Химера

Антон Лихобабенко был похож на маленького ежика, на которого напал в лесу огромный медведь. Свернувшись в клубок, он выставил свои иголки и больно уколол обидчика, оставшись невредимым. После чего, гордо подняв голову, он вышел из номера, оставив инспектора Дидье переживать приступ бессильной ярости в одиночестве.

Никогда еще Жиль Дидье не был так разъярен и настолько беспомощен. Он хорошо знал, что представляет собой prison de la Sante. Построенная еще в середине девятнадцатого века, эта тюрьма имела 1400 крошечных, переполненных заключенными камер, в которых процветали насилие и антисанитария. Возможность принимать душ предоставлялась не чаще двух раз в неделю. Кормили узников гнилыми продуктами. А еще обилие наглых прожорливых крыс, из-за которых в камерах приходилось подвешивать вещи к потолку. Не говоря уже об бессмысленно-жестоких тюремщиках, находящих извращенное удовольствие в издевательствах над теми, кого им поручили охранять. Условия содержания заключенных в этой тюрьме были настолько ужасными, что некоторые из них бились головой о стены, резали вены и глотали крысиный яд, чтобы покончить с собой.

Жиь Дидье заскрипел зубами от ярости. Женщина, за которую он сегодня молился, слушая звон колоколов Notre-Dame de Paris, в этой клоаке! И уже много часов! Кто знает, что с ней могло случиться эа это время…

Инспектор Дидье не стал домысливать, чтобы не сойти с ума. Он поспешно оделся и даже забыл почистить зубы. Он отдал бы десять лет своей жизни, которой так дорожил, только за то, чтобы в эту минуту каким-то образом оказаться в тюрьме, минуя забитые автомобилями улицы Парижа.

Но чуда не случилось. Джип был вынужден двигаться в общем потоке, медленно, как черепаха. Впервые Жиль Дидье чувствовал неприязнь к своей Renault Sherpa. Инспектор мысленно проклинал ее за то, что она не имела крыльев.

Только один раз он прервал молчание, спросив сквозь зубы, чтобы не дать выплеснуться ненависти, у своего спутника:

– Что же такое ужасное ты нашел у Алвы Эльф, что позволило тебе отправить ее в тюрьму?

– Смартфон, – почти виновато ответил Антон Лихобабенко. – В золотом корпусе.

– А что, в вашей нищей России это преступление? – съязвил, не удержавшись, инспектор Дидье. – Иметь золотые смартфоны?

– Нет, если они приобретены честным путем, – не обидевшись, ответил майор Лихобабенко. – Но дело в том, что такие смартфоны – штучный товар. Проследить его путь от производителя до покупателя не так уж сложно. Именно этот смартфон был куплен в одном из магазинов Сеула гражданином России Федором Ивановичем Борисовым. А он утверждает, что подарил его Евгении Леонидовне Тихоновой, по мужу Бейли. Той самой женщине, которую зверски убили, а потом сожгли вместе с сыном в собственном доме в пригороде Владивостока. Незадолго до того, как Алва Эльф вылетела из международного аэропорта Владивостока в Париж. Мне продолжать?

Каждое слово, произнесенное майором Лихобабенко, острой иглой вонзалось в сердце инспектора Жиля, заставляя его кровоточить. Как полицейский, он понимал всю тяжесть улик против Алвы. Как любящий мужчина, он не верил ни в одну из них.

– Это может быть простым совпадением, – сказал инспектор Дидье. – Сначала мы должны спросить у нее. Ты слышал, что такое презумпция невиновности?

– Разумеется, – с удивлением посмотрев на него, ответил майор Лихобабенко. – Но я также слышал о прямых и косвенных доказательствах чьей-либо виновности. В этом случае налицо и те, и другие.

– Я сам допрошу ее, без твоего присутствия, – мрачно заявил инспектор Дидье. – Все-таки она моя соотечественница. А ты даже не знаешь французского языка. Так что будешь только мешать.

Возразить было нечего, и майор Лихобабенко кивнул.

Когда инспектор Дидье вошел в комнату для допросов, которую ему предоставили в тюрьме, его сердце болезненно сжалось. Это было крошечное, мрачное и сырое помещение, которое, быть может, и годилось для отъявленных преступников, но только не для Алвы Эльф. И Жиль Дидье дал себе слово, что вытащит Алву отсюда уже сегодня, чего бы это ему не стоило. Но для начала ему надо было получить от нее ответ на один вопрос.

Жиль Дидье сидел за столом, когда конвойный ввел Алву. Увидев его, женщина радостно воскликнула:

– Жи…

Но он перебил ее, громко сказав:

– Инспектор Жиль Дидье. Я буду вести следствие по вашему делу. Se mettre a la table.

Алва, обиженно надув губы, присела за стол напротив него. Конвойный по знаку инспектора вышел, прикрыв дверь в комнату. И только тогда Жиль Дидье очень тихо, но с большим чувством сказал:

– Прости меня, Алва! Но я ничего не знал. Меня поставили перед фактом. Я сделаю все, чтобы вызволить тебя отсюда. Верь мне!

Он крадучись, словно вор, погладил руку Алвы, лежавшую на столе. Сладостная дрожь пробежала по его телу от прикосновения к ее шелковистой коже.

– В моей камере крыса, – голосом готового заплакать ребенка сказала Алва. – Она сидит на столе и смотрит на меня с таким видом, словно я незванно-непрошенно вторглась на ее территорию. Жиль, я боюсь, что если засну, то она перегрызет мне горло!

– Я потребую, чтобы тебя перевели в другую камеру, – пообещал инспектор Дидье.

– Но почему я должна здесь находиться? – глаза Алвы искренне недоумевали. – Этот плюгавый полицейский, который меня арестовал, что-то бормотал, но я так ничего и не поняла. В чем меня обвиняют, Жиль? Неужели ты тоже веришь, что я могла убить своего мужа?

Глаза Алвы обвиняли его, и инспектор Дидье виновато попытался опустить свои, но это ему не удалось. Он чуствовал себя так, словно в его мозг забрался таракан и шебуршится там.

– Тебя арестовали не из-за мужа, Алва. Тебя подозревают в том, что в России ты вместе со своим сообщником убила некую Евгению Леонидовну Тихонову с ее малолетним сыном.

– Но где доказательства? – патетически воскликнула Алва. – Это ложь!

Инспектор Дидье достал из кармана и положил на стол смартфон в золотом корпусе. Он не сводил глаз с Алвы. И увидел, как расширились ее зрачки. Это могло означать страх. Или недоумение.

– При обыске в твоем номере нашли вот это. Он якобы принадлежал убитой русской, – сказал инспектор Дидье. И затаив дыхание, задал вопрос, который мучил его: – Как он оказался у тебя, Алва?

Алва смущенно опустила глаза.

– Жиль, ты требуешь, чтобы я открыла тебе некоторые позорящие меня подробности моей прошлой жизни, – сказала она. – Я могу объяснить. Но после этого ты перестанешь меня уважать. Поэтому я лучше промолчу.

– Нет, Алва, – горячо заверил ее Жиль Дидье. – Умоляю тебя! Ничто не может мне помешать уважать и… любить тебя!

Алва подняла на него глаза, и счастливая улыбка тронула ее губы.

– Ты действительно меня любишь, Жиль? – прошептала она.

– Да, Алва, – честно ответил он. – Поэтому мне так важен твой ответ. Это единственное, что мешает мне настаивать на твоем немедленном освобождении.

– Тогда я скажу, – обреченно вздохнув, сказала Алва. – Этот смартфон подарил мне мой бывший любовник. Его зовут Филипп. Я не знаю, откуда смартфон у него. Он хотел, чтобы я оставалась его любовницей, даже придумал это экзотическое путешествие в Россию, которое мне совсем не было нужно. Но когда я отказалась, он пригрозил все рассказать моему мужу.

– Мерзавец! – гневно воскликнул Жиль Дидье.

Алва бросила на него благодарный взгляд.

– Он шантажировал меня, и я была вынуждена уступить. Но это путешествие не доставило радости ни мне, ни ему. Я была холодна и постоянно просила его отпустить меня. Он дарил мне подарки, которые я отвергала. Но смартфон… Филипп сказал, что это его прощальный подарок, и я приняла его. Во Владивостоке мы решили расстаться. И, прервав наше путешествие, вернулись в Париж. Я была так счастлива, Жиль! А вчера я встретила тебя. Это был подарок судьбы. Я так думала еще сегодня утром, пока ко мне в номер не вломились эти грубые ажаны, которыми предволительствовал какой-то злобный карлик. Он твой напарник, Жиль?

– Он мой враг с той минуты, когда арестовал тебя, – с угрозой произнес инспектор Дидье. – И он пожалеет об этом, я тебе обещаю, Алва!

– Благодарю тебя, Жиль, – дрогнувшим голосом сказала Алва. – Но знаешь, что я думаю? Мне страшно это даже произнести, однако…

– Говори и ничего не бойся, Алва, – ответил он. – Я сумею защитить тебя.

– Я думаю, Жиль, что это именно Филипп убил моего мужа, – почти прошептала Алва, глядя на инспектора испуганными глазами. – Из ревности. Он несколько раз до нашего возвращения в Париж намекал мне на это.

– А ведь это очень даже возможно, – задумчиво произнес инспектор Дидье. – И, следовательно, ты ни в чем не виновата, Алва. Твой рассказ все прояснил. Я немедленно отдам приказ задержать этого мерзавца. Ты знаешь, где он сейчас находится?

– Нет, Жиль, мне это неизвестно, – укоризненно взглянула на него Алва. – Неужели ты думаешь, что при расставании я попросила у него адрес на будущее?

– Прости меня, Алва, я не подумал, спрашивая об этом, – повинился инспектор Дидье.

– Вероятнее всего, он вернулся в Мексику, где у него какой-то бизнес, – как будто размышляя вслух, заметила Алва. – Я только что подумала об этом.

Инспектор Дидье заявил: