Писец. История одного туриста

– Вас ждут на берегу, геер Стейвесант, – сказал я.

– Кто?

– Ваши люди.

– Да пёс с ними!

Я не знал, что ещё сказать.

– Знаете, Вальдер, я решил не возвращаться на берег. Геер Николсон столько мне всего рассказал! В Европе многое изменилось! Эх, я так давно там не был, что очень заскучал, – сказал Стейвесант и на глазах его появились слёзы.

– Бросьте, мистер Стейвесант. Утром погрузим Вас на «Быстрого британца» – кстати, самое быстроходное британское судно в этих водах, – и не успеете протрезветь, как будете гулять по Лондону в окружении английских красоток!

– Да, с англичанами протрезветь невозможно, по-моему! Хе-хе! – сказал Стейвесант и повернулся ко мне. – Геер Николсон был так любезен, что обещал доставить меня в Европу. Надоела мне Америка! Ну её в жопу, Вальдер! Скучно, дико, и индейцы! Хочу вернуться в цивилизацию! Вы меня понимаете?

Я кивнул, а сам пытался сообразить, что мне делать дальше.

С одной стороны, на берегу нас с губернатором ждали голландцы, которые намеревались под нашим началом вступить в неравный и праведный бой за свой город с англичанами, а также индейская Скайлер с ребёнком от Сэндлера, с другой – у меня появилась возможность вернуться в Лондон.

Я посчитал лирическое настроение подвыпившего Стейвесанта единственным шансом и выбрал возвращение, потому что, как вы знаете, в ресторане меня ждала Патриция и фазаны.

Иначе я поступить не мог! Или-таки мог?

Мой Kewpie какое-то время взывал к моей совести, но я, как всегда, прищучил надоедливого засранца.

Николсон уже похрапывал, а я открыл ещё одну бутылку вина, и у меня в голове родилась идея.

Мы пили вино до полуночи, но я старался пить вполсилы, чтобы сохранить своё понимание событийных процессов.

Когда всё было кончено, я кое-как я дотащил спящих губернатора и адмирала до кают – пришлось звать на помощь нетрезвых уже морячков, потому что Стейвесант весил как слон, несмотря на отсутствие у него одной ноги.

Сам я спать не лёг, а отправился на палубу, потому что боялся уснуть в каюте.

Ночная тишина порадовала меня – с берега не было слышно ни выстрелов, ни диких воплей – видимо, поселенцы не осмелились атаковать неприятеля без нас со Стейвесантом.

Я подумал, что это к лучшему, ведь англичане перебили бы голландцев, и на этом всё бы закончилось.

А теперь была вероятность мирного исхода этого конфликтного дела, и если суждено голландцам лишиться Новых Нидерландов, то они смогут выторговать что-нибудь взамен – приятные территории где-нибудь в Южной Америке, например.

С рассветом я заметил, что к нашему кораблю на большой скорости подходит ещё один корабль. На его борту я прочитал «Быстрый британец» и побежал в каюту к Николсону. Тот храпел и постанывал – наверное, Каннингему снилось его триумфальное возвращение домой с золотым ключом от Нового Амстердама.

Я решил лишить его этой радости, потому что мне захотелось самому захватить этот трофей и передать его Якобу Грооту – он его, несомненно, заслужил.

Жаль, что судне не оказалось гравёра, иначе я бы заказал памятную надпись: «На память от Сэндлера и геера Вальдера с мистером Джонсоном». Отличный был бы подарок для Гроота, я полагаю.

Искать ключ не пришлось – пьяный Каннингем засунул его себе под подушку. Я с аккуратностью достал сувенир, а заодно одолжил у Каннингема деньги – кошелёк тоже почему-то лежал под подушкой. Видимо, подушку Каннингем использовал как надёжный сейф.

Я вернулся на палубу, а на «Быстрого британца» уже перегружали какие-то сундуки. Один сундук умудрились утопить и капитан отчитывал криворуких морячков. По акценту и оригинальным речевым оборотам я узнал в капитане настоящего лондонца.

Я перешёл по перекидному мостику на другой корабль.

– Мистер Стейвесант? – спросил меня капитан. – Мне передали распоряжение адмирала Николсона доставить мистера Стейвесанта в Бристоль.

– Да, я – Стейвесант, – сказал я.

Вскоре большой фрегат, на котором я оставил спящих Каннингема и Стейвесанта, скрылся из виду, а с ним и Америка.

Я вздохнул с облегчением и, наконец, уснул.

20

Мы подружились с капитаном «Быстрого британца» – всю дорогу я слушал его правдивые рассказы, которые с лёгким сердцем можно было принять за вымысел, о его приключениях и походах в разных морях.

А «Быстрый британец» и вправду оказался быстрым флейтом. Да и с ветром повезло, так что через пару-тройку недель я ступил на британскую землю.

Мне нужно было пересидеть какое-то время, и я поселился в деревне под именем Джонсон, и даже нанялся на работу к одному фермеру – он был славным малым.

Я убирал дерьмо за коровами, подстилал им сено и поил их, но дойку мне почему-то добрый фермер не доверял.

Поначалу я уставал работать по пятнадцать часов каждый день, а потом привык. За работу я получал еду, кров и какие-то мелкие деньги. Но деньги у меня и так были, поэтому я не чувствовал дискомфорта от чрезмерной нищеты.

Я был в относительной безопасности, – если Сэндлера ещё искали, то вряд ли нашли бы в жопной глубинке, – и меня это устраивало, знаете ли.

И несмотря на тяжёлую крестьянскую работу, я отдыхал после убийственных во всех смыслах заморских приключений.

Так прошёл год. Или два – я не помню.

Англичане объявили-таки голландцам войну, а я и считал каждый день и ждал своего часа. И он пробил, наконец!

За неделю до заветного дня я объявил фермеру, что вынужден покинуть его самого и его прекрасных коров. Фермер пытался меня отговорить – вероятно, я ему нравился, но лишь как работник.

Он сказал, что в городах люди начали болеть и помирать в большом количестве, но я был непреклонен, получил скудный расчёт и отправился сначала в Бристоль, а потом в Лондон.

Фермер оказался правым – в Англии началась эпидемия чумы.

Я не узнал Бристоль – мрачный, тёмный город встретил меня парой десятков трупов, которые загружали на небольшой корабль, чтобы затопить в ближайшей бухте. Мёртвые тела были упакованы в полотно и напоминали египетских мумий.

Тут были и большие упаковки, и совсем маленькие. Да и грузчики сами были завёрнуты в длинные кожаные макинтоши, а их головы забинтованы белыми тряпками, которые контрастировали с тёмными головными уборами. Они были похожими на человека-невидимку из известной истории одного английского фантазёра.

Честно говоря, я испугался тогда сильнее, чем в тот день, когда Уизли оставил меня в трюме одного в обществе сотни негров.

Не хватало мне склеить ласты от чумы в самом конце моего чудесного тура! Я ведь был в шаге от победы – до перехода домой оставалась лишь неделя! Но этой чёртовой недели хватило бы, чтобы Сэндлер сдох.

А Стейвесанту я, пожалуй, спас жизнь – прогулки с лондонскими чумными красотками могли кончится для него жуткими гнойными язвами по всему телу, лихорадкой и быстрым, но мучительным концом!

Отступать было некуда – я купил себе закрытую шляпу, которая напоминала простенький рыцарский шлем, и красивый кожаный макинтош.

Плащи, которые были сшиты таким образом, что в них не было открытых мест, стали тогда популярными и, несмотря на высокую цену, разлетались как горячие пирожки. Портные и ушлые торговцы в тот год заработали хорошие деньги, надо полагать.