник, слушай! Хочу кое-что рассказать, – Твердолоб перешел на шепот.

– В чем дело?

Твердолоб несколько боязливый и подозрительный. Я это знаю, но на душе становится неспокойно каждый раз, когда слышу: «Часовник, слушай…» Сам не знаю, почему.

– Я тоже не сидел без дела. «Все утро наблюдал», – таинственно прошептал конь.

– Да, дорогой Твердолоб, ты делал трудное дело, – не удержался я.

– Ну, я же о чем и говорю!

– Это сарказм, Твердолоб, – вмешался ослик, поменяв положение, – зад с хвостом теперь обсыхал, а мы любовались слегка подсохшей гривой.

– Бормот, ты сбиваешь меня с мысли.

Конь задумался: то ли о том, обидны ли непонятные слова, произнесенные Бормотом, то ли на самом деле забыл, о чем хотел поведать. Но, наконец, конь мотнул головой и продолжил:

– Так вот, вы-то дальше своего носа не видите, а мне сразу бросилось в глаза, что наш Бантик-то мало чего знает, —Твердолоб с победным видом уставился на меня.

– Да, я заметил это еще вчера, – ответил я.

– А он еще лезет везде. И не помнит ничего, – немного разочарованно, но всем видом показывая нежелание отвергать некую идею, мне пока не понятную, заверил конь.

Даже Твердолоб заметил, что змей Бантик не такой, как все новички.

Между тем ослик, в очередной раз поменяв положение туловища и оказавшись головой к нам, сказал.

– Может, у него амнезия?

– Что это за штука? – удивился конь, – ни разу не слышал. А-аназия?

– Амнезия. Потеря памяти, – пояснил Бормот.

– Так у нас всех амнезия, милый мой, – грустно улыбнулся я, – мы не помним, не знаем, что с нами было.

– А еще мы не знаем, что с нами будет, – радостно развил мою мысль Твердолоб.

Вот и поговорили. Невольно рассуждения о необычности Бантика привели к очевидному выводу, которым всегда заканчивались поиски ответов на вопросы: «Мы не знаем, что с нами было, что с нами будет». Разгадки мне очень хочется найти, но поиски веду в одиночестве – товарищи мне здесь не помощники, хотя иногда они не прочь посетовать на, как выражается Бормот, превратности нашей судьбы.

– Спать не собираетесь? – приветливо спросила Лапка.

Она расставила посуду на полки и теперь присела на край стула.

– Да, пожалуй, пойду: ужасно устал за день, – Твердолоб живо направился к выходу.

– Накинь попонку: дождь! – Лапка, вскочив, сорвала с вешалки серую накидку и набросила на красавца, дорожившего своей шкурой.

– Лапка, спасибо, не стоит, идти ведь недалеко, – попробовал остановить ее ослик.

Но Твердолоб величественно позволил надеть на себя попону, бросил на ослика взгляд свысока и величественно удалился

Вот дверь за конем затворена – Лапка вновь опустилась на стул, устало сложила руки, спросила:

– Что собираешься завтра делать?

– Если – дождь, пойду на мельницу. Она давно требует ремонта, да ты сама знаешь. Только досок, боюсь, не хватит. Если дождь не пойдет, отправлюсь за бревнами.

– Я сегодня много приготовила каши и лепешек напекла. Знаешь, я с тобой завтра в лес пойду. Прутья ведь тоже нужны?