Мы, кто катит этот мир

Бармен медленно покачал головой. Встретился с ним глазами и прошептал:

– Но ведь тогда вы снова будете драться…

– Не буду, если расскажешь все. Начинай!

– Она на самом деле приходила. Пару дней назад, вечером. Сидела на том же стуле, что и вы, – бармен облизал пересохшие губы и затравлено огляделся. Вне всякого сомнения, выбирал место куда безопаснее падать. – Она…

– Договаривай раз начал!

– Мужик какой-то подошел. Подсел. Они поговорили, выпили и ушли вместе, – скороговоркой выпалил бармен и тут-таки закрыл глаза.

– Какой мужик, кто такой? – глухо отозвался он.

– Не знаю, честное слово, не знаю. Я впервые его увидел. Прилично одет, без перебора, но костюм дорогой, часы и все такое. Сказал, деньги забыл, обещал позже занести, кстати, так и не вернулся. Тогда был на машине, судя по шуму, старье еще то, а вот марка, модель… – бармен открыл глаза, в их глубине читалась надежда, надежда на то, что его не побьют. – Да, у нас теперь камера на входе установлена, можно запись посмотреть, боюсь, мало что видно будет, если совсем честно, толку от нее никакого, так, бутафория.

Несколько секунд он растерянно смотрел в глаза бармену. Как бы того ни хотелось, но сомнений в том, что тот не врет, практически не было. В глубине души еще теплилась призрачная надежда, твердившая, мол, все не то, как минимум, не то, чем кажется на первый взгляд, но что толку от какой-то там надежды…

– Я могу принести ноутбук, – неуверенно заговорил бармен. – В подсобке на столе лежит, или сами возьмите, если мне не доверяете.

– Нет, не надо, – он медленно покачал головой. – Не хочу я ничего смотреть, да и поздно уже. Ты на меня не обижайся, я не со зла, это тебе урок, в следующий раз будешь думать, что делаешь, да и что говоришь тоже, как минимум, кому. И еще…

Он заглянул за стойку, схватил почти полную бутылку водки. Бармен сжался и закрыл глаза, но обошлось, посетитель лишь укоризненно покачал головой и вышел. Задержался у гардероба, выглядывая старушку-соседку, намереваясь сказать ей пару слов, но той и след простыл. Ничего не оставалось кроме как выругаться вслух и удалиться.

Глава 6

Вертолет нырнул в узкий просвет средь стремительно густеющей облачности и исчез из виду. Плотный строй облаков сомкнулся за ним, на землю просыпался первый в этом году (во всяком случае, для нее и да, те несколько снежинок на аэродроме не в счет) снег.

Медленный и печальный, если не сказать торжественный, снегопад усиливался просто на глазах. Крупные и невесомые хлопья неспешно кружили за окнами, медленно раскачивались они, радуя глаз и навевая печальные мысли. Лишь тогда, глядя на сплошную белую массу, что укутывала землю, она задумалась о том, что в ближайшие полгода ее ждет одиночество. Абсолютное, настоящее и концентрированное. Не будет ни одной живой души, ни тебе поговорить с кем, ни выслушать кого, одна только радиостанция, но это же совсем не то…

– Надо было хоть живность какую-нибудь завести, кота, канарейку, все ж веселее было бы, – она уронила грязную тряпку в ведро и вытерла лоб тыльной стороной ладони. Тяжело выдохнула – генеральная уборка занятие утомительное. – Но с другой стороны, это именно то, чего ты хотела. Правильно? Правильно! Так что не ной, а получи и распишись!

Работа шла полным ходом, чистота отвоевывала у многолетнего запустения все новые и новые уголки не очень-то и просторных помещений скромного жилища метеоролога. Удивительно яркий контраст – толстый слой грязи впереди и сияющая чистота позади. Ради этого стоило потрудиться.

Приводя в порядок дом, она рассматривала помещения, в которых ей предстояло не только работать, но и жить. Целых полгода, как минимум…

Небольшой домик. Простая планировка, ничего лишнего. Две комнаты – жилой фонд (спальня и кухня) еще две исключительно для науки (маленький, но очень уж уютный кабинет и просторная, хоть и не изобилующая оборудованием, лаборатория). Посредине короткий коридор, благодаря которому избитая фраза «идти на работу» была актуальна даже в столь удаленном от цивилизации месте.

Противный электрический писк донесся из лаборатории, помещения, до которого чистота вкупе с порядком еще не добрались. Она вздрогнула и удивленно огляделась. Телефон? Будильник? Отложила уборку, шагнула к двери. Остановилась на пороге. Огляделась. Источник противного звука нашелся почти сразу, ним оказались электронные часы. Причину дневного перезвона также не пришлось долго искать – ниже висела таблица с цифрами. Расписание, согласно которому полагалось снимать и фиксировать данные приборов. Собственноручно. Все-таки тотальная автоматизация до столь отдаленных территорий пока еще не добралась.

Надо значит надо. Она открыла дверь, высунулась наружу и глубоко вдохнула. Удивительно приятный воздух, была в нем морозная свежесть, чувствовалась чистота, дополнял букет привкус морской воды с легким запахом каких-то водорослей – просто-таки идеальный коктейль для желающих надышаться впрок, а заодно и поправить здоровье. Кружил он голову, пьянил.

Нет, воздух воздухом, он каким был, таким и остался, но вот ландшафт, тот кардинально изменился. Непрекращающийся снегопад заботливо сгладил рельеф, засыпал низменности, создал практически идеально гладкую снежную равнину. Средь бескрайнего стерильно-белого поля эффектно торчали посеревшие от времени стойки деревянных перил, обозначающие дощатый настил. Над ними виднелась более надежная конструкция – еле заметный в абсолютной белизне, там покачивался трос, закрепленный на металлических направляющих.

Внутри дома на стене у двери висел, призывно покачиваясь, широкий пояс. К нему прикреплена блестящая от частого использования цепочка метра два длиной, на конце массивный карабин.

Она внимательно осмотрела ничуть не эстетичное снаряжение, призванное обеспечить безопасность, представила себя «на поводке». В голове зазвучали слова худого бородача о необходимости пристегиваться, выходя наружу. Ее плечи непроизвольно поднялись, губы расплылись в улыбке, разве можно поддаваться унынию и пессимизму, когда за стенами такая красота!

– Буду пристегиваться, обязательно буду, но потом, если понадобится, – отмахнулась она от голоса разума и шагнула через порог. Взялась рукой за перила, побрела вперед, глубоко проваливаясь в рыхлый снег. – Вот тебе и осень!

Обозначенная столбиками и шаткой опорой для рук мощеная досками дорожка вывела ее на площадку. Несколько минут потребовалось, чтобы сделать все необходимые замеры, зафиксировать данные приборов. Она захлопнула последний шкаф с термометрами, повернулась, собираясь идти обратно. Мигнула глазами. Растерянно огляделась. Куда возвращаться было непонятно. Вокруг, сколько ни смотри, идеально гладкая равнина.

Пришлось здорово потрудиться, чтобы сориентироваться, но вот ей удалось разглядеть серые столбики, поддерживающие перила, сами перила и отходящий от настила, идущий к площадке трос. Чтобы снова не потеряться, она схватила рукой путеводную нить, сотканную из сотен проволочек, и решительно шагнула вперед.

Совершенно внезапно сорвался ветер. Мощный порыв сбил ее с ног, тщетно пытаясь оторвать от надежной опоры. Она упиралась, он крепчал. От недавней идиллии остались лишь воспоминания. Снег, настоящее украшение сказочного пейзажа, уже не опускался на землю, он метался, носился в бешеной гонке, подгоняемый воздушными потоками. Тяжелыми хлопьями бил по лицу, путался в развевающихся волосах.

В дыханье природы почувствовался мороз. Резко упала температура, зима опустилась на островок, предъявляя свои на него права. Голодным волком взвыла вьюга, затмила все, все поглотила…

Она старалась изо всех сил. Упиралась. Цеплялась за надежную сталь, подтягивалась. Так удалось пройти с десяток шагов. Стало чуточку проще, она вышла на дощатый помост, где можно было упираться ногами, помогая слабеющим пальцам.

На фоне снега и вьюги медленно, фрагментами, будто фотобумага, помещенная в раствор проявителя, формировался силуэт домика. Несколько секунд и очертания стали устойчивыми, показались стены, крыша из солнечных панелей, целесообразность установки которых в условиях короткого светового дня поздней осени выглядела весьма сомнительной, блеснули холодным отблеском окна.

Вера в то, что цель близка, придала ей сил. Ветер уже не казался столь сильным, да и холод отступил, трудно замерзнуть, когда все силы уходят на борьбу со стихией.

Взобравшись на крыльцо, она вдохнула свободнее. Дом служил непреодолимой преградой для бесчинствующей стихии. Последнее усилие и буйство ветра осталось за надежными стенами…

Следующий день наглядно проиллюстрировал переменчивость погоды заполярного края. Ближе к утру затихли завивания ветра, как оказалось, он разорвал в клочья облака, позволив солнцу, низко висящему над горизонтом, подарить земле один из последних погожих деньков. Он же внес коррективы в окрестный пейзаж. Сдул большую часть снега в море, оставив белые пятна только в глубоких расщелинах и под деревянным настилом. То с чем не совладали потоки воздуха, довершило дневное светило и уже к середине дня на всем островке не осталось и намека на недавнюю зиму. Вокруг, куда ни глянь, царила осень, сырая, промозглая, северная…

Перемена порадовала. Все-таки торопить зиму не хотелось. Да и относительное тепло давало возможность потрудиться на свежем воздухе.

Пользуясь нечаянной благосклонностью природы, она собрала камеры, которые привезла с собой, обмоталась кабелем и отправилась на метеорологическую площадку.

Да, посетившая ее идея не отличалась особой гениальностью, она просто решила установить на каждый прибор «персональное видеонаблюдение» к нему подсветку. Камера, кабель, компьютер вот, собственно и все. Пусть это далеко не полная автоматизация, но таким образом можно было значительно облегчить себе жизнь, трудиться, не выходя из лаборатории.

К тому времени, когда изрядно обленившееся осеннее солнце отправилось на покой, провалилось в бездну вод, растаяв в густеющей дымке, она справилась. Больше не было необходимости рисковать, бродить по острову, опасаясь, что порывом ветра ее сбросит с обрывистого плато. С этим пришла уверенность – очень даже полезная вещь, когда находишься на самом, что называется, краю света.

Глава 7

Вот все и случилось. Он получил то, о чем мечтал на протяжении нескольких последних дней, если не недель – занятие. Постоянные тренировки не давали шанса унынию, задавливали ростки сомнений, не выпускали из недр памяти воспоминания. Просто не до того было. С раннего утра и до позднего вечера он вертелся в центрифуге, его, облаченного в неповоротливый скафандр, опускали на дно огромного бассейна, выматывали бесконечными пробежками, а после многочасовой экзекуции осматривали медики. Больше всего раздражали именно доктора. Они многозначительно переглядывались, перешептывались, что-то записывали в свои книжечки, глубокомысленно кивали, игнорировали вопросы, словом, вели себя так, будто он не живой человек, а некое подопытное животное. После же все начиналось сначала: центрифуга, пробежки, тренировки, погружение…

«Как-то все это неправильно. Фальшью отдает. Да, индивидуальная подготовка это хорошо, но ведь должно быть что-то и для проверки совместимости! – он так втянулся, что искренне удивился блеклому отголоску сомнения, что посетило его одним поздним вечером. – Надо же выяснить, сможем ли мы ужиться, да и просто, я второй пилот, а кто первый? Кстати, а почему второй?! Было бы неплохо поработать в этом направлении!»

Простая на первый взгляд мысль обернулась бессонной ночью. Да, уснуть удалось лишь ближе к рассвету. Благо, это не сказалось на дисциплине, он давно привык просыпаться за секунду до побудки…

Утро же началось как обычно: свет, гул, суматоха. Он выбежал из комнаты, свернул налево и с разбега налетел на стену. Растерянно огляделся. Посмотрел себе под ноги, увидел желтую стрелку, тут-таки понял, что все опять изменилось. Не стал размышлять к лучшему это или нет, последовал в указанном свежей разметкой направлении. Немного поплутал в лабиринте коридоров, открыл тяжелую дверь и буквально вывалился в ангар.

Там были люди. Не только толстяк, что изо всех сил старался выглядеть стройным и «мучители в белых халатах», там были и кандидаты на полет, будущий экипаж – вместе с ним ровно десять человек!

Тренер взглянул на него сквозь темные очки, покачал головой и кивнул, мол, займи свое место, нечего столбом стоять, мигать глазами…

– Вы оказались лучшими из лучших, вы обошли других претендентов. Вы выдержали все испытания, ну, большую их часть, вы практически готовы отправиться в межпланетную экспедицию, – тот завел длинную, кажущуюся и вовсе бесконечной речь. – Но полет вам предстоит продолжительный, плюс жизнь в изоляции на безлюдной планете. Тут не столько важна подготовка каждого из вас, сколько слаженность экипажа. Нам нужен командный дух. Что это значит? Правильно. С сегодняшнего дня начинается новый этап – работа в команде. Да, это обязательная составляющая и не перечить! Кстати, у каждого из вас все еще есть шанс вернуться домой. Сразу, не дожидаясь приземления!

В огромных очках толстяка отражались будущие космонавты. Одного роста, с одинаково сосредоточенными лицами, облаченные в одинаковую форму, они казались отражениями одного человека, эффектом, создаваемым зеркалами, в каждом из которых отражается отражение…

– Я понятно выражаюсь? – силуэты, что выстроились в глубине туманных стекол, одновременно вздрогнули, в ангаре раздалось: «Так точно!» – Хорошо, тогда переходим непосредственно к тренировке. Все к симулятору, даю вводные – пожар в жилом модуле, блок «Б», ваши действия?

В воздухе запахло гарью. Большая цистерна, имитация модуля, засветилась желто-оранжевым светом. Сквозь стекла проглядывали веселые языки пламени. Потенциальные космонавты, толкаясь, сбивая друг друга с ног, помчались к земной копии своего космического дома…

Пожар потушили достаточно быстро. Чумазые курсанты в пропитанной грязью мокрой одежде выбрались через шлюз. Построились, замерли. Ни звука, ни шороха, лишь десять пар глаз синхронно мигали, наблюдая за толстяком, который спокойно прогуливался по ангару.