Старый дом под черепичной крышей

–Ладно,… замяли. Не занимаешься, значит, не занимаешься, я знаю. Это я так, от балды сказал, чтоб разговор поддержать, не обижайся. – Сима поднялся и дружески обнял Пегаса. – К нам-то зачем? – сказал Сима, указывая на венский покарябанный стул. Глаза его смотрели весело, но выжидающе настороженно.

– Хорошо живёшь, – сказал Пегас в тон Симе и кивнул на стул, – веняки стоят, кресло гамбургское.

– Не жалуемся… не жалуемся… К нам-то зачем? Знаю, что просто так не ходишь…

– Просто так и белка по веткам не прыгает… – садясь на стул, проговорил Пегас, – а орешки собирает.

– И какие тебя орешки интересуют? Ведь пока орешки собираешь, как бы шишек не наловить… – намекнул он многозначительно.

Лёня понял, «Сима хочет сесть ему на хвост, войти в долю, отбояриваться не стал, Сима заподозрит и работать не даст. Поэтому информацию надо выдать частично, о его части намекнуть, тогда, глядишь, возможно, и поможет даже» – и Лёня сказал:

– Надыбали мы в одном доме ветхом, без хозяев, на чердаке старинные вещи, хотели на следующий день прийти и забрать, а приходим – дом бульдозер по брёвнышкам раскатал. Я сюда с самосвалом и приехал.

– Что за вещицы, – спросил Сима, – хитро посматривая на Лёню.

– Петли на тумбочке посеребренные с завитками, кованые, филигрань, фурнитура печная – ажурное литьё. Немецких мастеров работа. Можно сбыть богатым на дачу. Они из-за прикола хорошие деньги дать могут. Я уже такое проворачивал.

– Петельки, значит… – сузил глаза Сима, – ажурное литьё, говоришь. – Он встал, взял со стола стакан с водой, покрутил его в руках и вдруг неожиданно плеснул содержимое в лицо Пегасу.

– Ты чего? – опешил Пегас, чувствуя как Сима больно наступает ему на ногу.

– Ты мне, Лёня, мозги не парь, бабушке будешь парить. Вот сейчас выгоню тебя к чёртовой матери со свалки… и что? Я вашего брата насквозь вижу. Тут знаешь передо мной сколько таких, как ты прошло ковыряльщиков. Ты ещё в городе был, а мне уже доложили, что Пегий на Сенной пришёл, с Червонцем торгуется, игрушки предлагает. И про покупателя знаю, и про договор ваш. Сколько тебе он пообещал дать?

– Цифру не обговаривали, – сказал Пегас морщась от боли, – к себе пригласил домой. Когда всё принесу, тогда, говорит и сладимся.

Пегас понял, что люди Симы, а в их число входит и Червонец, его с Мухой просто от базара тогда вели, выслеживали, значит, а они с Мухой и не заметили. «Здорово лопухнулись» – подумал Лёня, – надо спасать положение и он, глядя Симе в глаза, широко улыбнулся. – Твоя взяла, Сима,… сдаюсь… переиграл ты меня…

– А, это уже по нашему… Вот так, Пегашка, – миролюбиво и весело сказал Сима, отступая от Пегаса. – Моя она всегда брать будет. У меня везде есть свои глаза и уши – А мы эти Камазы уже ждали. Думаю, ты заметил, что этот мусор свалили на пустую площадку, а не в общую кучу… Это для удобства, чтоб другой мусор не мешал. Понял, Лёня!?

– Это я понял, только не сообразил, где прокололся?

– Я много чего знаю, парняша, – и Сима самодовольно улыбнулся. – И ты будешь положенное тебе знать, если дураком не будешь.

– Как это понимать? – спросил Пегас, пытаясь сообразить, к чему клонит Сима? Он понял, что отпираться бесполезно и даже вредно . «Надо играть с Симой в открытую, будь что будет, а там посмотрим, говорят иногда и петух яйца несёт» – подумал он.

– А ты молодец… руку на пульсе умеешь держать, сладимся, вижу, не дурак, – проговорил Сима, – и в антиквариате разбираешься получше других, в школе отличник, в институт лыжи востришь.

– Откуда знаешь?

– Опять повторяю. – Я много чего знаю. Знаю, что ты не селёдочник.

– Как понять?

– А просто понять. Большинство старинные вещицы собирают чтоб на бутылку пива заработать да на хвост селёдки, вот и селёдочники. Но не о них речь. Они всегда были и будут расходным материалом в нашем деле.

– В каком это деле? Ты о чём?

Сима смерил взглядом Пегаса. «Вот такой мне помошник и нужен. Я сам в антиквариате не силён, а Пега в городе фигура известная. Червонец знавала из знавал и то его уважает».

– Жизнь твою хочу устроить, – загадочно произнёс Сима. У Пегаса расширились глаза. – К большому бизнесу хочу тебя приобщить. Человек мне нужен. Хозяин на повышение идёт, а меня на своё место метит, а мне шустрый паренёк нужен, уже в перспективе на моё место…

– Мне доучиваться в школе надо, – проговорил ошарашенный Пегас, – явно не готовый к такому повороту событий и сказавший первое, что пришло в голову.

– А у тебя учёбу никто и не отнимает… Я же тебе говорю – в перспекти-ве… Тут у тебя с учёбой ещё лучше получится. Тут тебе только свистни, не только контрольную или курсовую сделают и кандидатскую напишут, – и Сима довольно хохотнул, затем открыл дверь и прокричал: «Светило, мать тебя раз этак, быстро ко мне!».

Через некоторое время в дверях появилась щуплая фигурка седенького старичка. Он склонил голову в поклоне и Сима, смачно выругавшись по поводу отечественной науки, отвесил вошедшему человечку крепкий щелбан и сказал:

– Бери Крокыча и другим скажи – все на разбор куч, понял? Подчиняться будете вот ему, – и он кивнул на Пегаса.

– Как скажете, – пробормотал старичок, и, не разгибаясь, вышел.

– Кто он? – спросил Пегас, чувствуя, как Сима одним движением определил ему место в своей схеме.

– Сейчас никто,… просто быдло, – проронил сквозь зубы Сима, – а был большой человек – сам профессор… Позолотин… Тьфу… Так-то, Пегашка. Он тебе диплом в сей секунд напишет. Тут, если в этом бездомном дерьме покопаться, людей из прошлого с любыми чинами и званиями можно найти… была бы охота. И запомни – путь к знаниям он через свалку идёт. Свалка в жизни человечества вещь не последняя, а может быть даже и!.. – и Сима поднял палец вверх, этим показывая значительность свалки перед всем остальным сущим на земле.

– Мне надо подумать, – ответил на предложение Симы Лёня.

– А ты, Лёня, подумай. Я ведь не каждому встречному-поперечному такие предложения делаю… Завтра ответ дашь. Пораньше сюда приезжай, мы всё равно скоро шабашить будем, да и народа сегодня маловато для разбора. Я по своим каналам на завтра заказал ещё человек двадцать, тогда в полную силу развернёмся, все до щепочки пересмотрим.

– Так я ещё в школе учусь, а не в институте… – сказал Лёня, думая, что Сима ошибся в возрасте.

– Я об этом знаю… Ты не просекаешь… Школа не помеха. Оставишь здесь за себя светилу или Крокыча и учись на здоровье, времени будет больше, по старым сараям шляться не надо будет и крупорушки тырить.

– «Он и о крупорушке знает» – подметил Пегас, – крепко на хвост сел» и тут же спросил:

– Так что же профессор?

– Он тебе ещё и ботинки будет лизать за такое доверие и ласку. Ведь он вообще в бочке здесь жил, потом в коморку к Крокычу переселился.

– Как Диоген? – изумился Пегас.

– Хрен с ним с Диогеном. Каждому, Лёня, своё. Я понимаю, что он на людей понадеялся, квартиру подписал, потом его из неё и вышибли. Головой надо думать. Попал в волчью стаю, так живи по-волчьи, а не хочешь по-волчьи жить, так живи на свалке в бочке. Вот и вся философия… Нечего стремится любить человечество. Ты себя сначала возлюби. Да так возлюби, чтоб вокруг тебя павлины пели и крыльями как опахалами тебя обмахивали. А вот после этого можешь и всё человечество любить, только в меру, иначе это же человечество быстренько у твоих павлинов пёрышки из хвостов повыдергает. Вот так-то… Фома Фомич говорит, что если на нашу землю со стратосферы посмотреть, то она похожа на большую свалку. А Фома Фомич – это голова… У него я многому научился.

– А как ты думаешь игрушку сбывать? – спросил Пегас.

– Придёт время, узнаешь…

– Я пойду, – сказал Пегас, поняв, что Сима его обошёл и что теперь уже не Пегас хозяин дела, а Сима. Поиски игрушек поставлены Симой на поток. Он знает, чего ищет. Пегас горько улыбнулся.

– Ты правильно оценил ситуацию, – сказал Сима, испытующе глядя на Пегаса, и добавил, – думай, Лёня, думай. В одиночку, брат, всё равно в люди не выбьешься. А мы тебе предлагаем влиться в хорошо отлаженное дело, даём должность. Если с головой – руби своё бабло, делись с другими и живи припеваючи… Ладно, иди, завтра людишки подвалят. Твоя задача не самому копаться, а распоряжаться, понял. Ну, как я тебя, лихо сагитировал?.. – и он засмеялся, показывая щербатые прокуренные редкие зубы. – Вот так-то,… учись.

– А хозяин знает? – спросил Пегас.

– Ты об этом не парься. Ты мой человек и до Фомы Фомича тебе дела нет. Ты своё дело делай, да язык держи за зубами. А теперь ступай, с утра займись делом, да смотри, чтоб эти курицы чего по карманам не рассовали.

Пегас вышел из вагончика и уже минут через десять был на автобусной остановке. Всякие мысли крутились в его голове. День был напичкан событиями до отказа. Тут тебе и слом дома, и слежка, и вербовка. Надо всё хорошенько обдумать. Из последней информации, выданной Симой, его мучила только одна – «Позолотин». Верно ли, что этот бомж-старикашка-профессор или это Симин прикол? Позолотин,… Позолотин. Где-то он уже слышал эту фамилию, но где? Стоп… истрёпанная книжка в библиотеке… не слышал, а видел… Истрёпанная зачитанная студентами книжка и на белом фоне прописью вверху написано: В.П. Позолотин.

«Может быть, однофамилец? – подумал он, – надо бы как-то выяснить». «Это надо выяснить,– сказал он себе твёрдо. – Завтра соберутся бомжи, у них и выясню. А если это он, Позолотин? Конечно Лёня не хотел профессору такой участи, но сейчас ему почему-то хотелось, чтоб это был именно он. Надо сходить в библиотеку и перечитать книгу, неужели сам Позолотин?». К такому сюрпризу Пегас не был готов. То, что Позолотин выступает в качестве бомжа и по сути Симиного раба – такое не укладывалось в голове. Но, не смотря на событийный хаос, на душе у Лёни было хорошо. Он сел на скамеечку и стал ждать автобуса.