Башни витаров

– Я не советовал бы вам ехать к знахарке.

Синигир молчал, соображая, что бы это значило. Объяснений он не нашел и решил: если Мур преследует какую-то цель, сам продолжит разговор. Так и случилось. Углежог, наконец, повернул голову, поднял глаза и, сверля охотника суровым взглядом, продолжил:

– Ты как будто вполне здоров. А до знахарки – полдня пути, потом обратно. Вы потеряете время.

– Ничего, – вежливо ответил Синигир, понимая: разговор этот неспроста, – мы не очень-то торопимся. Да и Тимша не согласится: он уверен, что яд до сих пор действует.

– Послушай меня внимательно, охотник! – голос углежога утратил бархатную мягкость – остался лишь жесткий металл, – о том, что произошло в Синем лесу, как можно скорее нужно сообщить верховному Бескиду. Нельзя терять время!

– О чем ты? – вполне искренне удивился Синигир, – что сообщить верховному Бескиду?

– О силы неба! – воскликнул углежог, и теперь голос его звучал почти угрожающе, – ты не понял меня?! О том, что произошло с твоим другом!

– Но почему об этом событии должен знать верховный Бескид? И к тому же зверолов мне не друг, – озадаченно ответил Синигир, удивленный тоном хозяина.

– Поверь мне: верховного Бескида заинтересует твой рассказ! – Мур встал и прошелся по комнате.

Было очевидно: углежог встревожен не на шутку.

Синигир, не понимая причин этого беспокойства, начинал сердиться и с нетерпением ожидал, когда же появится Тимша, и они, наконец, покинут это мрачное место.

– Синигир, ты не слушаешь! Пообещай, что сделаешь, как я говорю! – потребовал Мур сурово.

– Почему я должен что-то обещать? – возмутился охотник, не привыкший выполнять приказы кого бы то ни было.

– Я не могу сказать всего. Просто сделай, как я говорю, – уже спокойнее произнес Мур.

– Прости, Мур, я, конечно, благодарен тебе за гостеприимство, – тоже сбавил голос охотник, – и, наверное, обязан отплатить, выполнив твою более чем странную просьбу. Но ты, видно, давно не был в Дювоне. Как я увижусь с верховным Бескидом? Говорят, раньше двери во дворец были распахнуты настежь, а на площади перед главным восточным входом в город шла торговля, и верховный Бескид запросто гулял по городу.

– Что же теперь? – глухо спросил Мур.

– Не знаю. У всех дверей в замок – стража, и туда нет хода простому охотнику.

Тут, наконец, появился Тимша и объявил:

– Я готов! Светает быстро – нам пора.

Синигир решительно шагнул к порогу, Мур направился за ним.

На пороге зверолов принялся горячо прощаться с хозяином, а тот упорно не сводил с Синигира мрачных темных глаз, на лице его застыла маска зловещего отчаяния.

– А что случилось? – заметив, наконец, напряженность Мура, спросил юноша.

– Твой друг хочет предложить ехать сразу в Дювон, – произнес углежог.

– — Ну, уж нет! – замахал Тимша руками, не дав Синигиру и рта раскрыть, – дорога длинная – вдруг действие яда проявится? Нет, Синигир, и нет. Мне хватило одного раза, и я ведь не знахарь. А теперь у нас еще и повозки не будет: как я тебя, если вновь захвораешь, повезу?! Едем к знахарке.

– Но… – попытался возразить Мур.

– Синигир! Мы уже об этом говорили. Нет!

Не принимающий участия в препирательствах Синигир только пожал плечами.

– Послушай, Тимша, твой друг здоров и готов ехать, – голос Мура звучал негромко, но твердо.

– Ты и Мура подговорил? – оторопел Тимша.

– Я тут не причем, – заявил Синигир, – но это правда – я здоров.

– Да что ж такое! – не на шутку горячился Тимша, – оставим споры: мы едем к знахарке! Спасибо, Мур, за все! Прощай.

С этими словами зверолов зашагал к выходу, даже спиной выражая негодование и непреклонность.

– Упрямец, – пробормотал Мур.

– Да, точно! Вот тут ты прав – он упрямец! – с удовольствием согласился Синигир, – но придется ехать. Обещаю тебе: как только мы окажемся в Дювоне, попытаюсь как-то передать нашу историю кому-то из дворца, хотя не понимаю, что тебя так сильно поразило в этом… м-м-м… событии, я вот не вижу ничего, достойного внимания верховного Бескида.

Мур, опустив голову, угрюмо молчал.

– Прощай, – произнес Синигир и с облегчением покинул неуютное жилище.

На открытой площадке у дома он огляделся: Тимша стоял у ворот и смотрел вдаль на серую бесконечность. Зверолов не проявлял признаков нетерпения, напротив, когда Синигир позвал его, тот вдруг принялся грустно размышлять:

– Бедный Мур! Такой сильный и, я уверен, смелый человек, но мне он показался несчастным. Что он делает здесь один?

– Да уж, – согласился охотник, – чудно все это. Давай-ка поедем отсюда поскорее.

В небольшой конюшне, расположенной недалеко от дома, они нашли своих накормленных лошадей и по единственной дорожке, что вилась вдоль болотных кочек, отправились в путь.

Несколько раз путешественники оглядывались на дом, послуживший им приютом в эту ночь. Он одинокой серой глыбой высился среди пустынного пейзажа и казался таким же таинственным и чужим на болотах, как его хозяин.

Ехали осторожно: справа и слева подозрительно булькала темная жижа. Запах гари, вскоре появившийся в воздухе, подсказал путешественникам: скоро деревня углежогов. Действительно, тропа привела их к домикам-норам, где охотник и зверолов увидели вчерашнего кашляющего старика.

– Скажи-ка, углежог, нам к знахарке по этой дороге? – указал рукой на север Тимша.

– Да! Поезжайте все прямо, прямо. А где Мур? – кашляя, проговорил старик.

– Дома. А скажи, старик, Мура ты хорошо знаешь? – поинтересовался Синигир.

– Знаю, знаю давненько… Я еще молодой был… – заявил старик.

Путники изумленно переглянулись.

– А откуда он пришел на болота? – продолжил спрашивать Синигир.

– То мне неведомо. Издалека явился… Бледный, немощный…

– Ты ничего не путаешь, старик? – недоверчиво усмехнулся охотник, – Мур не выглядит больным.