Блудник

Нам пришлось ночевать в полупустом холодном доме. Катя внимательно осматривала комнаты. С подозрением долго смотрела на потолок.

– Здесь никто не вешался?

Меня будто ведром ледяной воды облили.

– Чего? Не знаю,… нет! – сдержанно ответил я. С чего ей мысли такие приходят. И как мне тренироваться здесь? Как муравьи заторопились мысли.

Зал, в котором нам пришлось спать, был скромен. Четыре маленьких окна, с двух сторон по два. Побеленные известью глиняные стены, кое-где вздутые от сырости и старости. Провода, прибиты сверху внакладку. Занавески чистые – бабушка постирала. Дом в чистоте, но вид немного пугающий. Низкие потолки словно придавливали к полу.

В этом убежище с некой робостью мы провели первую ночь, жаркую, страстную с пламенным дыханием. Медовый вкус после долгой разлуки сменился холодком под сердцем.

Такого не когда еще не было! В чем дело?

Впервые за всю жизнь порвался презерватив.

– Сон помнишь, про маленькую девочку, которую я родила?

Я вмиг потух.

– Он много раз повторялся, будто предупреждал, – словно ясновидящая проговорила она, подчеркивая слово «предупреждал».

Мне сдавило живот, и я ответил, успокаивая себя самого.

– Да ну. Все нормально будет, – скептически сказал я, и насторожился.

Маленькая девочка…презерватив …кто-то повесился…на работу.… Встретить Катю…Рваными фразами закрутились мысли, и мы вскоре уснули сладким глубоким сном. Для волнения не было причин.

Мое утро всегда начиналось раньше. Я оставлял Катю в теплой постели. Побеждая сливочно-нежный сон, шагал на работу. День проходил быстро. Мысли не смолкали о Кате. Словно блаженный предвкушал вечер, когда снова смогу обнять любимую.

Наш первый выходной прошел отлично в своей простоте. Мы полдня провалялись в постели и смотрели фильмы. За окном шел мелкий дождь из стальных натянутых на небе туч.

На новой земле все стало по-другому – новые эмоции, другое общение, больше нежности. Теплые летние ночи под звездами вносили краски романтики. Свежий воздух бодрил. Но горящий взгляд и волнующие объятия вскоре ослабли. Катя похолодела как стальной прут. В ее выражении читалась какая-то озабоченность. Когда я возвращался домой, то вместо ласкового приветствия встречался безразличный взгляд. Непонимание легло отпечатком на вереницу мыслей. Мне было важно понять причины.

Мало-помалу, разговоры заходили о будущем. Какая-то связь с ее озабоченностью таилась в глубине, но потихоньку, маленькими дозами выходило наружу.

Если спросить все ли было хорошо? То ответ не удовлетворительный. Наверное, даже хуже прежнего. Не исключено, что беспорядки на родине породили панику и беспокойство в Катином сердце, Но скорее дело не только в этом.

Однажды, после работы, Катя в страхе передала их разговор с бабушкой.

– Сегодня с бабушкой говорила, – с каменным лицом начала она.

– Как там они, все нормально?

– Бабушка ходила на почту, и там кто-то сказал, что на Тополе танки стоят, – в глазах застыла тень ужаса.

Микрорайон Тополь находился через железнодорожную насыпь от нашего дома, буквально в километре. Тревога перекинулась на меня.

– Постой. Может быть ошиблись? Мне мама бы сказала.

– Нет же, – раздражаясь, уверяла она, – бабушка в предынфарктном состоянии собрала сумки. Даже гардину сорвала с окна.

– Куда она собралась?

– Она в панике! Я не знаю, что делать.

Я чувствовал полное бессилие. Не в моей воле было что-то исправить или изменить. Кроме фразы: «не переживай все будет хорошо», не нашлось более убедительного аргумента.

Какая немощь, аж тошно.

– Нужно что-то делать! Я не могу ждать, когда начнется бомбежка.

– Какие соображения? – неловко спросил я.

– Не знаю. НЕ ЗНАЮ. Нужно уезжать.

– Куда?

Она нервно взмахнула руками и сказала:

– Только в Россию.

Меня бросило в холодный пот, словно бабушка с сумками уже стояла на моем пороге.

– А где жить?

– Все равно где, лишь бы спокойно! Любая развалюха подойдет. Если будет нужно, я сама построю со временем.

Не было сомнений, она имела в виду тот дом, во дворе которого мы находимся. Страх обуял меня. Я понял, что мне адресован призыв к решению проблемы. И поторопился сразу внести ясность.

– Кать, я бы с удовольствием принял всех вас, но пойми я сам здесь на птичьих правах. Моего тут ничего нет. По счастливой случайности есть работа и этот дряхлый дом.

– Я же ничего тебе не говорю, – она сильно поджала губы. Но было видно, что я попал в точку, она рассчитывала на меня.

– А куда ты пойдешь? Куда?

Мы замолчали. В эти минуты жары не чувствовалось. Неясные мысли терзали ум. При всех обстоятельствах Катя крепко хваталась за наши отношения. В ее планах мы были вместе и неважно где. Одно меня смущало, она как-то уводила от моей семьи. Долг перед родными стоял на первом месте, словно нерушимой заповедью, высеченной в сердце.

Было ясно, что Катя ждала мужских поступков. Ей нужна помощь, и я должен проявить себя – показать, на что годится любящий человек. Но вместо необходимости спасаться, я больше видел странные порывы навязчивости и наглости.

Я не хотел ни чем помогать. Она вдруг стала для меня обузой, а бабушка и сын, тем более. И тут, словно озаренный, я понял, что не люблю ее, но люблю то, что между нами происходит. Я больше предпочитал наслаждение, чем решение всяких проблем. Меня не волновало ее расстройство или боль. Но точно знал, что от нее нужно.

Какой же я мерзавец, обвалилась мысль, как комок снега. Как же я могу кого-то критиковать или говорить о мужественности?! Стыд заковал руки и ноги. Наверное, в тот момент я удрученно склонил голову, с позором укрываясь от чужой беды.

Мне открылись мои истинные возможности и силы, они ровнялись нулю. А я лишь похабник, бессердечно игравшийся чужой жизнью. Катя должна была догадаться. Уверен, она все прекрасно понимала, но видимо я много для нее значил, раз вцепилась мертвой хваткой. Она, наверное, до последнего надеялась, что с меня будет толк.

Во второй выходной в лучезарный июньский день мы выбрались в маленький поход. По ярам и цветущим холмам виднелись бескрайние поля и просторы, дарящие ощущение свободы. Воздух был наполнен душистыми травами. Цепочка детей послушно тянулась за нами. Трое из них – мои сестры. Я как полководец шел впереди и вел любимыми путями, изредка останавливаясь, чтобы сфотографировать прекрасные пейзажи.

Детвора рассыпалась по всему холму в поисках ягод. В это время они уже отцветают, но еще оставались небольшие полянки. Клубничный аромат выдавал маленькие красные лакомства среди высокой травы.