Химера

Он ничего не терял, обещая ей золотые горы.

Глава 26

Гному Вигману пришлось изрядно постараться, чтобы выполнить приказ Джеррика.

Главы ведущих мировых держав знали о существовании Совета ХIII, Верховного органа духов природы. Но только они. В эту тайну их посвящал предшественник, а они могли передать ее лишь своему преемнику. Мало какие государства были в нее посвящены. Из почти трех сотен – только те, которые входили в G20.

Гном Вигман, представляя Совет ХIII, неизменно присутствовал на всех международных совещаниях министров финансов и глав центральных банков, представляющих 19 крупнейших национальных экономик и Европейский союз, так называемую «группу G20». Его знали и ему доверяли. И не было бы ничего проще собрать их всех на встречу с главой Совета ХIII. Но Джеррик хотел говорить только с главами государств. И лишь на своей территории.

Однако это последнее условие было невыполнимо. В конце концов, Вигман, ожидая самых худших последствий для себя, честно признался в этом

– Главы ведущих мировых держав не соберутся в резиденции главы Совета тринадцати в Берлине даже под угрозой уничтожения всей планеты из космоса,– сказал гном. – Это оскорбило бы их национальную гордость. Они согласятся на эту встречу только на нейтральной территории.

Джеррик обдумал его слова. И спросил:

– Где это?

– Давос, – с облегчением выдохнул Вигман. Он ждал вспышки гнева. – Город в восточной Швейцарии, в кантоне Граубюнден, на реке Ландвассер. Всего около двенадцати тысяч жителей. Вот уже более полувека в нем ежегодно проводится Всемирный экономический форум. И что, на мой взгляд, символично – именно в этом городе был написан один из самых читаемых людьми роман «Остров сокровищ».

– И ты тоже читал? – спросил Джеррик.

– Да, – кивнул совсем уже осмелевший Вигман. – Занимательная вещица. С точки зрения того, как люди представляют себе процесс накопления богатств. Поскольку мне иногда приходится иметь с ними дело, улаживая финансовые проблемы Совета тринадцати, то для меня это было очень поучительно.

Кобольд презрительно оттопырил нижнюю губу и сказал:

– Пусть будет Давос. Но по твоим глазам вижу, что это еще не все.

– Может быть, мы пригласим только глав стран, входящих в G7? – осторожно спросил гном. – Так сказать, для пробы.

– Ты сомневаешься в моем искусстве красноречия? – зловеще усмехнулся Джеррик.

Вигман струсил.

– Я уверен, повелитель Джеррик, что твои доводы будут неопровержимыми для людей, – пробормотал он, запинаясь.

– Тогда почему мы должны отказаться от участия в этой встрече глав государств, которые в совокупности создают девяносто процентов мирового валового национального продукта? – с преувеличенным удивлением спросил кобольд. – Объясни мне, Вигман. Я, наверное, слишком глуп, потому что не понимаю.

– Это я сглупил, – покаялся Вигман, отчаянно потея от страха и не смея стереть со лба пот, заливающий его глаза. – Не принял во внимание этот факт.

– Ты был неправ, Вигман, – хмыкнул Джеррик. – Ты сам это понимаешь?

Гном обреченно кивнул.

– Тогда иди и выполни поставленную перед тобой задачу, – приказал Джеррик. – И если все будет хорошо, то, возможно, я забуду об этом разговоре.

Но глаза кобольда выдавали его, говоря гному, что Джеррик никогда и ни о чем не забывает. Только это не позволило Вигману отчаяться, когда он на протяжении нескольких последующих недель вел переговоры и занимался организацией встречи. Он знал, что в случае неудачи его жизнь не будет стоить ломаного гроша. А в Cовете ХIII еще одно место станет вакантным.

Судьба эльбста Роналда, ундины Адалинды и рарога Мичуры многому научила Вигмана. Если смерть эльфа Лахлана он еще мог списать на трагическую случайность и разгул преступности в Париже, то все остальные смерти имели неприятный душок преднамеренности. Как снаряд не падает в одну воронку дважды, так и утонуть в безвестном крошечном горном озере сразу трем членам Совета ХIII оказалось бы невозможно, если бы на то не было чьей-то злой воли. Вигману не надо было растолковывать, чьей.

Но его неусыпное, подстегиваемое страхом рвение дало плоды. В конце концов, свое согласие встретиться с главой Совета ХIII дали лидеры всех государств, входящих в G20. Вигман вызвал их интерес, заявляя, будто речь пойдет о жизни и смерти всех жителей планеты. В действительности же он думал только о собственной жизни и смерти. И эта мысль придавала его словам необходимую убедительность.

Сезон для туристов еще не наступил, и окрестности Давоса были пусты в это время года. Приезд глав ведущих мировых держав не вызвал оживления в городе. Они приезжали тайно и почти без охраны. Если бы об этой встрече узнали средства массовой информации, то разразился бы грандиозный мировой скандал. Но на этот раз все удалось скрыть даже от них. У всех глав государств были двойники. И они продолжали мелькать на публике, пока настоящие президенты и премьер-министры один за другим входили в неприметный дом, стоявший в отдалении от всех остальных в этом крошечном высокогорном швейцарском городке.

От посторонних взглядов дом прятался за невысокой горой и деревьями, росшими здесь в изобилии. У входа стояли два личных охранника кобольда, которые без лишних слов отсекали тех, кто сопровождал глав государств, а им самим выдавали бейджи с названием страны. После чего люди входили внутрь дома.

Вначале главы государств, среди которых были две или три женщины, испытывали некоторое смущение при виде друг друга. Им казалось, что их как будто прилюдно уличили в малодушии или лицемерии, свойственным слабым натурам и опытным политикам. Но смущение сменила растерянность, как только они осознали, что в этом крошечном домике собрались люди, представляющие две трети населения планеты. И собрал их тот, о существовании которого, как казалось до этой минуты каждому из них, знал лишь он один.

Но оказалось, что никто из них не являлся избранным. В некотором роде это было потрясением. И вызывало возмущение. Это была уже третья стадия, которые по очереди проходили все, кто входил в этот дом.

– Причина, по которой нас всех здесь собрали, должна быть очень веской, – недовольно пробурчал премьер-министр Канады.

Его услышали.

– По-моему, речь должна идти о будущем всего человечества, – с несколько нервным смешком сказал президент Аргентины. – Но если это не так, то я буду чувствовать себя обманутым.

Во взглядах остальных читалась та же самая мысль.

Джеррик долго думал, в каком образе предстать перед главами государств. Цветущим, полным энергии мужчиной средних лет? Но многие из них были намного старше и не могли похвастаться здоровьем, и, следовательно, отнеслись бы к нему с недоверием. Умудренным жизненным опытом старцем? Но дряхлость у людей чаще всего ассоциируется с немощью и слабостью. Молодым человеком? Это значило бы вызвать зависть и недоброжелательное отношение. У каждой из личин, которые кобольд примерял на себя, были свои преимущества и недостатки. После долгого размышления кобольд отвергал их одну за другой.

И когда Джеррик уже совсем отчаялся, ему на память пришел миф об одном из древнейших греко-римских богов по имени Янус. На всех рисунках и фресках тот изображался с двумя лицами, обращенными в противоположные стороны. Одно было молодым и безбородым лицом человека, смотрящего в будущее, другое – бородатого старца, обращенное в прошлое.

Вспышка озарения осветила мозг кобольда. Задуманное было не так уж сложно воплотить в реальность.

Когда Джеррик вышел к людям, то каждый из них увидел то, что хотел видеть. Некоторые – старца, другие – мужчину, третьи – юношу.

А президент Индии, искренне верующий в индуизм, склонил голову в почтительном поклоне перед явившейся ему триадой верховных богов этой религии. Брахма, творец и правитель мира, выступал рядом с Вишну, который охранял этот мир, и Шивой, который его разрушал.

Президент Южно-Африканской Республики почувствовал невольную дрожь при виде гигантского человека с ослепительно-белой улыбкой на черном, как ночь, лице. Ему даже показалось, что ранее он видел похожего на него персонажа на одной из потрясших его воображение картин Томаса Бейнса.

Председатель Китайской Народной Республики, король Саудовской Аравии и президент Турции признали в нем своего соотечественника.

Джеррик скупо, милостиво, сурово и дружелюбно улыбнулся всем и каждому в отдельности.

– Друзья мои! – произнес кобольд, и его поняли все без исключения, потому что он говорил на родном языке каждого из них. – Я счастлив вас видеть. Я рад, что никто из вас не отклонил моего приглашения. Это было бы прискорбно. De non apparentibus et non existentibus eadem est ratio. Отношение к неявившимся и к несуществующим одинаково. Так утверждает древний закон духов природы. Настолько древний, что ни одного из народов, которые вы здесь представляете, еще не существовало. Впрочем, как и самих людей.

Словно мощный шум океанского прибоя пронесся по комнате. В нем нельзя было разобрать ни одобрения, ни порицания, ни недоверия, это был всплеск эмоций слушающих кобольда людей, слившийся воедино. Такое случается при вспышке молнии или падении метеорита, которые наблюдает одновременно большая масса народа.

– Я не буду тратить ни своего, ни вашего времени рассказом о прошлом, – успокоил их Джеррик. – Поговорим о будущем.

На этот раз ему ответил гул одобрения.

– Все вы, несомненно, знаете о сбоях в работе компасов, которые в последнее время стали повторяться все чаще и чаще, – сказал Джеррик. – Корабли и самолеты сбиваются с курса и гибнут, люди не могут определить правильное направление, и многочисленные научные и исследовательские экспедиции пропадают в лесах и пустынях. Вам должны были доложить об этом, потому что это уже не единичные явления. Их можно и нужно отнести в разряд природных бедствий.

– Вы хотите сказать, что духи природы причастны к этим магнитным аномалиям? – сухо спросил премьер-министр Великобритании.

– А что говорит об этом глава Британской геологической службы? – в глазах кобольда промелькнуло презрение.

– Он опасается, что мир на пороге одного из тех планетарных бедствий, которые происходили уже несколько раз в истории Земли, – неохотно ответил премьер-министр.