Блудник

Катя молчала. Вдыхала степной воздух и рассматривала зеленое царство. Мы приближались к березовой посадке. Молочные стволы с черными пятнами тянулись далеко вперед, мешаясь с раскидистыми акациями. Ни с того, ни с сего, моя спутница побежала трусцой. Высокая трава хлестала ее по бедрам, а черная прядь волос, перекидываясь с плеча на плечо удалялась, пока не исчезла совсем за небольшим хребтом у подножия берез.

Я дивился эмоциональному порыву, который заставил устремиться к горизонту. Я был уверен, она хотела слиться с бесподобной красотой природы. Очиститься от накопившихся бед и надышаться свободой, но странная пустота стала разрастаться в моих глубинах. А ощущение одиночества обморозило, как крещенский мороз.

Высокопарные размышления рухнули, когда я увидел едва уловимое облачко дыма – она просто спряталась покурить. Когда я спросил, почему она ушла без нас, Катя ответила, что не смогла сдержаться от восторга. А я в свою очередь почувствовал себя каким-то брошенным. Словно ни какого общего чувства в нас нет. Мы отдельно друг от друга, раз восторг посещает одного, но минует другого.

Дети радовались необычному походу. Они вдоволь наигрались и к концу дня вымотались. Возвращаясь, мы разделились на группы, и, наблюдая за младшими, шли отдаленно сзади, обсуждая насущную тему будущего.

Катя как ребенок капризничала, не могла терпеливо выслушать, ее невозможно было убедить. Она возмущенно извергала недовольства, совершенно обезоруживая истерическим поведением. Казалось, она просто хотела покричать, поссориться, выплеснуть все, что у нее внутри и не важно, что я говорю.

В ней бушевал мужской характер решительности и гордости. Или это просто способ меня нервировать. Ее любимая фраза «Я все сделаю сама», и невыносимый жест, когда она шла впереди. Так всегда, самоуверенно шагая впереди, решала вопросы Екатерина «Великая». Однако, в поведении не было здравого смыла, одни эмоции и слова, которые только раздражали, а я просто чувствовал себя идиотом.

Терпение не всегда прочно. И в этот раз оно не выдержало. Я пылал как дракон, лишь позволил поднять тон, и попросил перестать идти впереди меня.

– Все тебе не нравится, – с шипением сказала она и ускорила шаг в другом направлении.

– Ты куда? Ка-а-ть? Стой!

Она молча продолжала идти. А я не стал бежать и останавливать, был слишком зол. Тем более все ее вещи у меня дома, далеко не уйдет.

Недолго пришлось разыскивать норовистую соседку. На фазенде в «царском» шалаше лежала на лавке, словно выброшенная на берег черноволосая русалка. Нашлась! Только после тренировки, я заставил себя заговорить.

—Какие еще танки? Это полный бред, не слушай, – распиналась мама. – Гардина весит на месте, я в окне видела.

Мы как-то тайно созвонились. И приличная порция вранья вмиг разоблачилась.

– Спасибо, мама!

Глава 3

Первый выходной мы провели замечательно. Лежали целый день на диване в теплой домашней обстановке и смотрели фильмы. За окном лил дождь. Мы крепко прижимались друг к другу, когда свинцовое небо грозно разило молниями.

Я познакомил ее со всеми родственниками. Мы даже устроили застолье по этому поводу. Шашлыки пришлось жарить под навесом, потому что накрапывал дождик. Не забуду, как зятек смотрел на Катю. Он буквально захлебывался в слюне, словно маньяк впивался глазами. Он даже не замечал, что все это видят, настолько охваченный животным оцепенением.

Ночами мы любили выпить. Коньяк или бабушкина настойка хорошо подходили. Пиво тоже шло в ход и так же веселило как все остальное. В один момент я мог быть бесконечно счастливым, а через день глубоко удручен. Такая смена полярности порождала сомнения. Будущее становилось размытым, а я не знал что делать. Говорят, есть легкий способ определить любишь человека или нет! Если хочешь от него деток, то любишь. Но детей от Кати я не хотел. Я видел, ее отношение к Максиму, и смутно представлял воспитание совместного ребенка.

Почему-то изначально, она стала для меня каким-то тяжелым рюкзаком, окруженная проблемами. А я их пытался тянуть, при этом считая, что поступаю мужественно, думая, что в этом заключена любовь. Или так должно быть? Наверное, нет!

А если не люблю, значит – блудник. Наверное, поэтому я такой слабовольный, и по этим же причинам истерзан своим похотями. Как много плохого я совершил из-за своих удовольствий. Сколько пудов соли высыпал на души людей. А сейчас я пожинаю плоды.

Ведь любовь все терпит, на все способна. Я даже не хочу быть на что-то способным. Мне не нужны чужие проблемы, мне нужен покой как старику пенсионеру.

Дни проходили быстро, словно череда сменяемых фотокарточек. Работа хоть как-то отвлекала и растворяла суетные мысли.

Однажды, возвращаясь с работы немного утомленным, но радостным меня встречала моя «Афелия». Она сидела на самодельном диване из заднего сидения «Волги» в тени шиферного навеса. Короткие синие шорты скрывали только самое важное и то с натягом. Вблизи, сверкая лысиной, раскорячился Василь Палыч, источая зловонное дыхание дешевого алкоголя. И в своей манере рассказывал откровенные пошлости, сопровождая диким хохотом.

– Здорова, Василь Палыч! – протянул я руку и мельком глянул на Катю.

– Привет, – улыбнулся он беззубым ртом. – Мы тут сидим…

– Молодцы, вижу, – прервал я.

Грубовато, даже сам не знаю, как получилось. Палыч засуетился, а Катя молча сидела.

– Пойдем в дом, Кать, – сказал я и поднимался по ступенькам.

Словно не обращая внимания, так и осталась сидеть. Зашла только часа через пол. Просто, без особой принадлежности, словно она не в гостях, а у наскучивших родственников. Даже чем-то недовольная, взбудораженная, какая-то чужая.

– Дедушка у тебя интересный. Любитель поговорить.

– Это он специалист, – и подумал, «Знала бы ты, сколько крови попил этот весельчак».

– Рассказывал, что у него как у молодого. Как в двадцать два года. Намекал.

Интересно, чего это муж ревновал, сам удивляюсь. Причинять боль она умеет лучше всех – чемпион в этой области. Мне было «приятно» понимать, что она выбрала бредни старого дурака вместо парня, которого не видела целый день. Словно у нее в понятиях все наоборот.

От таких мелочей и складывалась неприятная картина. Уважение зарывалось вглубь. Чувства вечно мешались с переживаниями. Оставалась только ночь, когда Катя была настоящей, той кто она есть, развязной и похотливой.

Начинался июль. Жара усилилась. Пошла вторая неделя Катиного отпуска. А я уже начинал уставать от ее болтовни, пессимизма, и вообще от нее.

– Когда собираешься ехать? – между прочим, спрашивал я.

– Что уже мешаю?

Да!

– Нет, конечно. Мало ли, может Максим скучает. Чтоб бабушка не ругала, что так долго не отпускал.

Врун, слизняк и трус. Если всегда говорить правду, получится ли создать хорошие отношения?

– Не волнуйся, все в порядке.

В общем, она сидела до последнего, почти до конца отпуска. Мы много ссорились, а вечерами мирились. Оставался осадок, словно мелкие камешки щебенки упирались в сердце.

Незадолго до отъезда, второй раз порвался презерватив. Но удачно, на мой взгляд, как и впервые. Правда Катя заволновалась. Мы постарались быстро об этом забыть.

Провожал соседку уже не с таким горячим сердцем, как встречал. Делал вид, что мне тяжело и непросто. А самого словно однополярный магнит отталкивало назад. Мы обнимались возле автобуса и Катя рыдала. Мы целовались солеными от слез губами.

Отпуск пролетел, словно пара дней. Мне казалось, что отношения должны были вырасти от смены обстановки и долгой разлуки. Но напротив, прошедшие две недели еще больше сжали мое сердце.

Пока, пока! Ты много принесла добра. Но переживаний в двадцать раз больше.

Глава 4

Катя вернулась на Украину. И всего лишь день провела с семьей, как снова нужно было выходить на работу. В ней стало больше суеты. Слышалась какая-то нервозность. Мысль о переезде в Россию одолевала Катю. Мы все также ссорились, и мне меньше хотелось ее слышать. У нее появилась новая задача. Развод от мужа она получила, а сейчас нужна доверенность на ребенка, чтобы свободно перевезти через границу. Проблема каменной стеной стала поперек планов. Я так и не понял до конца, что она хочет сделать, но насторожился.

– Поздравь меня, – задорно восклицала она.

– С чем? – недоумевал я.