Роман Брянский

Блистали начищенные по такому случаю железные шлемы, серые кольчуги княжеских дружинников четко выделялись на фоне желтой, поблекшей от яркого августовского солнца травы.

Лето 1249 года выдалось засушливым и жарким. Это, правда, не сказалось на урожае: русские люди умели работать на земле!

Все окрестности Брянска были превращены в хлебные поля, засеяны рожью, побеги которой довольно быстро поднялись под майскими дождями и, несмотря на жару, уверенно колосились, наливаясь золотистым, тучным зерном.

Особенно преуспели брянские огородники. У каждой избы горожанина в изобилии произрастали всевозможные овощи, горох и крупные питательные хазарские бобы. Любили брянцы и тыкву, огромные плоды которой золотыми шарами раскинулись по берегам Десны.

Процветал и купеческий городок-базар, тянувшийся сразу же за прибрежными огородами длинной лентой вдоль княжеской дороги. Торговые ряды подходили вплотную к переправе через Десну, сооруженной в свое время по приказу Ефима Добрыневича при отправке брянского ополчения на помощь Киеву. Теперь переправа превратилась в большой бревенчатый мост, по которому весь светлый день сновали купеческие повозки.

Здесь у моста сосредоточился центр городского рынка: стояли большие бревенчатые, напоминавшие терема знати, торговые дома со складами и торговыми рядами. С раннего утра тут уже толпился городской люд. Базар обслуживал горожан с восхода солнца до заката. А вот когда солнце садилось, купцы запирали свои лавки и торговые избы, окруженные заборами, и выпускали внутрь оград свирепых сторожевых псов, лай которых по ночам слышался за несколько верст от города.

В день, когда князь решил провести смотр своей дружины, было особенно душно. Базарных посетителей было немного. За прилавками стояли молодые приказчики или нанятые богатыми купцами помощники. Сами купцы в такую жару предпочли домашний отдых и, закрыв окна ставнями, прятались от перегрева на своих мягких лежанках.

– Говорят, что князь-батюшка выехал по утру со своими воинами на луга, – пробормотал молоденький приказчик Солова, зевая и выплевывая залетевшую ему в рот большую навозную муху.

– А все потому, что приехал севский воевода Милорад, – буркнул его сосед Житоед, мелкий торговец, недавно прибывший в Брянск из разоренного татарами Рыльска. Не успел он прожить и года на новом месте, как уже знал все, что только можно было знать как в городе, так и далеко за его пределами.

– Да, далеко пошел Милорад, – покачал головой Солова. – Поговаривают, что он из простых мужиков. Вот понравился тиуну Ефиму Добрыничу, так тот его и возвысил…

– А чего бы тебе не пойти к тиуну на подворье да не попроситься к нему в дружину? Вон, какой молодец, пуды ворочаешь! Забыл, как с неделю назад сам тиун объезжал наши торговые ряды и звал к себе крепких мужиков? Что ж ты не пошел в его дружину? Вот и продвинулся бы на княжеской службе! – возразил Житоед.

– Не-е-т, – пробасил молодой приказчик, – то не для меня! Какой из меня ратник? Если надо что поднять – пожалуйста! Да торговать могу…Купец-батюшка, Сила Тетерич, премного мной доволен! Даже рад, как говорит! Я вот давеча с полгривны кун одними только кожами наторговал! Но боевые труды не по мне…Вон, смотри, в какую жарищу они маются! Гоняет их, поди, князь батюшка взад-вперед, трясет и в хвост и в гриву! Не захочешь такого княжеского жалованья!

– Это так! – закивали головами соседние торговцы, отошедшие от своих рядов ввиду отсутствия покупателей и включившиеся в общую говорильню. – Больно тяжела княжеская служба!

А в это время на Соловьиной поляне князь, выстроив в два ряда свою дружину, объезжал ее на коне, осматривая выправку своих воинов. Наконец, он, сопровождаемый тиуном Ефимом, огнищанином Ермилой и севским воеводой Милорадом, которые прочно сидели в седлах своих сытых гнедых коней, обогнув с тыла воинство, выехал прямо перед дружинниками на середину поляны.

Молодая, сероватая, в яблоках, лошадь князя горячилась, покусывала удила и, казалось, рвалась вперед. Князь Роман похлопал рукой свою лошадь по холке, поднял голову и оглядел стоявших перед ним дружинников.

– Доброе ты привел пополнение, Ефим Добрынич! – улыбнулся он, завершив осмотр. – Все воины, как на подбор: рослые, плечистые! Славно!

– Благодари Ермилу, княже, – покраснел от удовольствия Ефим. – Это он подыскивал тебе воинов! Хоть я и воевода, но Ермила, порой, мне очень помогает в этом деле. И, как видишь, преуспел!

– Ладно, Добрынич, не хвали меня, а то перехвалишь! – буркнул Ермила. – Мы с тобой вместе собирали молодое воинство! Ты же помог мне подбирать детей для дружины княжича Михаила? Почему бы и мне не помочь тебе в том, что я знаю? Не надо большого ума, чтобы договориться с простонародьем! А вот, попробуй, договорись с детьми! Это только кажется, что наши дети покорны и спокойны…Закон-де соблюдают и батюшку во всем слушают…Ан нет! Слово словом, но не так уж просто найти общий язык с ребятней! Да еще, чтобы слушались!

– Ладно, Ермила, – встрепенулся князь. – А как там идут дела у моего сына Михаила? Собрали ему дружину? Пора: вот уже год как он перешел в отроки!

– Все в порядке, княже, – кивнул головой огнищанин Ермила. – Все должное мы сделали! Набрали княжичу всю дружину, как ты сказал: целую сотню добрых молодцев. С великим трудом подыскали княжичу ровесников. Всего наслушались – и брани, и плача от их матерей! Так им не хотелось, чтобы их дети шли на твою службу! Приходилось и к строгости прибегать. Благо, что Ефим Добрынич нашел хорошего дядьку наследнику – Дарко Веселиныча! Тот всех разом взял в оборот! Быстро навел порядок!

– А кем же вы восполнили нехватку отроков? – удивился князь. – Ведь десятка два ребят не хватало?

– Ну, пришлось и своих детей пристроить! – пробормотал Ермила. – Я сам привел двух своих сыновей – Милку и Велича. Правда, они намного старше княжича. Лет так…на десять…Ну, а что поделать? Зато научены мной стрелять, владеют и мечом и копьем!

– А я прибавил своего сына Добра! – кивнул головой Ефим Добрыневич. – И прочие дружинники привели своих сыновей. Вон, к примеру, Милорад. Он отдал своих Славку и Любима. А это тоже прибавка!

– Братец ты мой, да им же два десятка лет! Они уже годны для нашей зрелой дружины! Их бы сюда, к моему воинству! – возразил князь Роман. – Что будет толку, если такие молодые будут служить вместе со зрелыми? Не случится ли беда?

– Нет, княже, никакой беды не будет! – уверенно сказал Ефим Добрыневич. – Старшие всегда помогут младшим стать умелыми воинами под присмотром истинных мужей! А там, со временем, и переведем зрелых дружинников под твою руку, княже…Скоро найдем помоложе напарников для княжича!

– Ну, добро, – улыбнулся Роман Михайлович. – Думаю, что вы все правильно сделали, не так ли?

– Понадеемся на Господа, княже! – ответствовал Ефим Добрыневич. – Будет Божье благословение, и все придет в порядок!

– На Господа надейся, а сам не плошай! – буркнул севский воевода Милорад. – Пусть попы говорят о Господе, а наше дело – крепить ратную силу! Благодаря нашей силе, мы так отличились тогда в Литве…

– Да, Милорад, ты хорошо повоевал в прошлом году! Это была настоящая помощь моему родственнику, князю Васильку! – перебил его князь Роман. – Вы славно сражались в Литве! Сколько же вы разбили ятвяжских князей?

– Ох, много, княже, – улыбнулся Милорад. – Только одних мертвых княжеских тел насчитали до сорока! Мой севский полк, вернее, твой, княже, отчаянно бился под Дрогичином! Ни один севчанин не отступил! А ехали все вместе с ополчением…Я хорошо подготовил своих мужичков накануне похода…Научил их, к слову сказать, стрелять из луков по-татарски…Надо многому у поганых поучиться! Хоть и говорят, что-де поганые татары – дикие и глупые – однако я скажу, что они побеждают нас умением! Народ этот разумный, опережающий нас в ратном деле! Вот стали мы стрелять по их умению и побили в лучном сражении несметное множество ятвягов! А когда сошлись на копья и мечи, так они враз показали нам свои спины, потеряв от наших стрел своих лучших воинов!

– Благодарю тебя, Милорад, за богатые дары и за славу моему воинству! – хлопнул его по плечу князь Роман. – Вижу, что не зря Ефим Добрынич назначил тебя воеводой! Сегодня же и отпразднуем эту радость в моем охотничьем тереме!

– Рад был исполнить твою волю, княже! – склонил голову севский воевода. – Да твоих людей уберечь! Знаешь, княже, что мы там, в Литве, потеряли убитыми…только два десятка воинов, а раненых – уже давно поставили в строй. Так что назад, в Севск, вернулись почти все воины: около шести сотен!

– Вот поэтому князь Василько Романыч прислал ко мне своего посла с глубокой благодарностью за твою службу! – весело молвил брянский князь. – Право, жаль, что мне самому не довелось побывать на той войне, но все еще впереди! Скажи-ка, Милорад, – князь с усмешкой вгляделся в лицо своего севского воеводы, – а как ты относишься теперь к Ефиму Добрыничу, не в обиде на него?

– Мы как были друзьями, так ими и остались, – промолвил понявший княжеский намек Милорад. – Воевода Ефим – близкий мне человек, великий воин и заступник! В тяжелое для моей семьи время он взял меня с супругой и детьми на прокормление! Ну, и что, если ему полюбилась моя Мирина? Я не ревнив! Поговорил тогда с Мириной, люб ли ей Ефим Добрынич?…Ну, она призналась, что люб…Так пусть себе спокойно живут! Я ни словом не обмолвился о грехе, когда сюда приехал. Обнял супругу и детей. Но в их дела вмешиваться не стану! Скоро вернусь назад, в Севск, если будет на то твоя воля, княже. Там у меня новая семья. Но я не отказываюсь и от своих первых детей. Вот, благословил их на службу верой и правдой твоему сыну!

– Хвала тебе, Милорад! – сказал с улыбкой князь. – Ты – истинный воин и верный товарищ! Разве станет кто разрушать молодецкую дружбу из-за какой-то там женки? Ну, а теперь займемся-ка учением! Покажи моим дружинникам и ополченцам, как нужно вести лучную стрельбу! Проведем за три дня учебные бои. Проверим ратное умение наших воинов!

Князь окинул веселым взором стоявших перед ним воинов. Многие раскраснелись от жары и страдали под тяжестью доспехов.

– Что, братцы, жарко? – вопросил князь. – Истомились?

– Лихо, князь батюшка! – крикнул из заднего ряда молоденький новобранец. Старые дружинники неодобрительно загудели, осуждая выскочку.

– Да, их можно понять, – подумал брянский князь. – Я и сам страдаю от жары, хотя одет только в одну бархатную мантию…А каково им тогда? – Он снял с головы свою, подбитую мехом куницы, летнюю шапочку и вытер ею испарину с лица. – А ну-ка, сбрасывайте с себя доспехи! – громко приказал он. – Займемся пока лучной стрельбой! Тяжесть эта не нужна!

Дружинники не заставили себя долго ждать. Они тут же посбрасывали с себя кольчуги, панцири и шлемы. Около каждого воина сложилась целая куча из доспехов, к которым сразу же подбежали стоявшие в отдалении слуги дружинников. Шагах в ста от воинов другие слуги охраняли лошадиный табун, ожидая, когда княжеским воинам понадобятся кони.

– Так, первая сотня пойдет с Милорадом Берегинычем! – скомандовал князь. – Вторая – с Ефимом Добрыничем, а третья – с Ермилой Милешичем! Хватит нам три сотни лучников, Ефим Добрынич?

– Хватит, княже, – закивал головой княжеский тиун, – но пусть и другие сотни не пустозвонят! Все должны видеть, как идет лучная стрельба!

– Ну, с Господом! – крикнул князь. – Давай, Ефим, разворачивай воев!

Вечером в охотничьем домике князь отдыхал после успешно проведенного учения.

Большие восковые свечи бросали яркие блики на стены трапезной комнаты и длинный пиршественный стол, уставленный блюдами со всевозможными яствами, за которым сидели на скамьях лучшие дружинники и княжеские приближенные. Отец Игнатий восседал по правую руку от Романа Михайловича, а по левую – Ефим Добрыневич.

– Ну-ка, Аринушка, подай-ка сюда братину хмельной браги! – распорядился брянский князь. – Начнем тогда наш славный пир!

Красавица Арина бойко подскочила к столу и протянула князю большую серебряную чашу. Тот перекрестился, взял обеими руками братину, отпил из нее изрядную долю медового напитка и передал отцу Игнатию. И пошла строго по старшинству серебряная чаша по кругу!

– Ну, как тебе бражка от моей славной ключницы Аринушки? – обратился князь Роман, после того как откушал лебяжьей грудинки, к священнику.

– Очень ладная, княже, – улыбнулся отец Игнатий. – Напиток настолько вкусен, насколько хороша твоя ключница! Умеешь ты, княже, не только подбирать достойных воинов, но и красных девиц!

– Благодарю на добром слове, отец Игнатий! – молвил на это князь Роман. – Повезло мне и в людях, и в душевном покое: тишь и благодать! И еще благодарю тебя, отец, за твое благословение моей дочери Агафьюшки. Ты как бы снял проклятье с моего рода! Видишь, и еще одна дочь у меня родилась, окрещенная тобой Оленька…Как ты думаешь, переживет она свое младенчество?