Когда зазвенит капель

На минуту он затих, а Даша со странной смесью отчаяния и надежды смотрела, как его большой палец проворно скользил по экрану, на секунды замирая, а потом снова продолжал движение.

– Администратор, консультант, консультант, помощник руководителя… Здравствуйте, я представитель компании «Орифлейм»! – фальцетом пропел он и расхохотался. – Матерь Божья, да что ж такое-то… Я гневаюсь!

– Я же говорила.

– Ничего ты не говорила. О! Воспитатель в детский сад! Воспитателем пойдешь?

– Эдь…

– Что? Оу, к детишкам ты не хочешь. Тааак. О, чудненько, смотри, официантка в кафе «Медея» требуется.

Даша вздохнула.

– Тут такое дело, детка. Сейчас не самое лучшее время выеживаться. Звони давай.

Он вложил телефон Даше в руку и их пальцы сплелись. Она замерла. Нет, он дотронулся совсем не так, как раньше забавы ради хватал ее за руки, сопровождая это дурацкими шуточками. Сейчас прикосновение было робкое, настоящее. Долгое мгновение они не двигались. Потом Даша отняла руку, сжала телефон и прошептала:

– Я мечтала работать в большой компании, ходить на совещания, носить узкую юбку и каблуки, а не лавировать с подносом мимо пьяных рож…

– Деточка, мне до коликов хочется, чтобы твоя мечта исполнилась, правда-правда. Но если ты упала – не время себя жалеть. Нужно подняться, отряхнуться и идти дальше.

Даша усмехнулась.

– Ну да, как же. Исполнится она теперь. Я ни на что не способна.

– Послушай меня внимательно, детка. – беззаботная улыбка слетела с лица Эдика, глаза его сделались внимательными и строгими. – Когда мы были маленькими, и ты, и я, то всегда ждали помощи от родителей. Чтобы ни случилось, они приходили и спасали нас. И это было нормально. Но только теперь ты выросла, а рефлекс остался. Ты продолжаешь ждать. Ты ждешь неизвестно чего. У моря погоды. Ты сейчас боишься – прямо как тогда в детстве, когда ты просыпалась в темной комнате и, держась за прутья кроватки, звала на помощь маму. И мама приходила и брала тебя на ручки. И сейчас ты ждешь, что кто-то придет и волшебным образом все наладит, успокоит, устроит лучшим образом.

– Я? Я жду?

– Нет, блин, я! Деточка, давай я сейчас побуду немножко Морфеусом и дам тебе красную таблетку?

– А что, если я хочу синюю?

– Увы. У меня ее нет. Да если бы и была, не дал бы. А красная, она хоть и горькая, зато лучше всякого лекарства.

Даша откинулась назад на жесткую спинку лавки и, сощурив глаза, смотрела на Эдика. Не похоже это на него.

– Ну давай, философ, свою таблетку.

– Ты не ершись. Неприятно, знаю, но поверь мне, детка, это правда. Никто тебя не спасет. Никто, понимаешь? Не придет мама, не прилетит волшебник в голубом вертолете. – Он подтянулся на локтях и наклонился к ней через стол. – У тебя есть только твоя жизнь и на этом все. Она продлится может быть долго, а может быть завтра тебе кирпич на голову упадет. А потом в один миг все исчезнет. Пух! – он вскинул руки с растопыренными пальцами, изображая маленький взрыв, – И ты умрешь. Очень короткое и не очень веселое путешествие. Как ты проживешь эту жизнь? А вот это, детка, твоя личная головная боль. Никого, поверь мне, никого на самом деле это не волнует. Все заботятся только о своей шкуре. Можешь сокрушаться, кричать, ругаться и бить посуду. Если тебе от этого станет легче. – Он усмехнулся, но в глазах его не было веселья, – Пожалуйста! Только это ничего не изменит. Придется, детка, включаться в режим «стальные яйца».

Даша не слишком вежливо отвернулась, ослепленная муторным, нежеланным всплеском эмоций. А ведь он, черт возьми, прав! Ей всегда казалось, что впереди еще много времени и оно само собой как-нибудь устроится. Или кто-нибудь ей посодействует, поможет. Нет. Она действительно у себя одна и никто, кроме нее самой, и не подумает о ней заботиться.

Эдик протянул руку и сжал холодные Дашины пальцы.

– Конечно это сложно сразу. Понемножку. Шажок за шажком. По-другому никак.

Даша вздрогнула и посмотрела на него. Эдик улыбался и в его взгляде было что-то такое, от чего на душе становилось тепло и хорошо, совсем как в детстве. Она улыбнулась в ответ, едва уловимо, одними глазами, потом разблокировала телефон и набрала номер. Пять невыносимо длинных гудков прошло, прежде чем в трубке раздался веселый голос с акцентом:

– Алле! Слющаю!

– Я по объявлению, – произнесла Даша взволнованно, – вы ведь давали объявление, что вам нужна официантка?

– Да, давал. Очень шюстрый, расторопный девущка нужна!

– Я хочу попробовать!

– Приезжай, красавица, на этот… Как его? На беседа приезжай, посмотрим, поговорым.

Записав протянутым Эдиком огрызком карандаша на салфетке адрес, Даша нажала отбой. Сердце быстро колотилось и она закрыла лицо руками.

– Ну вот, а ты боялась! Только юбочка помялась! – хохотнул Эдик. Даша замахнулась на него в притворном возмущении, но он перехватил ее руку и прижал к столу. – Да у меня самого жопка жим-жим сделала! Я-то на работу еще не устраивался!

– Поедешь со мной? Мне страшно.

– Нет, детка. Сама-сама. Стальные яйца, помнишь?

Даша кивнула.

– Пойдем, я тебя до остановки провожу. Давай прямо сейчас, тут кто первый встал, того и тапки. Такие дела.

Они оделись, и Даша натянула поглубже капюшон, предчувствуя колючий мороз. Автобус долго ждать не пришлось – еще не успели заныть от холода пальцы на руках и ногах, как тяжело пыхтя поднялся в гору старенький ПАЗик и затормозил, скользя колесами по гладко укатанной дороге. Эдик, до этого безостановочно болтавший разные несерьезные глупости, вдруг резко замолчал, притянул Дашу к себе и поцеловал в краешек рта. Потом быстро прошептал:

– Удачи.

И подтолкнул ее к автобусу.

Глава 14

Уже остались позади и ТЭМЗ, и Лагерный сад, а Даша все еще ощущала это легкое прикосновение. Людей было немного, и она села к окну, отогрела дыханием круглый пятачок на замерзшем стекле и смотрела в него на проносящиеся мимо темные дома и деревья, и пыталась представить, что ее ждет там, куда она ехала. Удастся ли ей устроиться в эту забегаловку? А если ее не возьмут, то что будет причиной для отказа? Сколько времени она продержится в этом заведении и хватит ли ей заработанных денег? Сумеет ли она их правильно распределись деньги и рассчитаться с долгами, сумма которых угрожающе выросла в последней квитанции за ЖКУ? Как скоро ее начнут хватать за руки поддатые посетили и сможет ли она им противостоять? А может ничего страшного и не случится, и тогда это кафе на какое-то время станет ее островом, центром, укроет ее от невзгод, и там она сможет переждать это странное, страшное время и потом, постепенно вернуться к нормальной жизни.

Не успела она найти ответы на все эти вопросы, как автобус подкатил к вокзалу, заскользил у остановки, дернулся и затих. Даша подорвалась со своего места, быстрым движением не положила, а почти кинула водителю деньги на капот и выскочила на улицу. Она, оглядываясь по сторонам, торопливо прошагала мимо желтого, с островерхими башенками, здания вокзала к приземистому двухэтажному домику, где помещалось кафе с громким названием «Медея», поднялась на крыльцо и потянула на себя тяжелую массивную дверь. Зная, чем прославилась Медея, Даше было страшно даже заглядывать в меню. Внутри оказалось просторное, вытянутое в длину, светлое помещение. По обеим сторонам, справа и слева у окон расположились столики, покрытые красными бархатными скатертями, а сверху еще нелепыми квадратиками белой клеенки. За двумя столами сидели люди с уставшими лицами и возле них громоздились дорожные сумки, видимо, они зашли сюда перекусить прямо с поезда. Через множество окон лился солнечный свет, падал на деревянный пол – узкие половицы, надраенные полиролью. Пахло котлетами и рыбой. Впереди всю стену занимала длинная металлическая стойка, с лотками с салатами, горячей едой, рядами одинаковых стаканов с мутноватой желтой жидкостью. За стойкой, не отделенная ничем, даже декоративной ширмой, видна была кухня: по периметру высокие оцинкованные столы, уставленные бесчисленным множеством предметов. Там полная женщина в белом халате месила тесто смуглыми округлыми руками. Рукава закатаны по локоть, косынка на голове завязана крепким узлом над краснеющей шеей, но из-под нее все равно выбилась непослушная прядь, прилипла к блестящему от пота виску. Справа у кассового аппарата, подперев одну щеку рукой, сидела белокурая девушка, напряженное ее лицо освещалось то синим, то красноватым отблеском экрана телефона, а указательный палец лихорадочно постукивал по экрану. Своими пухлыми губами и огромными глазами навыкате она напоминала глупую рыбу. Даша помедлила секунду, а потом широкими шагами двинусь к ней.

– Здравствуйте! Я по поводу работы, по объявлению. Звонила сегодня, меня пригласили на собеседование.

Кассир оторвала взгляд от экрана, где тут же засветилась надпись «Game over» и с каким-то тупым недоверием оглядела Дашу сверху вниз.

– Таааань, – протянула она, не оборачиваясь, – проводи девушку к Антону. Толстая женщина с кухни подняла голову, кивнула – то ли поздоровалась, то ли дала понять, что услышала, вытерла мучные руки о фартук и вышла к ним.

– Пойдемте, – коротко бросила она, и, обойдя стойку с раздачей, открыла неприметную дверь с надписью «Только для персонала». Даша торопливо зашагала следом в плохо освещенный длинный коридор с крашеными стенами мимо тяжелых металлических дверей с табличками «Холодильная камера №1», «Холодильная камера №2», «Склад». В конце коридора оказалась еще одна дверь, приоткрытая, из-за которой были слышны неясные голоса. Татьяна заглянула туда и быстро загородила собой проход.

– Там посетители, придется подождать. Постойте тут.

– Спасибо, – поблагодарила Даша женщину. Татьяна мрачно кивнула и удалилась.

Минут двадцать Даша мерила коридор шагами, заготавливала речь, настраивалась, но когда дверь отворилась и оттуда вышла заплаканная женщина в сопровождении хмурого седого мужчины, вся ее решимость испарилась. Даша заглянула в кабинет:

– Можно? – она смутилась, встретившись с внимательными черными глазами сидевшего за столом мужчины. – Здравствуйте! Это я звонила сегодня по поводу работы.