Старый дом под черепичной крышей

– Надо чтоб были просто информационные листки с наименованием товаров и их назначением, – добавил Антон, – без всяких видеороликов и тому подобных рекламных трюков.

– Я вижу, ты проникся, – довольным голосом сказал Свистопляс. С такой рекламой мы тоже боремся, чтоб вредные привычки и вредные потребительские умонастроения не разжигались.

– А что? Разумная достаточность – это здорово! Я «за». Хорошо, что наш разговор не слышит Мухаев, он бы был против.

– Почему?

– Он очень любит всякие напитки, особенно лимонад. Он однажды лимонада напился так, что к нему скорая помощь приезжала, клизму делали. Только это ему не помогло.

– Что? Клизма не помогла?

– Случай этот одуматься не помог. – Уточнил Антон.

Какое-то время шли молча.

А ты тоже хорош, – сказал кентавр, обращаясь к Антону. – Я только собрался выручить друга, как ты схватил меня и положил в карман. Разве это дело, хватать меня при исполнении долга!? А теперь я не знаю, куда унесли Глиню? Да и игрушки сидят в ящике. Мы с Глиней пытались его открыть, даже трезубец погнули, да ничего не вышло. Потом этот Муха,… хвать Глиню, и в карман.

– Мы это поняли из разговора Мухи и Пегаса,– сказал Антон.

– Вот – вот, и не стало Глини.

– Тогда надо ехать на Большую Горную на выручку, надо освобождать игрушки из ящика, – сказал Антон.

– А я о чём тебе битый час толкую.

Конечно, Свистопляс говорил ни целый час, а не больше пяти минут, они дошли только до пешеходного моста через железную дорогу, а мост был от пруда в пяти минутах ходьбы. Вскоре они пришли на троллейбусную остановку на четвёртом жилом участке. Антон, предусмотрительно, заранее положил Свистопляса в нагрудный карман, чтоб на него кто не наступил и вскоре они уже ехали в троллейбусе по широкой, набитой автомобилями, улице.

– Где мы едем? – спросил Свистопляс, высунувшись из нагрудного кармана.

– По улице Чернышевского, – ответил Антон. – Сиди ты спокойно, не дёргайся.

– А остановку не проедем? – спросил Свистопляс.

– Нам до конечной, не боись.

– А где эта самая «Конечная»?

– В аккурат около краеведческого музея сойдём, а там рукой подать, – успокоил кентавра Антон. Только Свистопляс никак не мог успокоиться, видно ему каким-то образом передавалось волнение других игрушек, находящихся в ящике из-под мыла. Он точно не знал, что там происходит, в этом ящике, а происходило там следующее.

Глава 23. Рухнувшие надежды

– У меня очень плохое известие, – сказал Заступник, – сдвинув крышку ящика и наблюдая через слуховое окно за улицей (ящик как раз стоял около слухового окна). – К нашему дому двигаются какие-то оранжевые чудовища и рычат, – прокомментировал он. – Вместо ног у некоторых нечто напоминающее мамушкины очки, только гораздо больше размером, а у одного блестящая и постоянно бегущая лента. По всей видимости это завоеватели. А вот этот с ногами, похожими на зубатого червяка, длинной шеей и зубатой головой напоминает мне Змея Горыныча, в новых латах. Думаю, что это очередная хитрость Змея Горыныча или Бабы Яги. Они на это дело горазды.

– Что это значит? – спросила настороженно Дуня.

– Не знаю… – пожал плечами Заступник, – аг-рес-сия, видно.

– Раз Заступнику удалось открыть ящик, то давайте из него выберемся, – сказал Мурлотик, – и сами посмотрим… Заступник, освобождай пространство, а то расположился как комментатор в кабинке.

– Умная мысль, – проговорил Пустолай и стал подталкивать Заступника под зад. Как только из ящика выбрался Заступник, другие игрушки тоже стали карабкаться. Вскоре все они были на свободе и столпились у слухового окна. Они не знали, что к дому подходит строительная техника и что оранжевые доспехи – это никакие ни латы или хитрости Змея Горыныча, а машины и механизмы с заводской окраской. Через слуховое окно было видно, как оранжевые машины полукольцом располагались около дома, в стороне стоял возбуждённый Никита, он что-то говорил и постоянно жестикулировал. Но, что он говорил, было не слышно.

– Смотрите, наш Никита! – сказала Дуня радостно.

– Не слепые, видим – заметил Пустолай, – наблюдай лучше.

Поодаль они увидели «добрячка» с синеволосой Барби. Они стояли около своего чёрного «шевроле» и наблюдали за движущимися чудовищами.

А ещё они увидели приближающегося к мамушкиному дому мальчишку, очень похожего на того, что был у них на чердаке и прятался за трубой. Разумеется, они не могли рассмотреть в его нагрудном кармане Свистопляса, а то бы весьма удивились. Мальчишка шёл быстро, видно очень спешил.

..................

Антон и Свистопляс не смотрели в сторону слухового окна и не видели, наблюдающих за ними, глиняшек. Они подошли к дому в тот самый момент, когда во двор въезжала техника. Антоша сразу заметил дворника Никиту. Тот, увидев Антона, предупреждающе замахал руками и прокричал:

– Сюда нельзя, паря,… видишь… – и он кивнул на спецтехнику и самосвалы.

– Чего это они? – спросил, подойдя Антон, и кивнул на бульдозер и погрузчик.

– Дом собираются ломать, – сказал дворник, пытаясь скрыть набегающие на глаза слёзы.

– Что? Дом!! – воскликнул удивлённо Антон и рванулся к крыльцу, но Никита поймал его за рукав:

– Куда ты?!… Головы не жалко…

– Там же игрушки!! – выкрикнул Антон.

– Погоди, не торопись,… стой здесь, может быть удастся уладить. Я сейчас, – и он пошёл к Фоме Фомичу.

....................

– Зачем Никита пошёл к этому «добрячку»? – проговорила Катерина – мальчишка на месте остался, а он пошёл, видно решил с чудовищами через «добрячка» дипломатические переговоры вести.

– Ты не права. «Добрячок» и Барби заодно с этими рычащими чудовищами, – проговорил Заступник, – он даже показывает им где встать, то есть выстраивает их для нападения. Такого в моей боевой практике ещё не было. Жаль, нет с нами Свистопляса. Может быть, он что-нибудь вспомнил бы из жизни древних славян. Возможно, в тысячелетней практике народа уже были такие ситуации?

Оранжевые чудовища, рыкая и поднимая пыль, выстраивались около дома. Никита, подойдя к «добрячку», что-то пытался ему объяснить, видимо в последний раз, он размахивал руками и что-то доказывал, но из-за рыка оранжевых чудовищ, его не было слышно. Было видно, что он очень недоволен ответами «Добрячка». Такого возбуждённого и сердитого лица у Никиты глиняшки никогда не видели. А если бы не рычание, то они обязательно бы услышали следующий диалог.

Никита: Мы так Фома Фомич не договаривались, не по-честному это!…

Фома Фомич: – Никита! Кто тебе мешает лежать под твоей вишней? Никто… Ты как получал свою зарплату, так и будешь получать. Тебе хватало её на пиво, так чего тебе ещё надо? Я тебя устроил ещё дворником к очень порядочному человеку. Он тебя обижает?… Нет… Чего тебе ещё ?

Никита: – Я пиво не пью.

Синеволосая: – Он, наверное, сухого винца марочного захотел. Так, Никита? Чего молчишь?

Никита: – Вы же говорили, что не тронете дом,… не будете его ломать…

Фома Фомич: – От своих слов не отказываюсь, говорил, обещал. Так это на тот момент было, но планы и обстоятельства меняются… А чего бы ты хотел? – спросил Фома Фомич, глядя на дворника улыбчивым глазом. Это у тебя обстоятельства раз в жизни меняются, а у нас бизнес, сегодня одно, а завтра – уже совсем другое.

Никита: – Здесь жила последняя игрушечница города,… великая мастерица…