Сборник рассказов «Клан „Старый жёлудь“»

– Что со мной?

– Сонный паралич.

– Это из-за аварии, да?

– Она всего лишь способ подготовить мозг к операции, которая, кстати, прошла успешно.

– О чём ты?!

– Мир, в котором живу, полон хаоса. Изменить ход истории невозможно, вот я и решил изменить тебя, чтобы самому выжить в будущем.

Хочу проснуться, чтобы не слушать бредни «другого я», но не могу. Боль возвращается. Цежу сквозь зубы:

– Что сделал?

– Кожу, – «другой я» подался вперёд, его глаза блеснули, – я содрал с тебя кожу.

Переосмысливаю сказанное. Страха нет. Ерунда какая-то! В какие только зарубы не попадал в сновидениях. Тонул, в меня стреляли, ранений и переломов не счесть. Наяву всё оставалось неизменным – учёба, тренировки. И всё же неплохо бы увидеть себя со стороны.

Способность управлять телом возвращается вместе с болью. Такс… Качаю головой влево – вправо. Смогу управлять телом, смогу покинуть этот страшный сон, и дай бог вернусь в реальность. Пытаюсь поднять руку, но не могу, хотя пальцы уже двигаются.

Заметив мои телодвижения «другой я» достал шприц с неизвестным содержимым и сделал мне укол. Боль отступает, но я снова перестаю чувствовать тело. Вот гадство!

– Расскажу немного о событиях в будущем, – говорит «другой я». – В тридцать я начал мастерить подарки из кожи. Удивительно, но старину любят во все времена. Через год, когда количество заказов возросло, моё хобби превратилось в ремесло. К тому времени основная работа уже не приносила ни удовольствия, ни прибыли. Биоинженерия – умирающая профессия, не поверишь, нас заменили роботами. Тогда-то я и открыл кожевенную мастерскую «Старый жёлудь». Ты знаешь, люблю творить руками, хоть кожа и тяжёлый в работе материал, а в будущем ещё и очень редкий.

Каким-то шестым чувством осознаю крывшуюся в «другом я» опасность. На меня накатывает паника, мысленно повторяю одно-единственное слово: «кожа». «Другой я» продолжает рассказывать:

– Первое время работал над косметическими протезами с высоким уровнем имитации кожи. Сделанные конечности рук с прорисованными венами, фалангами пальцев и даже ногтями, которые можно красить, моя гордость. Через три года и я стал богат, известен, а потом на мир обрушился чёртов апокалипсис, принёсший разрушения, голод и болезни.

Мысли в моём разуме отбивают чечётку, отказываясь воспринимать нарисованное «другим я» будущее. Плевал я на будущее и на него. С меня срезали… кожу. Череп гудит, ладони вспотели. С ненавистью смотрю на «другого я», не в силах поверить, что он это я. Ещё немного, и мой мозг взорвётся от перенапряжения.

– В тридцать пять у меня на коже появилась небольшое серое пятнышко. Заметил, когда оно начало чесаться. Решил заменить. Несколько недель искал подходящего младенца. Не смотри так, с кожей рисковать нельзя. А когда подлатал себя, появились другие пятна, много. Помню, ничего не придумав, напился до свинячьего визга и вырубился. И, знаешь, в сновидениях нет мучений, нет страданий, главное – придумать сон поинтереснее.

– Ерунда, никто не знает, что может присниться, а большая часть увиденных сновидений, в первые минуты после пробуждения вообще забываются навсегда.

– Ты прав, но если научиться управлять сновидениями, дело обстоит иначе: можно планировать сны, править сценарии не просыпаясь. Звучит фантастически, чтобы быть правдой, но сейчас ты в моём осознанном сне.

– То есть мои сны – твоих рук дело?

Зачем спросил не знаю, всё и так ясно. Скорее всего, из-за страха, страха перед самим собой, вернее, перед тем, кем стану в будущем.

– Увы, сон не лечит, а на пересаженной с младенцев коже со временем также появляются раковые опухоли. Ты должен меня понять, я пытался выжить.

Понять?! «Другой я» бесчеловечен, он садист и маньяк. Я бы умер… но я – это он. Плачу от бессилья и стыда…

– А потом я понял, что никакая имитация не сравнится с оригиналом, и пересадил себе твою кожу.

Выйти из этого страшного сна – всё, что меня волнует. Есть несколько техник выхода из сновидений. Во-первых, позвать на помощь, но в его и моих снах только мы. Во-вторых, частые моргания – сигнал к пробуждению. Пробую, не помогает. В-третьих, заснуть, изменить сценарий сновидения, чтобы проснуться в реальности. «Другой я» – умеет, я – нет.

– Ты не переживай, в качестве импланта взял кожу с живота и грудины. Через десять дней на мне всё приживётся и продолжим. Лоскут, за лоскутом, главное – не дать тебе умереть, ведь тогда умру я. Вот только не могу держать твой мозг в постоянной «отключке», может пострадать сердечно-сосудистая система, повысится риск получения ишемической болезни сердца, а я себе не враг. Паралич держит тебя в одной фазе сна. Всё ты достаточно узнал, теперь спи.

«Другой я» снова достал шприц, мне нужно, чтобы он продолжал рассказывать. Обрету контроль над телом, обрету свободу. Всё что нужно – время.

– Почему ты назвал мастерскую «Старый жёлудь»?

Я ждал рассказа о символе плодородия, процветания, духовной энергии, произрастающей из зерна истины.

– Настойку из желудей делал, – рассмеялся «другой я», – Необычно, но полезно. Вкус схож с коньяком. А когда апокалипсис случился, ещё и кофе.

Один из заядлых ценителей кофе как-то сказал, что кофе должен быть горячим как ад, чёрным как чёрт, чистым как ангел и сладким как любовь. Представив чашечку божественного напитка, я закрыл глаза и уснул…

* * *

Солнце настойчиво пыталось пробиться сквозь ресницы. Неохотно открываю глаза, осматриваюсь. Полуразрушенные дома, покорёженные автомобили, ветер, пыль. Реальность обескураживает.

В трёхстах метрах, над непримечательным входом в бункер висит потёртая временем вывеска – «Старый жёлудь». Достаю из кармана брюк смартфон, кручу в руках бесполезный гаджет и, вздохнув, убираю обратно, издав нечленораздельный торжествующий вопль: «Нашёл! Чёрт возьми, нашёл! Нашёл!»

Пробую встать. Тело всё ещё отдаётся болью. Удивительно, что вообще держусь на ногах. Подбираю с земли рельсотрон, закидываю за спину, медленно иду к бункеру. Каждое движение даётся с трудом. Периодически кружится голова. Тело работает на пределе возможностей. Во мне сотни две датчиков: оптические, звуковые, инфракрасные, тактильные, датчики положения и температуры. С их помощью «слышу» и «вижу» всё вокруг.

Появляются фантомы снов, отрезанные явью. Все они – это я. Подходят, смотрят. У двадцатичетырёхлетнего меня кожа лоскутами свисает с обгоревшего лица, на руках ожоги, одежда похожа на обуглившуюся бумагу, но он как будто не чувствует боли, пытается улыбаться. Ему пришлось труднее всех, несомненно. Первым, бросив вызов «другому я», он научился спать по несколько часов в месяц, подарил надежду. Вот и сейчас он, скалясь, говорит:

– Васин, ты словно из ада вылез.

– Насчёт ада ты не ошибся, – киваю, с горечью вспоминаю последний сон и проигранную «другому я» схватку. За тридцать лет их было не счесть, и я не во всех побеждал. – Он в бункере?

– Уже час, – прищурившись, кивнул двадцатидевятилетний фантом. – Кожу с себя срезает. Сам-то ты чего так долго?

Двадцатидевятилетний – это мой ноу-хау. Он – я в своём сне, а точнее, подмена меня, ради апгрейда кожи и тела. Подмена позволила вырезать ненужные гены, создать идеальную кожу не подверженной болезнью. «Другой я» этого не знает. Сегодня тот самый день, когда на его теле появятся сегментные пятна. День гибели первого младенца, чего допустить нельзя. Каждый прожитый год приближал меня именно к этому моменту. Моменту истины. И мне страшно, сегодня подмена откроется и либо я останусь человеком, либо превращусь в бесчеловечную тварь.

– Программное обеспечение дико глючило, – хмыкнул я. – Чуть из сновидения не вылетел, но теперь всё в порядке.

Рывком открываю дверь, понимая, что обязан «другому я» жизнью, но сегодня один из нас умрёт. Должен умереть, иначе завтра в мире на одного монстра станет больше…

Леся Шишкова

ПАРАЛЛЕЛЬ

Иллюстрация Григория Родственникова

Амбре от кожевенного посёлка щедро разносилось над рекой. Чем ближе приближался брат Авелло к месту назначения, тем сильнее становился невыносимо разящий запах, раздражающий обоняние не только человека, но и животных.

Лошади тихонько ворчали, всхрапывали и мотали гривастыми головами, пытаясь избавиться от головокружительного наваждения. Погонщик стоически терпел, зная, что за следующим извилистым меандром обстановка изменится, и дышать станет легче.

Он не любил эту свою повинность. Но в посёлке ждали очередные поставки дубовой коры и желудей, что высились за его спиной горой из холщовых мешков. Дубильный и покрасочный материал требовался кожевникам клана «Старый жёлудь» в гигантских количествах. Дубовые рощи королевства не справлялись с задачей, и необходимые ингредиенты приходилось втридорога покупать у соседей.

Кожи мягкие и податливые на ощупь, по гладкости не уступающие драгоценным шелкам, благородного коньячного цвета. Мастера клана «Старый жёлудь» славились своим искусством на весь континент и за его пределами, продавая результаты своего труда не только в виде выделанных шкур, но и готовых изделий.

Брат Авелло, наморщив мясистый нос, потянулся к кожаному кисету. Растянув плетёный шнурок, извлёк трубку, заботливо набитую добрым табаком. Прикусил загубник, предвкушающе крякнул и сделал первую затяжку, с удовольствием ощущая, как мягкий вишнёвый дым вытравливает из носа ядрено смрадный запах кожевенного производства.