Хулиганский Роман (в одном, охренеть каком длинном письме про совсем краткую жизнь), или …а так и текём тут себе, да…

А всё ведь бестолку. Внуки бедняков, которым тогда ключи достались и печать сельсоветовская, теперь вон тоже в нищете и пьянстве, а потомки раскулаченных повозвращались из Сибири и снова зажиточными стали. Потому что на такой земле только ленивый живёт бедно…

Раиса так и не показалась и он ушёл, опираясь на две короткие палки в своих руках, вглядываясь в песок дороги у себя под ногами.

(…оказывается, кража малиновой скатерти не самое худшее, что может случиться, есть вещи за которые себя построже наказываешь…)

~ ~ ~

Потом Сергей предложил большой проект – поднять кирпичный цоколь вокруг хаты. Кирпич у него уже несколько лет как заготовлен. На это ушло три приезда; хата не маленькая. Двойка замешивал раствор и подносил кирпич. Мы закончили в субботу.

В воскресенье утром я встал раньше всех и вышел на крыльцо веранды. Мои туфли стояли на второй ступеньке развёрнутые носками к воротам, хотя вечером я оставлял их в точности наоборот.

(…я читать умею знаки! —

"Мавр сделал своё дело…"…)

Обувшись, я вышел за ворота, а в конце улицы свернул к лесополосе, потому что в прогалинах призывно бамкал очень медленный товарный поезд. Потом пришлось пуститься бегом, но всё же я успел на тормозную площадку последнего вагона

(…всё получится как надо, если правильно прочтёшь…)

Товарняк набрал скорость и прогрохотал через станцию Бахмач не сбавляя ход. Люди на платформе с удивлением смотрели ему вслед. На последней площадке стоял я, счастливый и довольный собой, а ветер трепал мои волосы, как бродягам Джека Лондона…

Зимой работы по хозяйству замирают и Двойка прислал мне телеграмму лишь в апреле. Мы копали огород, когда его отец принёс новость о взрыве в Чернобыле. День был холодный и ветреный, низко неслись серые тучи. Двойка начал читать лекцию о радиации, но мне было похер. Какая разница? Однако ветер дул с востока и не пропустил радиацию до села. Облака её впитали и отнесли аж в Шотландию, на развешанную там стирку на бельевых верёвках. Конечно, Шотландцы потом ту стирку выбросили, по свидетельству Morning Star…

Но всё это будет потом, а сейчас Двойка, подпирая плечом стену с приболтованным к ней телефоном-автоматом, набирает номер, а я прочёсываю взглядом нескончаемо спешащую толпу у него за спиной, которая понятия не имеет о тонкостях отношений между боссами мафии и их телохранителями. А ещё я стараюсь вычислить кому из нас больше нужна эта дружба. Будущему кандидату наук Двойке или мне, его джинну из бутылки?

Дохлое дело заниматься психоанализом, если не знаешь как это делается… На лекциях по психологии в пединституте нам, конечно, объясняли, что это подлая, наглая выдумка загнивающего Запада, поклёп на Человека с большой буквы, чьё имя звучит гордо. Какая жалость, что лектор и словом не обмолвился о методах этой низкопробности. Вот и приходится сочинять содержание под вывеску Психоанализ и разрабатывать методы от себя…

Раззудись плечо, размахнись рука! Мы этого суку синхрафазатрона и ломом запустим!.

(…допустим, что суть такого анализа в том, чтобы ответить на самый пакостный из всех вопросов, вопрос ниже пояса – «почему?»…)

Ну так почему я кентуюсь с Двойкой? По какой такой причине? Здоровая сельская пища в исполнении бабушки? О да. Предвкушаю еду, е?дя в пригородном с букетом… Во-вторых, есть приманка, на которую я, словно осёл Тиля Уленшпигеля, раскатал губу, хотя она недостижима. Для любого осла можно найти травку, за которой побежит как миленький. Так за какой же я так охотливо перебираю копытами?

Разухабистые картины постельных пиршеств плоти, которыми так щедро делится Двойка, вселяют надежду, что и мне, псу верному, швырнёт Хозяин шмат скоромного. Осёл хитрит и не смотрит даже на пучок травы, подвешенный на прутике перед его носом, прикидывается, что он её в упор не видит, а бежит просто так, ради разминки, ведь ему жуть как приятны физические нагрузки и прочие сельхозработы. Однако, чтобы раскусить осла, семи пядей во лбу не требуется…

Кстати, для протокола. Имела место попытка с подружкиной подружкой… Они приехали из Нежина в Бахмач – Двойкина бывшая со своей подругой. Мы с Двойкой встретили и привезли в село на автобусе. Два матраса заранее были расстелены на сеновале над летней кухней. Из деликатности, Двойка увёл свою экс-милую в близлежащую рощу слушать соловьёв и оставил весь сеновал мне в безраздельное пользование.

Девушка попалась аппетитная – стройная, грудастенькая, но дала раздеть только до колготок. Спору нет, они тоже неплохо смотрелись – чёрная сеточка на стройненьких ножках, но на кой хер мне этот невод? За что? (Впрочем, если согласимся что применяемые ими средства обольщения есть их оружием в борьбе за выживание, тогда истязание таких лопухов как я ни что иное, как полигон, испытательный стенд для проверки оборудования, новых технологий, установки датчиков автоматической регистрации сколько раз и насколько исподволь взглянуто на их титьки, в какой одёжке, и т. п., и т. д… Охренеть! Я это сказал?!. Ты, а кто ещё сморозит такое? Ничё себе, какой я прозорливый!)

Всё тот же старый гнусный трюк – добро пожаловать на верхние приманки, но руки прочь от пояса верности. Я не стал драть колготки в клочья, а все попытки возбудить ответное пламя страсти её не соблазнили. Патовая позиция тянулась, пока Двойка не привёл бывшую из романтической прогулки по роще…

На следующее утро, я встал первым и сходил искупаться в ко?панке – пруд 20 м х 20 м, вырытый в поле экскаватором. Когда я вернулся, Раиса Александровна сидела на крыльце веранды.

– И как водичка? – спросила она с намёком в прищуре чёрных глаз.

– Холодная, – ответил я во всех смыслах.

Уже после завтрака, без Раисы поблизости, Двойка спросил меня напрямую:

– Ну как?

– Никаких каков. Мы несовместимы.

– Это как?

– Она хотела изнасилования. Я хотел взаимного удовольствия.

Не совместились…

Так сталбыть всё, что держит меня на поводке у Двойки сводится к потребностям желудка и репродуктивного органа, и… и всё, что ли?. Тут требуется что-то ещё, мышление в двух измерениях, это как-то не по-Гегельянски… Где третий?!. Говори!. А-га! А вот и он – родимый! Мозг с его возвышенными потребностями и, в первую очередь, необходимости освобождаться от всей херни, которую в него напхали и теперь нужно послабить напряжение в клетках памяти, а не то взорвутся в самых немыслимых направлениях. Ну разве же не му?ка – бисера под завязку, а рассыпа?ть-то не перед кем?

(…кто откажется от роли Ментора? Вкладывать перлы мудрости в благоговейно раскрытый роток наивного отрока?..)

Двойка даёт мне и эту возможность, своими вопросами Как выбрать правильный курс в джунглях возленаучных склок, где каждый паук за себя, а банка одна на всех? Кто нужнее для научной карьеры – талантливый, но полуспившийся Микро-Шеф [заведующий лабораторией], или же тупой, как валенок, Макро-Шеф [начальник институтского отдела]?

Отвечая на эти и подобные вопросы, я изумился запасам беспринципного Маккиавелизма в своей системе. Я и мечтать не мог о столь неисчерпаемых ресурсах, общение с Двойкой раскрыло мне глаза и на такую мою грань.

Однако суть излагаемых мною моралей настолько проста, что Двойка и сам их нутром чует и поступает сообразно, вот только выразить не может, что мы приходим в мире, где уже всё занято—«местов нет!»—где надо урвать себе место под солнцем, а цель оправдывает средства, und so weiter… И Двойка радостно соглашается. Но как насчёт меня? Живу ли я по этой проповеди? Следую ли ей?.

(…а следовать своим теориям отнюдь не обязаловка. Ницше, изобретатель сверхчеловека в форме «белокурой бестии» физически был развалюхой.

«Урви место под солнцем», – поучаю я, это верно. Но сам-то скорее побреду куда глаза глядят в поисках другого солнца, чем лезть в их тесноту, грызню и давку…)

Ну что теперь? натешился своим самопсихоанализом? Все изнанки выворотил? Да не стесняйся ты – я тут один, Двойке не до меня, всё так же накручивает телефонный диск, заглядывая в свой блокнотик. Так всё, что ли? Ублажение желудка, поманка подержанными шлюхами, да тщеславное самощекотание об залежалый интеллектуальный бисер?. На этом список причин почему я с ним исчерпан?

Ну да вот почему, конечно поэтому… А и ещё за ощущение свободы, когда вырываюсь из рутины своей упорядоченного, наполированного откалиброванного жизненного цикла с баней по четвергам, стиркой по понедельникам, глажкой по вторникам, с пляжем или читальным залом по выходным и всегда с чувством какой-то нехватки и пустоты, и всегда начеку…

Ух-ты! Красава! Ещё и свободолюбием блеснул. Ай, молодец! Но теперь-то, надеюсь уже всё?

Конечно всё, разве мало такого для дружбы?

Не пытайся облапошить диалектику. Ты умолчал про противоположность – ненависть.

А с чего мне его ненавидеть? Кормит, поит, даёт возможность вырваться…

Похоже, в своих перечислениях, ты стыдливо упустил упомянуть возможность баловаться, втихаря, мазохизмом, а? Что есть наслаждение, если не сладкая боль?. Не так ли, болезный?

…спал он с ней, или нет?.. всё во мне стискивается в тугой ком обжигающей боли и медленно рассасывается в немые вопли: нет, этого не может быть… а если?. и снова боль хлещет по больному, а следом и тягучее тёплое растекание: нет, нет, нет…

В один из первых моих приездов к Двойке, мы сидели в автобусной ожидаловке на раздольно пустой площади в тугом ветре под тёплыми звёздами летней ночи. Побелённые стены остановки, как и доски скамеек избороздили клейма всяческих Deep Purples, Динамо-Киев, Свет, Блицов, Вов и множество дат… Двойка вдруг свёл разговор на Иру:

– Она говорила, что лучше, чем с тобой ей ни с кем не было.

Он будто скальп с меня содрал этим комплиментом. Таким не делятся за столиком в кафешке. Для такой темы надо лежать в постели после акта. Рассчитывала, что однажды Двойка передаст её слова мне, чтоб я дорисовал остальное? Нет, слишком затяжная комбинация, такую многоходовку и Бобби Фишер не потянет… Скорее всего, по кошачье-женскому обычаю оставила ёбарю клеймо своих царапин… То-то он тогда так сразу за Беломором потянулся…

…не впадай в комплексы, Двойка, я никогда не был секс-гигантом… и теперь я знаю для чего он нашёл меня в Конотопе… прошу простить за всю ту беспомощную дребедень насчёт окропления с благословением… позывы были куда проще – поссать на прах друга Ахули и хоть посмертно утушить свою зависть к покойному…

Он как-то почувствовал, что не то что-то ляпнул и, чтобы замылить, начал клясться, что у него ничего никогда с Ирой не было… Как будто я спрашивал.