Химера

Альф пожал протянутую ему руку. Это было мужское рукопожатие, которое значило больше любой клятвы, мальчик знал это.

– Смотри на огонь! – крикнул Фергюс.

Альф отвел взгляд всего на мгновение. А когда вновь повернул голову, Фергюса уже не было рядом. Его не было нигде.

Мальчик не удивился. Только дал себе слово хорошенько расспросить деда об этом и других чудесах, которых он уже насмотрелся более чем достаточно за последнее время. Когда для этого настанет подходящая минута.

А Фергюс находился уже внутри баобаба. Как эльф и ожидал, он оказался в затхлой пещере с древесными стенами. Человеческий скелет покоился на небольшом возвышении. На его груди сиял, несмотря на полумрак, золотой диск, испещренный непонятными символами.

В том, что это был ключ к воротам, ведущим в таинственную страну богов. Фергюс убедился, когда взял золотой диск в руки. Эльф почувствовал скрытую в нем энергию, которая словно пыталась вырваться наружу, покалывая и согревая его пальцы. Внезапно равномерный мощный шум океанского прибоя ворвался в мозг эльфа. Но этот звук имел другое, не земное происхождение, Фергюс понял это сразу. Это была мелодия космоса, размеры которого он не мог даже вообразить. Эльф слышал голос пространства, обладающего разумом, вечного и бесконечного. Живого организма, нераздельной частью которого была Земля. И он, Фергюс. И все остальные духи природы, населяющие планету. И даже люди…

Мысли Фергюса, принявшие неожиданное для него самого направление, неожиданно прервал слабый отголосок другого звука, уже земного. Эльф понял, что это кричит Альф. Только встревоженный голос внука мог в такую минуту проникнуть в его мозг и заставить его вернуться к реальности.

Альф в опасности!

Уже через мгновение Фергюс был рядом с внуком, у подножия баобаба. Пылающая в огне саванна опаляла их своим жарким дыханием.

– Все хорошо, Альф, – ответил эльф на немой вопрос внука. – Мы возвращаемся домой.

К ним намеренно неторопливо подошел Джелани. Громадный нгояма был спокоен, улыбка обнажала его белые зубы. Он услышал последние слова эльфа.

– Я рад это слышать, Фергюс, – сказал он. – Признаться, ты несколько беспокойный гость. Однако, если ты захочешь задержаться в Африке…

– Нет, Джелани, – ответил Фергюс. – Мне нужно срочно назад, в Европу. Моя миссия в Африке благополучно завершена. Я благодарен тебе за это.

– Тогда поторопимся, – сказал нгояма. – Скоро вечер. А я хочу еще до наступления ночи оказаться у себя дома, в тропическом лесу. Мне не по себе в этой гнусной саванне, полной подлых убийц и трусов. И баобабов с покойниками внутри.

Фергюс укоризненно взглянул на него, но ничего не сказал. Попытка изменить мировоззрение Джелани была бы бессмысленной и даже опасной затеей. Нгояма был эгоистичен и крайне обидчив, как большинство африканских духов, кровь которых горячило раскаленное солнце. А безраздельная власть, которой он обладал, только подстегивала нетерпимость Джелани.

Часть пути они прошли пешком, словно бравируя друг перед другом своим мужеством. И успели увидеть, как огонь подобрался к баобабу и лизнул его корни своим длинным языком, словно пробуя их на вкус, А затем набросился на дерево, как оголодавший леопард на окапи. Баобаб вспыхнул в одно мгновение. Это был самый гигантский костер, который когда-либо пылал в саванне.

А затем к ним подвели трех вилорогов. Это были представители самого древнего вида антилоп, проживающие в Африке. Быстрее их мог передвигаться только гепард, но недолго, а вилороги были способны развивать скорость до девяноста километров в час на протяжении длительного времени. Иногда нгояма использовали их вместо лошадей, водрузив на спины самодельные седла.

Джелани показал пример, сев на самого крупного вилорога. Фергюс и Альф оседлали двух других.

– Крепче держи вилорога за рога, мой мальчик, – посоветовал Джелани, одобрительно глядя на то, как Альф уверенно сидит в седле. – Ему это нравится! И не вздумай отстать от меня. А то я разочаруюсь в тебе.

Нгояма лихо гикнул, и вилороги побежали, с каждым шагом ускоряя бег. Небольшая группа отощавших львов, которая трусила по саванне, убегая от пожара, проводила антилоп глазами, когда они пронеслись мимо, обдав их пылью из-под копыт. Но львы, как они ни были голодны, даже не попытались настичь вилорогов. Облизнувшись, вожак повел свою стаю дальше. Он был еще не стар, но умудрен жизненным опытом. Его кожу испещряли шрамы, которые он получил в битвах с другими львами и на охоте.

Глава 24

После сладостного совокупления с Алвой в собственной машине Жиль Дидье довез ее до Plaza Athenee. Эльфийка поцеловала его на прощание и, словно она снова была юной девушкой, впорхнула в двери гостиницы.

Уже наступило утро. Несмотря на бурно проведенную ночь, Жиль Дидье не чувствовал ни усталости, ни сонливости, а только радостное возбуждение. Поэтому он не поехал в свою гостиницу, а направил джип к Сене. Он проехал на остров Сите по мосту Notre-Dame, который много веков назад получил прозвище «Чертов мост», потому что проходившие под ним баржи часто задевали его арки. И вскоре он был у Собора Парижской богоматери.

Он успел вовремя. В восемь часов утра, как обычно, начали звонить колокола Notre-Dame de Paris. Это была музыка, которая сейчас более всего соответствовала его настроению. Она пробуждала в нем грусть по прожитой более чем наполовину земной жизни и вселяла надежду на жизнь вечную. Жиль Дидье часто плакал, слушая ее.

Он и сегодня не смог сдержать слезы. Но думал он не о неизбежной и скорой смерти, а об Алве Эльф.

Жиль Дидье впервые полюбил женщину. Он не был монахом, любовные интрижки случались у него и раньше. Но то, что произошло этой ночью, при внешней схожести с прошлыми сексуальными приключениями, было совсем другим. Алва словно угадывала его невысказанные мысли и затаенные желания. Она не только удовлетворяла его плоть, но и утешала душу. Он не встречал таких женщин никогда. И, с благоговением слушая мелодию, которую рождали колокола Notre-Dame de Paris, Жиль Дидье вдруг осознал, что уже никогда и не встретит женщину, подобную Алве.

С этой мыслью он вернулся в свой отель и заснул, едва его голова коснулась подушки. Он спал так крепко, что даже не слышал, как в дверь его номера стучал Антон Лихобабенко. После того как тот, отчаявшись, ушел, Жиль Дидье проспал до полудня, ни о чем не беспокоясь и чувствуя себя счастливым даже во сне.

В Париже они поселились в отеле Le Royal Monceau Raffles. Это было очень дорого, но зато всего в пятистах метрах от Елисейских полей и Триумфальной арки. И, что было важнее всего, в непосредственной близости от Plaza Athenee, где жила Алва Эльф. Поскольку расходы оплачивал Интерпол, то майор Лихобабенко счел этот вариант лучшим из всех возможных. У каждого из них был отдельный номер, и это увеличивало расходы Интерпола вдвое, но на этом настоял уже инспектор Дидье, который привык жить в одиночестве. По вечерам, после работы, когда его русский коллега, убивая время, оставшееся до сна, осматривал галерею Art District и частную коллекцию произведений искусства, а иногда смотрел фильмы в частном кинотеатре Katara Cinema, инспектор Дидье посещал премиальный спа-центр Spa My Blend by Clarins, где к его услугам были полторы тысячи квадратных метров «белоснежного рая» с плавательным бассейном. Все эти заведения находились под крышей единственного в Париже арт-отеля.

Ужинали они поочередно в одном из двух ресторанов отеля, французской или итальянской кухни. А затем неизменно переходили в элегантный бар Le Bar Long, который славился обширной коктейльной картой. Инспектору Дидье нравилось производить впечатление на майора Лихобабенко. Его забавляло, когда тот пугался счетов, которые им подавали. Он чувствовал свое превосходство над этим маленьким уродливым русским. В его лице Франция доминировала над Россией и подавляла ее своей непомерной роскошью, изысканными манерами и аристократичекими привычками. По мнению инспектора Дидье, это стоило затраченных Интерполом денег. Он был готов даже доплатить из своего кармана, а иногда и доплачивал, чтобы окончательно деморализовать дух Антона Лихобабенко. Ему хотелось, чтобы тот, вернувшись в Россию, до конца своей убогой жизни вспоминал те несколько дней, которые он провел в раю.

Ближе к вечеру в дверь номера опять начали стучать, и Жиль Дидье, уже выспавшийся к тому времени, проснулся. Он встал, позевывая, накинул халат и открыл дверь. На пороге стоял Антон Лихобабенко. Он почти подпрыгивал от волнения и нетерпения. И ворвался в номер, чуть ли не подталкивая в спину Жиля Дидье, как маленький, но разрушительный самум. С его приходом температура воздуха в номере заметно повысилась.

– Где ты был, Жиль? – почти закричал он. – Я не мог найти тебя ни вчера вечером, ни сегодня утром. На телефонные звонки ты не отвечал. Я уже начал думать самое худшее!

– И напрасно, – флегматично ответил Жиль Дидье. – Я почувствовал вчера вечером легкое недомогание, наглотался таблеток и завалился спать. Проспал почти сутки, зато чувствую себя сейчас превосходно. Думаю, что после того, как схожу в бассейн…

– Какой бассейн? – в изумлении воззрился на него майор Лихобабенко. – Ты о чем говоришь, Жиль? Сегодня утром я получил ордер на обыск в номере гостиницы Plaza Athenee, в котором проживает Алва Эльф. И нашел нечто такое, что позволило мне задержать ее. Она ждет допроса в prison de la Sante. Мне сказали, что это единственная тюрьма в пределах Парижа. Она находится…

– В четырнадцатом административном округе, в районе Монпарнаса, – подсказал инспектор Дидье, широко зевая. – С таким же успехом ты мог бы…

И вдруг до него дошел смысл сказанного Антоном Лихобабенко.

– О каком ордере на обыск ты говоришь? – рявкнул он. – И как ты посмел задержать ее, да еще отправить в тюрьму? Кто дал тебе такое право? Почему ты не посоветовался со мной?

Сжимая огромные кулаки, Жиль Жидье горой навис над майором Лихобабенко. На того было жалко смотреть. Он весь съежился, словно кусок шагреневой кожи, и стал еще меньше ростом.

– Но ведь я не мог нигде тебя найти, Жиль, – пролепетал он. – И я очень встревожился. Вспомни список жертв этой Алвы Эльф. Я подумал, а вдруг она…

– Не городи ерунды, – расправил свои могучие плечи Жиль Дидье. – Что могла бы сделать со мной эта слабая беззащитная женщина? Утопить меня в слезах?

– Раньше ты так не рассуждал, Жиль, – возразил Антон Лихобабенко, глядя на коллегу глазами побитой собаки. – Что с тобой случилось со вчерашнего дня? Ты нашел Алву Эльф в ресторане Maison de la Truffe Marbeuf?

Тревожный звонок прозвучал в мозгу инспектора Дидье. Он отвернулся от проницательных глазок Антона Лихобабенко и буркнул:

– Да.

И после томительной паузы добавил, чтобы избежать дальнейших расспросов, которые, он видел, вертелись на кончике языка русского майора:

– Она поужинала в одиночестве, а затем вернулась в свою гостиницу.

В номере повисла гнетущая тишина. Через несколько минут ее нарушил майор Лихобабенко.

– Ничего не поделаешь, Жиль. Алва Эльф уже в тюрьме, и этого нельзя изменить. Но если ты еще недостаточно хорошо себя чувствуешь, то я могу один…

– Нет, – отрезал инспектор Дидье. – Без меня ты можешь наломать таких дров, что нам потом долго не расхлебать. Кажется, так говорят у вас в России?

– Не совсем так, – робко улыбнулся Антон Лихобабенко. – Но я тебя понял. Так когда ты будешь готов?

– Через час, – угрюмо ответил Жиль Дидье. – Жди меня в фойе гостиницы. И не вздумай за это время еще что-нибудь учудить. Или я посажу тебя на самолет и отправлю в Россию первым же рейсом. Что бы мне ни говорило мое руководство о твоем праве участвовать в этом расследовании.

– Хорошо, Жиль, – покорно согласился тот. – Я не буду напоминать тебе о своих правах. Я уверен, что ты и так об этом не забудешь.