Мы, кто катит этот мир

Имея некоторый опыт передвижения по не очень-то и гостеприимному островку, она не стала долго раздумывать, схватила широкий пояс. Пристегнулась. Остановилась у двери, боязливо прислушалась. Не услышала ровным счетом ничего, сочла это добрым знаком, шагнула наружу. Быстрым движением защелкнула карабин, чувствуя уверенность в себе и спокойствие от осознания того, что ветер, если вдруг сорвется, не сможет сбросить ее в море. Отправилась в недолгий путь на площадку с приборами.

Искать причину сбоя не пришлось. Стоило только открыть дверцу ближайшего шкафа, как снежинки веселой лавиной вывалились наружу, оголяя шкалу древнего барометра. Без особых усилий удалось откопать и объектив вполне себе современной камеры.

Справилась она быстро. В качестве последнего аккорда отыскала лопату, засыпанную толстым слоем снега, расчистила дорожки от одного шкафа до другого, прекрасно понимая, что это напрасный труд. Главная на островке не она, тут всем заправляет ветер, как он захочет, так и оформит ландшафт.

Приборы очищены, показания сняты. Можно было отправляться в обратный путь, но вот странность, если несколькими минутами ранее ей не хотелось выходить, то теперь не было желания возвращаться обратно!

К тому времени изрядно затянувшееся утро переросло в практически полноценный день, да и облачность заметно поредела. В слегка таинственном свете прикрытого тучами низко висевшего над горизонтом светила пейзаж был удивительно живописным, навевал лирическое настроение, баловал глаз удивительной белизной.

– А все-таки хорошо, что я сбежала от слякотной городской осени! – воскликнула она. – Жаль только поговорить не с кем. Хотя, радиостанция все еще работает, можно и поболтать! Кстати, это неплохая идея, надо возвращаться, свяжусь, отчитаюсь, новости узнаю, да и просто…

Большой сугроб, что образовался в результате расчистки площадки, зашевелился. Она испуганно вскрикнула. Услышав крик, куча снега мерно задрожала. Наружу вырвался урчащий звук. Странный звук, нечто сродни рыку, только сдавленному, а то и вовсе перепуганному.

Стараясь не выпускать подозрительный сугроб из поля зрения, она попятилась назад. Скрежетом отозвался карабин, трущийся по достаточно шершавому тросу, новым звуком разразился сугроб. Снег шевельнулся, горка подросла, увеличилась, вздрогнула и застыла. Все замерло, пробудив вполне реальное сомнение, а не привиделось ли?

Минута абсолютного спокойствия и вот сугроб подскочил, можно сказать, взорвался, превращаясь в симпатичного маленького медвежонка. Белого, будто свежий снег. Тот смешно отряхнулся, грузно сел, огляделся. Зевнул, смущенно прикрывая рот лапкой. Замер, принюхиваясь. Вдохнул запахи поздней осени, чихнул и с нескрываемым любопытством посмотрел на девушку. Тут-таки закрыл оба глаза, открыл, прищурился и смешно так замотал головой. Вне всяких сомнений зверек решил, что сон продолжается, что она ему попросту снится.

Пока любопытный хозяин бескрайних просторов Крайнего севера растерянно разглядывал нового для себя человека, она не теряла времени. Как могла быстро отходила, рассчитывая спрятаться в домике от потенциально опасного соседа.

– Хороший медвежонок, умный. Ты не думай, я несъедобная, невкусная я! – заговорила она, заметив, что пушистый сосед перестал упражняться и стал на четыре лапы. – Красивый медвежонок, умный медвежонок…

Услышав ее слова, тот снова сел, смешно так наклонил голову и прикрыл лапой мордочку. Опустил глаза, как ни смотри, а он смущается!

– Мы подружимся, обязательно подружимся, я точно знаю! Только чуточку погодя…

Дрожащими пальцами она отстегнула карабин. Открыла дверь, запрыгнула внутрь, закрыла, провернула ключ, прижалась спиной к стене, чувствуя, как страх понемногу отступает.

Вдохнула-выдохнула. Попыталась расслабиться, закрыла глаза, изо всех сил стараясь не думать о том, что дверь вряд ли остановит северного хищника, если тот вдруг начнет нервничать. Конечно, он еще маленький, но у него вполне может обнаружиться заботливая мама, которой захочется познакомиться с соседкой поближе!

Кое-как удалось прогнать остатки страха. Она вбежала в лабораторию, из окна которой была отлично видна площадка с приборами.

На том же месте где она его видела в последний раз, по-прежнему сидел медвежонок. Теперь он уже не прикрывался лапой, он смотрел на домик метеорологов и… довольно улыбался…

– Вот никто же мне не поверит! Точно не поверит. До чего обидно, что нечем сфотографировать! – улыбнулась и она. – Камера телефона не в счет, тут оптика нужна. Нет, но это попросту невозможно! Не бывает такого, медведи, даже полярные, не смеются они. Хотя…

К вечеру нежданный гость ушел. Исчез, наверняка у него были свои дела, медвежьи. Нет, она не следила за ним, так поглядывала, любопытно же…

А время продолжало свой бег. Не обращающая внимание на рамки, очерченные человеком, существом, что изобрело одну из самых бесполезных вещей в мире – календарь, природа жила своей жизнью. Решив, что самое время для начала зимы, она щедро засыпала островок снегом, сооружая просто-таки немыслимые завалы. Одно радовало – всю последнюю неделю держалась относительно безветренная погода, что позволяло лишний раз не выходить из уютного домика. Нет, она несколько раз покидала надежные стены, но исключительно для того, чтобы размяться, подышать свежим воздухом, набраться сил и полюбоваться удивительными творениями природы. Далеко не отходила, боязливо оглядывалась, все еще опасаясь столкнуться нос к носу с хищником, пусть тот маленький и с виду дружелюбный.

Глава 9

Мощная ракета начала вибрировать. Уже скоро. Совсем немного времени пройдет и из сопел вырвется пламя. Реактивная струя оторвет многотонную махину от стартового стола и унесет в затянутое облаками небо. Тучи останутся позади, космонавтов же ждет короткая «остановка» на околоземной орбите, а дальше одна лишь бесконечность.

– Все основные показатели в норме! – на удивление бодро прозвучал голос техника, молодого, слишком молодого паренька. Счастливое юношеское лицо, густо покрытое веснушками, горело, светилось, превращая сферическое стекло шлема в самый настоящий фонарь. – Двигатели работают в штатном режиме, системы жизнеобеспечения в пределах допустимого. Можно лететь!

– Ну что, птенцы мои, готовы отправиться к звездам? – в голосе тренера слышалась печаль дополненная нотками самой настоящей зависти. – Вот и отлично, даю обратный отсчет: пять, четыре, три…

Слова руководителя полета растворились в рокоте, что затмил собой все прочее. Гул нарастал. Вместе с ним нарастала вибрация, мгновение и ракету уже по-настоящему трясло. Это оно, свершилось! Там, внизу, подобно дракону из детской сказки, сопла выпустили мощные струи пламени. Огненные языки лизнули бетон, растеклись по нему, испаряя лужи, что остались от недавнего дождя.

Отрыв. Его вдавило в кресло. Тело налилось свинцом, о том, чтобы пошевелиться не было и речи. Даже мысли, которым, казалось, не было дела до земного тяготения, отяжелели, медленно поползли они, упрямо зашевелились, принялись перешептываться, обмениваясь странными до глупости вопросами: «Зачем нужен пилот, если он даже пошевелиться не в состоянии?»

Сильный толчок разбавил унылое однообразие. «Думаю, какая-то ступень отошла», – то ли сказал, то ли подумал он. В глазах потемнело, умственный туман, частичка то ли воображаемой, то ли реальной дымки, что не уместилась внутри черепной коробки, пробралась в глазные яблоки, мешая видеть, не давая понимать. На мгновение реальность всего происходящего растворилась в бескрайнем море сомнений. Да, он действительно сдал в последнее время…

Вибрация прекратилась, сразу стало легко и на удивление спокойно. В редеющем тумане проявилась уютная домашняя обстановка. Удобное кресло, подмигивающий разными цветами телевизор, диван, приоткрытая дверь, сквозь щель в которой просачивается такой привычный звук – звон посуды.

– Нет! Это все из-за немыслимых перегрузок! – мысленно закричал он и с огромным трудом заставил себя открыть глаза.

Домашний уют остался лишь в воображении, благо спокойствие никуда не делось. Не было тряски, исчезла вибрация, перегрузки и те ушли в небытие. Он снова чувствовал свое тело, что не могло не успокаивать, да и общее состояние вписывалось в слегка размытое определение «норма»…

«Что-то неправильно! Что-то не так, – растерянно пробормотал он, вздрогнул и огляделся. Увидел себя, сидевшего… над креслом, удобно облокотившись на… воздух. – Нет, все так, как и должно быть!»

Мимо него, неспешно и величаво, просто каравелла на легких волнах, проплыла женская фигура. Нет, это не сон, не спал он, то другое состояние, своего рода замедленное восприятие действительности, приправленное легкой полудремой.

Вот полудрема отступила. Женская фигура, плывущая по воздуху, приблизилась. Он встрепенулся. На мгновение показалось, что это не какая-то условная женщина, что это она, что здесь она, рядом, передумала, решилась, и…

Глаза закрылись и снова открылись. Взгляд сфокусировался на проплывающем мимо теле. Отметили на редкость удачный покрой комбинезона, туго натянутая ткань выгодно подчеркивала безукоризненную фигуру. Отличная одежда, удобная, практичная…

Мгновение, почти незаметное движение рукой, фигура перевернулась, глаза встретились с его глазами. Почти сформировавшийся крик: «Ты?!» растворился в дремотной тишине космического корабля.

– Вышли на круговую орбиту, пока отдыхаем. У меня вот утренний заплыв, – командир лучезарно улыбнулась, подмигнула. – Слушай, а почему ты такой мрачный? Сон плохой приснился, или увидел не ту, кого бы хотел увидеть? Если так, то извини!

Блондинка быстро отвернулся. Солнце, луч которого умудрился средь бесконечности пространства нащупать иллюминатор и просочиться внутрь корабля, блеснуло на кристальной слезинке. Вспыхнуло и тут-таки погасло. Капитан снова взмахнула рукой, сильно, будто действительно плыла в бассейне, взмахнула еще раз и скрылась в соседнем отсеке.

– Говорит Земля! – прозвучало из динамика. – Подготовительные работы закончены, траектория полета рассчитана. На пятом витке будут запущены маршевые двигатели и… – металлический голос стал глуше. – Ребята, у вас остается совсем немного времени, чтобы проститься с родной планетой. Впереди у вас неизвестность. Помните, ваш полет это достижение цивилизации, но не только, это своего рода личная драма, драма каждого из вас. Через несколько минут мы организуем каждому индивидуальный сеанс связи. У вас будет возможность переговорить с родными и близкими… проститься. Спасибо вам и счастливого пути!..

На небольшом экране было лицо. Ее лицо. Печальное, бесконечно печальное. Большие грустные глаза, чуточку опущенные уголки губ. Она молчала. Просто молчала, внимательно смотрела на него, будто старалась запомнить на века. Не двигалась, казалось, не дышала. Могло показаться, что это просто фотография, статичная картинка, вызванная сбоем связи, но нет, маятник настенных механических часов за ее спиной размеренно двигался, отсчитывал секунды. За время безмолвного разговора минутная стрелка переместилась на три деления, за ней чуть заметно следовала и часовая. Минутная приблизилась к отметке «двенадцать», задрожала. С ней задрожало и изображение, подмигнуло яркой вспышкой и погасло, сменилось абстрактным рисунком, яркими полосами средь общей бесконечности.

Он закрыл глаза, чувствуя, как те наполняются слезами. Снова открыл. Огляделся. Странное дело, но он дрожал, будто дрожь изображения с экрана передалась ему. Сначала показалось, что это ракета меняет траекторию, но нет, единственным вздрагивающим объектом в тесном пространстве был он сам. Космический корабль уверенно летел по точно вычисленной траектории, кружил вокруг планеты, дожидаясь момента, чтобы начать удаляться от Земли, яркого синего диска, краешек которого заглядывал в ближайший иллюминатор.

Мрачное чувство нахлынуло на него, вглядывающегося в очертания родной планеты, точнее, смесь чувств, темная сущность которых усиливалась ее лицом, видением, которое все не хотело отступать. Стояла перед глазами она, ее печальное лицо, в ушах звенело, ее не менее печальное молчание…

Легкое прикосновение вывело его из состояния полнейшей растерянности. Он обернулся, на него смотрели глаза командира корабля. В их глубине была печаль, чуть менее глубокая, чем в ее глазах, но разве в этом суть!

– У нас три спасательные капсулы на случай непредвиденных обстоятельств. Для спасения экипажа достаточно двух, – командир улыбнулась, но лишь губами, глаза по-прежнему были во власти грусти. Рука дотянулась до проплывающего мимо блокнота, тонкие пальцы схватили книжечку, черкнули несколько цифр. – Это код запуска, но я ни на что не намекаю и ни на чем не настаиваю…

– Спасибо! – воскликнул он и попытался обнять девушку. Не рассчитал, слишком резкое движение и они, будто бильярдные шары, разлетелись в разные стороны.

Со всех сторон послышались приветственные возгласы. Из каждого динамика звучали аплодисменты, их заглушал пронзительный свист и веселое улюлюканье.

– Правильное решение! Единственно правильное! По такому случаю полагается выпить, угощаю всех! – крикнул молодой паренек-техник, пулей пролетая мимо. Он только что открыл бутылку шампанского, которую непонятно каким образом умудрился пронести на борт.

Сопровождаемая эффектным хлопком, пробка улетела в одну сторону, парня отбросило в другую. Повезло, на пути летящего человека оказалась сетка – своеобразный рабочий стол, пробка же долго еще рикошетила от приборов, летая в ограниченном пространстве корабля. Никого ее траектория не интересовала, вокруг царил праздник. Искрящиеся шары благородного напитка плавали в невесомости, приглашая всех желающих ощутить их выдержанный вкус.

– Что тут можно сказать! – слезы, которые и до того застилали его взор, пролились сплошным потоком. Печальные шарики слезинок расплылись по тесным помещениям, смешиваясь с шарами искрящегося шампанского. – Хочу сказать всем спасибо! Благодаря вам я наконец-то все понял. Простите если что не так…

Под еще более громкие овации он проплыл в кормовую часть корабля. Схватился за переборку, обернулся, помахал на прощанье рукой. Подплыл к трем одинаковым овальным люкам, выбрал ближайший из них. Коснулся сенсорной панели. Оглянулся посмотреть, как исчезает его мечта, что оказалась далеко не самой заветной, улыбнулся счастливой улыбкой, заплыл внутрь.

– Вот только не надо делать вид, что это конец надеждам, что больше не представится возможность… – пробормотал он, подплывая к креслу пилота.