Роман Брянский

– А как же татары, их же тоже надо впустить? – забеспокоился Илья, подходя к спустившимся со стены княжеским людям.

– Ну, будь здоров, Илья Всемилич! – раскрыл объятья Горан Радкович. Они троекратно поцеловались. Остер Микулович ограничился крепким рукопожатием.

– Погоди насчет татар, – сказал воевода. – Надо послать человека к нашему князю, подумать и поговорить. Сколько их?

– Два посла, толмач, сотня конных лучников с воеводой и два десятка слуг или рабов: они готовили пищу во время похода. Вот и все! – насчитал купец Илья.

– Значит, не будет и полтораста! – кивнул головой тиун Горан. – Их разместить не составит труда. Но вот люди с оружием нам нежелательны!

– Тогда мы их поместим по два или три человека в разных домах и предупредим, чтобы не озорничали. А они строго соблюдают порядок! – подмигнул купец Илья. – Я поговорил с их воеводой, Цэнгэлом…Он пообещал вести себя смирно и не чинить городу обид. А самих послов и воеводу я размещу на своем подворье!

В это время вернулся посланный к князю дружинник.

– Купца Илью до князя! – крикнул он. – Приказал: прямо к нему!

– Ну, езжай, Илья Всемилич, поговори со светлейшим, – буркнул Остер Микулович. – А там сделаем все так, как прикажет князь!

– Эй, Ставр, – распорядился Илья. – Идите же домой! Успокой Василису и детей. Скажите, что я скоро буду! Только не выгружайте товары: подождите меня. Да смотрите, чтобы ничего не пропало!

Великий смоленский князь Всеволод Мстиславович принял купца Илью в своей самой светлой комнате, сидя в большом дубовом кресле – на «столе». Илья Всемилович быстро проследовал за княжеским слугой в теремные покои, прошел по длинной ковровой дорожке прямо к княжескому трону и низко поклонился.

– Так вот ты какой, купец Илья, – пробасил князь Всеволод. – Я много о тебе наслышан, но вот видеть тебя не удавалось!

Илья Всемилович поднял голову. Перед ним сидел одетый в богатую княжескую мантию из красного бархата величественный седой старик. На голове князя возвышалась подбитая мехом черной куницы большая шапка, верх которой из красного атласа поблескивал от солнечных лучей, падавших из большого теремного оконца.

– Как же он похож на покойного князя Михаила, – подумал Илья. – Вот только лицо у него более круглое, а рот – немного меньше.

– Великий князь! – громко сказал он. – Я объехал едва ли не весь белый свет, побывал во многих землях: в Золотом Ханстве, в Монгольском Ханстве…Много видел чудес, богатств, разных по виду людей…

– Ладно, мы еще поговорим о твоих странствиях, но сначала скажи мне: зачем здесь татары?

Купец подробно повторил все то, что он рассказал княжеским придворным.

– М-да, – пробормотал князь, напрягая свои лучистые голубые глаза и размышляя вслух, – а не натворят ли эти татары бед в нашем городе? Не захватят ли они наш город, как бы голыми руками? Что ты об этом думаешь?

– Нет, великий князь. Такое невозможно. Их совсем мало. Кроме того, они умеют себя вести как должно. Могу за каждого поручиться!

– Ты уверен, что не будет смуты?

– Уверен, великий князь!

– Ну, что ж, Илья…Всемилич, ладно, будь по-твоему! Езжай тогда к ним и передай мою волю. Я разрешаю им поселиться в городе. Но порознь и в разных концах! Я сам уговорю по этому делу владыку и скажу слугам, что надо делать. – Эй, Перебор! – хлопнул он в ладоши. Здоровенный верзила в мгновение ока склонился перед князем. – Скачи к городским воротам и скажи там Остеру, чтобы он впустил татар и позаботился об их размещении! А ты, купец, – князь склонил голову в сторону Ильи Всемиловича, – как только поселите татар, иди к себе домой и хорошо отдохни. А в один из дней я пришлю за тобой: расскажешь мне о своих чудесных странствиях. Понял?

– Понимаю, великий князь, так все и сделаю!

– Ну, иди с Господом! – кивнул головой Всеволод Мстиславович.

Дома Илью Всемиловича ждали все. Но у самых ворот стояла, плача навзрыд, его любимая Василиса.

– Батюшка, Ильюшенька, – воскликнула она, видя приближавшегося супруга, – муженек мой бедный! Ой, ой, ой, что же с тобой стало?! Как ты постарел и поседел, мой славный, родной, бедненький!

– Ничего, матушка, – бормотал в ее объятиях пустивший слезу купец, – помолодею под твоими ласками! Не бойся, не такой я старый, как кажется: просто устал с дальней дороги!

– Ну, а теперь, дорогой наш гость, – пропела уже другим голосом Василиса. – Хотя, о, Господи, ты же не гость нам, но господин и хозяин! Войди же, войди в свой родной дом! Бегите же, дети, целуйте своего батюшку!

Ночью, лежа в постели и обнимая супругу, Илья долго рассказывал ей о своих странствиях по далеким краям. Тайно, попросив произнести страшную клятву, рассказал о том, как побывал у татарского царя Бату, как упросил отдать князю Борису Ростовскому прах его деда Михаила и боярина Федора.

– Я подарил великому царю серебряного селезня, ну, того, из немецких земель, помнишь, Василисушка, что крякал и пыхтел, когда водица в нем закипала? Уж больно дивился татарский царь заморской штуковине, смеялись его женушка и сынок Сартак. Я сумел тогда упросить татарского государя не позорить прах убитого князя Михаила, а отсеченную голову несчастного отдать его внуку, молодому князю Борису…Вот и помог тот подарок! А до того головушка нашего князя-мученика торчала на колу перед юртой Болху-Тучигэна. И серые вороны повыклевали ему очи!

– О, Господи, – перекрестилась Василиса. – За что его так наш Болху?! Какой смертный ужас! Никогда бы на Болху не подумала…

– Ну, это – долгая повесть. Я расскажу тебе ее, матушка, потом. Тут замешана кровная месть…Да там еще одна беда приключилась! Страшный срам!

– Что такое? Кого там опозорили? – вздрогнула Василиса.

– Эх, матушка, то – ужасная тайна, леденящая душу, не хотелось бы тебе это говорить!

– Ну, уж говори, Ильюшенька, ничего от меня не скрывай! – заволновалась любопытная Василиса.

– Ну, ладно, слушай, но только знай: никому – ни гу-гу! Дело идет о чести матери брянского князя Романа!

– Клянусь, батюшка, хранить эту тайну до самой могилы!

– Так вот. Когда я прибыл из Монгольского Царства назад в Золотое Царство на второй год своего странствия, Болху-Тучигэн рассказал мне, что в Орду приезжали младший брат нашего безвинно убитого князя Михаила, – он перекрестился, – князь Андрей Всеволодыч и вдова Михаила Всеволодыча, княгиня Агафья. Князь Андрей просил у царя грамоту на великое черниговское княжение, а княгиня – того же для своего сына Романа. Князь Андрей вел себя скромно, боязливо: падал ниц перед великим царем, целовал следы его ног и подарил государю целую гору серебра. Княгиня же Агафья была гордой и недоступной…А царю лишь слегка поклонилась, как равному…Говорила с достоинством и не дарила подарков. Ну, вот царь и решил, чтобы ярлык на великое черниговское княжение получил смиренный князь Андрей…А вот с Агафьей государь поступил жестоко…

– Что, убил или снасильничал?! – вскричала Василиса.

– Нет, сам царь ей ничего не сделал, – пробормотал Илья. – Он приказал поступить по татарскому обычаю и отдать княгиню Агафью в супруги князю Андрею!

– Так ведь князь Андрей женат! – возмутилась Василиса. – А по нашему обычаю, двоеженство – великий грех!

– Это так, – кивнул головой Илья, – но у татар все по-другому…Вот и потребовал великий царь, чтобы князь Андрей до конца исполнил его волю. Надо сказать, что Андрей Всеволодыч очень не хотел это делать: он падал в ноги государю, катался со слезами в пыли у царских ног, умоляя отменить богохульство. Но это только раззадорило государя. И вот он, смеясь, повелел в своем присутствии и на глазах всех придворных, насильно совокупить князя Андрея с надменной княгиней!

– Насильно! – вскричала Василиса. – Да как же это можно?!

– Да очень просто. Царские слуги сорвали с несчастных одежду, а когда те остались нагишом, князя Андрея повалили на княгиню!

– И князь сумел справиться? – пробормотала Василиса.

– Сумел! И еще как! – прошептал Илья Всемилович. – Наш Болху очень хвалил его за это! Он сказал, что князь показал себя настоящим мужем и что прочие татары, стоявшие там, ему позавидовали!

– О, Господи! – перекрестилась Василиса. – Чего только на свете не бывает! Выходит, что не только мы, простые люди, страдаем и унижаемся! Князьям еще хуже!

ГЛАВА 6

КНЯЖЕСКИЕ БУДНИ

На огромной поляне, расположенной в двух верстах от города невдалеке от проезжей дороги, собрались все лучшие воины князя Романа Михайловича.