Исчезающий: Инициация

– Ты почему так долго? – спросил он, усаживаясь на переднее пассажирское сидение.

– Три дня прошло, красавчик, и я снова здесь.

– А что ты делал?

– Книгу писал.

– Новую?! – подпрыгнул Дима на сидении.

– Да. Будет история о девочке.

– Мне ее можно будет почитать? – спросил он, после чего грустно добавил: – Мама мне не разрешает читать твои книги.

– Потому что это книжки для взрослых. Когда ты вырастешь, мы с тобой вместе почитаем их, договорились?

– Да-а! – приподняв вверх руки, прокричал он.

Пока Дима в парке тестировал маленькие реплики настоящих машин, я снимал его на видео. Мне хотелось сохранить его возраст на телефоне и чтобы потом, когда он вырастет, мы вместе просматривали совместные моменты. Но это были не все видео для него. Когда я узнал о своей болезни, взял за правило раз в месяц записывать себя на видео, в котором рассказывал о своих мыслях и чувствах по отношению к нему и к его маме. Там не было признаний в любви – скорее, анализ происходящего, который позволит ему сформировать картинку отца без прикрас. Стараясь не идеализировать себя, я говорил все то, что произошло. Как я к этому пришел и во что все вылилось. Считая, что подобный монолог в будущем может помочь собственному ребенку, я не пропускал ни одного месяца. И быть может, я ошибался, и все те сделанные записи не имели никакой значимости. Но, с другой стороны, если мы делаем что-то искренне, вряд ли это зря.

Взяв в аренду футбольный мячик, мы проследовали на маленькое футбольное поле и били друг другу по воротам до тех пор, пока не стемнело. После чего, еле передвигая ногами, направились к машине. Усевшись в нее, мы направились к дому Димы.

– Ты скоро приедешь? – спросил он в момент, когда его мама вышла из подъезда.

– Ты даже не представляешь насколько, –  легонько щелкнул ему по носу и вышел из машины.

Подойдя к первой жене, я вспомнил про Славика подарок на свадьбу.

– Ты мне вынесешь подарок, который Славик дарил нам на свадьбу?

– Раньше не мог сказать? По телефону, например? Или когда собирался везти ребенка назад?

– Мы были в другой вселенной. Там нет связи.

– Ясно! – сказала она и проследовала во двор.

Я присел на корточки, чтобы мое лицо было напротив лица Димы.

– Веди себя хорошо и слушай маму, договорились?

– Да, пап! – улыбнулся он.

Я понимал, что это наставление само по себе бессмысленно. Дети всегда будут баловаться. Но ничего другого я пока не мог придумать. Все ситуативно. В конкретных случаях проще развивать причинно следственные связи, нежели фантазировать над возможными сценариями.

– Держи свои крылья, – сказала первая жена, протянув подарок. – Только зачем он тебе? Напоминание о неудачных днях?

– О, спасибо, – я взял статуэтку в руки. – Нет, не напоминание. Это очередная попытка научиться летать. Без крыльев не получается. Все ясно? – специально добавил вопрос, понимая, что на мою постиронию последует ее «Ясно».

– Понятно, – ответила она.

– Вот! Так лучше! – сказал с улыбкой на лице и, потрепав Даню по голове, ушел в сторону машины.

Запрыгнув на водительское сидение, я достал из кармана телефон. Написав Славику, что буду ждать его возле паршивого аналога Макдональдса, я положил его в подстаканник. Монетку я решил оставить в руке, а черные крылья отправить на задний ряд сидений.

– Осталось забрать Славика и домой, писать, – сказал сам себе, глядя сквозь лобовое стекло. – Дело за малым –найти внутри себя линию повествования.

Ожидая Славика возле остановки, напротив испорченной российской ленью сети быстрого питания, я почувствовал резкий упадок сил. Возможно, набегался. Но позже я понял, что это, скорее, не упадок сил, а чувство опустошения. Что является не частым гостем в моей жизни. По крайней мере, в последние годы.

– А я уже тут! – открыв дверь и засунув пакет с едой, сказал Славик. – Я тебе тут взял вкусного.

– И вредного, – добавил я.

– Не помню, что ты любишь, но тут все вкусное, – говорил он, копаясь в пакетах.

– Я это не буду есть.

– Почему? – удивился Славик. – Приболел? Я тебе двойной чизбургер взял.

– Теперь нет. Вспомни, как раньше здесь было. Ты ждал три минуты свой заказ и считал, что это долго. Сколько ты простоял над зоной выдачи?

– Ну, минут двадцать пять.

– Двадцать! – засмеялся я. – Ты вообще понимаешь, что там работают те же люди, что раньше? Стоят прежние зоны и продукты, из которых готовят такие же бургеры? Но теперь ты ждешь в восемь раз дольше! Можешь дать ответ, почему так сильно увеличилось время?

– Наверное, относятся к процессу с безразличием, – неуверенно ответил он.

– Хорошо. А можешь дать ответ, почему тебе вдруг стало все равно на свое время?

– В каком плане?

– В плане того, что ты согласен тратить в восемь раз больше  времени на то, чтобы поесть булку с котлетой внутри. То есть вредную еду. А теперь перенеси это на всю свою жизнь, в том числе на работу.

– Это нотация что ли? – спросил он.

– Нет, это витиеватый поход за твоим умозаключением, – ответил ему. – Человек, не желающий, чтобы его называли бесхребетным, в первую очередь должен проявить уважение к своему времени.

– Я понял о чем ты. Задумаюсь.

– Так что ты мне купил?

Он вопросительно посмотрел на меня, после чего спросил:

– А как же бесхребетный человек?

– Так я же не стоял там в очереди, – ответил ему с улыбкой. – Поэтому, ко мне никаких вопросов.

Закончив говорить, я сразу же выхватил пакет у него из рук и достал то, что мне больше всего понравилось.

Он засмеялся и, закрыв глаза, поднял голову вверх: