Башни витаров

– Силы небесные! Кого мы знаем на болотах? Кто имеет черный длинный плащ?

– Мур?! Но зачем ему нас преследовать? – непонимающие глаза юноши округлились и еще стали еще больше, превратившись в темные озерца.

– Сейчас проясним.

Синигир, не сводя глаз с черного всадника, передал Тимше разговор с углежогом.

– Он уговаривал меня ехать сразу в Дювон, а теперь вот зачем-то догоняет, – заключил охотник.

– Почему сразу не рассказал? Я думал: ты его подговаривал, чтоб избежать визита к знахарке.

Между тем черный конь мчал хозяина, и уже ясно можно было различить фигуру всадника, хотя лица не было видно.

Путешественники примолкли, ожидая преследователя. В пустоте пасмурного пейзажа беззвучно, но стремительно приближающийся всадник казался ненастоящим, сказочным и, действительно, похожим на большую черную птицу.

Через несколько минут зверолов понял: Синигир не ошибся. Их действительно догонял Мур.

Он, подлетев к стоящим, легко спрыгнул с разгоряченного коня – черный плащ взлетел, словно Мур взмахнул крыльями, потом опустился. Помедлив мгновение, Мур вплотную приблизился к встревоженным путникам.

На мрачном лице углежога ничего нельзя было прочитать – зверолов и охотник ждали, что же он скажет. Но так как преследователь не спешил начать разговор, Тимша, не выдержав, начал первым:

– Что случилось, Мур? Ты нас догонял или тоже к знахарке едешь?

Мур не ответил, смотрел в даль болот, сурово сдвинув брови. Молчание затянулось, даже Тимша, не говоря ни слова, смотрел в непроницаемые глаза углежога, словно завороженный. Теснились на небе серые облака, не пропуская лучи солнца, ветер посвежел, усилившись, играл полами длинного плаща Мура, грозил сбросить капюшон с его головы.

– Вы удивлены, – наконец проговорил Мур, – но я хотел, вернее, вынужден, поговорить с вами.

Он был мрачен и хмур – путники не стали возражать, а просто ждали, как Мур будет действовать дальше. Углежог же, к их удивлению, попросил зверолова еще раз подробно рассказать, что именно тот видел ранним утром в Синем лесу.

Тимша не заставил себя упрашивать и бодро начал:

– Звероловы отправляются в лес с первым лучом солнца…

Мур терпеливо слушал о том, как звероловы ставят ловушки в тех местечках леса, которые только они знают, как по утрам забирают добычу.

Когда зверолов на мгновение замолчал, переводя дух, Синигир воспользовался паузой и заметил, указывая на горизонт:

– Я пока не очень понимаю, Мур, твоего интереса к жизни звероловов, но то, что день истекает стремительно, вижу хорошо: вон, горизонт скоро потемнеет. Провести же ночь на болоте мне совсем не хочется.

Углежог бросил на охотника мрачный взгляд и обратился к Тимше:

– Прошу: расскажи, только очень подробно, именно про то утро. Как увидел вот его.

– Синигира? – уточнил Тимша.

– Да то был не я! – воскликнул охотник нетерпеливо.

– Он говорит, что не был в лесу, – развел руками Тимша, – а как же не был, если был!

– Ты видел его?

Тимша принялся подробно объяснять про особенные охотничьи сапоги и куртку.

– И самое главное: перед тем, как скрыться, он повернулся – я рассмотрел лицо! Лицо Синигира, – таинственно закончил Тимша и, переведя дух, вопросительно уставился на Мура.

Тот же в глубокой задумчивости опустил голову – капюшон скользнул вниз, отгородив своего хозяина от собеседников.

Ветер стал еще сильнее; пропитанный болотной сыростью, теперь он пронизывал насквозь.

– А потом охотник пропал, исчез, – продолжил Тимша, – я бросился за ним в чащу, а он словно растворился.

– Скажи, – углежог поднял голову и вперил в юношу горящие глаза, – а утро было пасмурное?

– Это имеет значение? – вмешался охотник.

– Да! – с металлом в голосе отрезал углежог.

– Нет, солнце всходило и… – растерянно пытался пояснить Тимша.

– Отвечай толком! – грозно потребовал углежог.

Ветер, наконец, добился своего: скинул с головы капюшон и принялся трепать черные длинные кудри, но Мур не обращал на это внимания: застыв в ожидании ответа, словно решалась его судьба, он хмурился, а темные глаза углежога полыхали мрачным огнем.

– Утро не было пасмурным. В Синем лесу никогда не бывает пасмурно, даже, когда дождь, все равно светит солнце, – ответил за своего растерявшегося спутника Синигир.

Пока охотник говорил, черты лица Мура понемногу утрачивали суровость, поза стала менее напряженной, хотя он продолжал мрачно хмуриться. Но тут Тимша, обретший дар речи, вдруг заметил:

– Но в то утро стоял очень густой туман. Если это важно.

– Что? – спросил углежог так тихо, что за порывами ветра спутники едва услыхали его.

– Туман, густой и белый, – повторил Тимша, – и, если бы охотник, или кто это был, не прошел совсем близко, я бы не разглядел его.

– Все-таки глод, – пробормотал непонятно Мур и, будто лишившись всех жизненных сил, рухнул на камень и закрыл лицо руками.

– Силы неба! Мур, что случилось? – тревожно заговорили охотник и зверолов, которых очень удивило поведение углежога.

Мур убрал от лица руки, и путешественники увидели его глаза, полные отчаянной решимости. Миг слабости прошел, углежог поднялся и произнес:

– Послушайте! Для того, чтобы вы поняли, что происходит и может произойти в дальнейшем, я вынужден рассказать вам одну историю. Здесь не совсем подходящее место для долгой беседы. Если вы оставите мысль посетить знахарку, мы повернем на юго-запад, пересечем болото – тогда окажемся в Бурой пустоши. К ночи попадем в таверну. А утром по прямой дороге, что идет вдоль пустоши, а потом поворачивает на юг, вы отправитесь в Дювон.

– Мы согласны! – поспешно воскликнул Тимша, – а, Синигир? Ведь ты, правда, выглядишь здоровым. А Черные болота… я очень бы хотел увидеть их во всей красе, но – в другой раз.

– Подожди, – более рассудительный охотник не спешил принимать решение, – а зачем нам знать какую-то историю? Почему мы должны менять наши планы?

– То, о чем вы узнаете, имеет к вашему происшествию самое прямое отношение. Хотя меньше всего я хочу, чтобы это было так. И предупреждаю: все сказанное мною должно остаться тайной. Во всяком случае, пока.

– Хорошо. Тогда едем, – радуясь в глубине души, согласился и Синигир, – в путь!