Старый дом под черепичной крышей

– Клюв для нашего спасения не годится, а вот на что он ещё похож, что может послужить нашему спасению? – задал наводящий вопрос Заступник.

– Не томите душу, – простонал Мурлотик. – Делайте что-нибудь, а то пока вы изобретательское дело изучаете, мы помрём, а я в первую очередь…

– Сейчас, Мурлотик, все будем спасены, – сказал Заступник, – и, обращаясь к Пустолаю, торжествующим голосом произнёс, – Да на приступку он похож, на приступку!!!

– Как же я могу представить, что это приступка, когда это самый настоящий большой гвоздь, да ещё согнутый, на него и встать-то нельзя.

– А то, что он согнутый, в этом и вся изюминка. – Весело сказал Заступник. – Сейчас мы повернём гвоздь за согнутую часть, то есть так, чтобы этот самый клюв упёрся в дно ящика и превратился в отличную приступку, – и Заступник ухватился за гвоздь. – Давай, Пустолай, помогай, поворачиваем… вот так,… идёт…, идёт, дорогой он наш…, ещё усилие…, пошёл, милый… Так…, так…, ещё немного… Гвоздь-не шуруп – его повернуть совсем нетрудно, тем более с таким хорошим рычагом, как его изогнутая часть…. Вот и всё… Как, брат Пустолай, похож теперь гвоздь на приступку? Эта приступка даже под двумя, такими как я, не сломается и не согнётся, потому, как изогнутая часть в дно ящика уперлась, образовалась сильная опора. Одна опора – стенка ящика, а другая – его дно.

– Здорово!– изумился Пустолай.

– Ну и как – удалось превратить вред в пользу? Или нет?…

– Удалось! Оказывается, этот Альтшуллер не простак.

– То-то… же. Я рад, что ты оценил его учение. Это как раз то, что нам и надо… Придержи-ка меня, брат Пустолай, чтобы я с этой приступки не свалился, я на неё сейчас встану.

Пустолай стал придерживать Заступника, а тот, встав на гвоздь, упёрся головой и руками в крышку ящика и поднатужился. Гвоздь под ногами Заступника совсем не гнётся, а крышка вверх поднимается. Вот уже изрядная щель образовалась, свежий воздух в ящик пошёл, дышать легче стало. А раз дышать стало легче, то и сил прибавилось. Ощутил в себе прилив свежих сил Заступник, да и махом сдвинул крышку в сторону. Образовалось отверстие, в которое можно было уже свободно вылезти.

Игрушки облегчённо и радостно вздохнули.

Глава 21. Ответственное задание

С совещания Мария Васильевна зашла к начальнику розыскного отдела Музе Карповне Городец.

– Что ты на это скажешь? – спросила Мария Васильевна, – криминальный бизнес неистребим?

– Напротив, истребим, – только это как грипп, каждый год появляются новые разновидности. Кстати, подруга, здесь могут быть использованы малолетки, а это уже по твоей части. Поспрашивай, может быть чего и прорежется?

– Ты думаешь?

– А что, очень удобно – дети лазают по чердакам старых домов, заброшенным сараям и так далее, собирают всякую утварь постарее. На них и внимания никто не обращает. Вот тебе и первая ступень законспирированной организации. Вторая ступень – отбор вещей, представляющих интерес, это уже не сложно. Далее – реставрация, дело прибыльное, а раз прибыльное, то и реставраторы из числа художников и других мастеров своего дела найдутся. Далее – одни вещи идут за границу, а другие реализуются внутри страны, через базары и лотки. Есть такие лотки и на нашем Сенном рынке.

– А как же за границу? Таможня для чего?… – спросила Мария Васильевна.

– Не знаю,… нашли видно ход. Думаю, что «Рубин» или «Изумруд», о чём говорит интерпол, это конспиративное название.

– А что, разве названий два?

– Обязательно, подруга… И не только два названия имеется, одно название совершенно легальное, а другое тайное, криминальное… Кроме этого есть и офис, и приличное, не говорящее название легального предприятия, типа «Рога и копыта». И сидит в этом офисе дядёк пенсионер с мизерным жалованьем и пустяковым оборотом в банке, так что не подкопаешься.

– Полковник говорил о доценте Забродине … – сказала Мария Васильевна.

– Эта, подруга, организация легальная, наверняка там будут только мелкие недочёты. Дело, возглавляемой им комиссии, вещь оценить и всё. Потом, они всегда скажут, что на момент оценки данная вещь не являлась в культурном плане значимой, дескать, реставраторы постарались, вот и всё. – Тут она встала и стала ходить по комнате, говоря. – Нет, капитан. Этих угрей надо ловить в рукавицах из наждачной шкурки, чтоб не выскользнули. Подумай, Мария, кого они и как могут использовать из твоего подросткового хулиганья? Они ведь им нужны только для первого этапа, для сбора. Для этого наверняка организовали приёмные пункты цветмета, подпрягли старьёвщиков с лотками. Как думаешь?

– Есть у меня на примете несколько подростков, антиквариатом занимаются, бизнес у них такой…, только не торопи…, мой контингент деликатный, тут с наскока не возьмёшь. Скоро не обещаю, другие дела давят.

– А ты помощника подключи, младшого…

– Я его уже подключила, разбирается, кто автомобильные колёса у адепта отечественного бизнеса прокалывает?

– И как?

– Опыта нет, но соображает.

Кстати, Митина я у тебя, наверное, заберу в свой отдел. Я из него опера сделаю. Вот у тебя поднатаскается малость…

– На тебе… похвалилась… – шутливо сказала Мария Васильевна, – сразу и отбирают, так дело не пойдёт. Хоть ты мне, Городец, и подруга, но сухарики-то врозь…

– Не упирайся… Ты ведь знаешь, как трудно с сыскарями? В этой профессии без таланта не обойтись, тут чутьё нужно. Хороший сыскарь нутром чует, это врождённое. Мне, кажется, что у Митина это чувство есть.

– Сыскарь сыскаря за версту чует, так что ли?.. Я, майор, его силой удерживать не буду. Пусть покажет, на что способен?

На этом их разговор закончился, Мария Васильевна ушла, а Муза Карповна стала продумывать поставленную задачу. Она перебирала в памяти имена, связи, ходила по кабинету, пытаясь склеить отдельные криминальные цепочки, мысленно ставя во главе подпольной фирмы то одного, то другого, казалось, приемлемого кандидата из воровского мира, но тут же сама отметала надуманное. Схемы не склеивались. «Это не жизнеспособно, – проговорила она вслух. – Наверняка это новые люди, не засвеченные, без всяких ниточек, а начинать разработку с чистого листа всегда сложно».

....................

Как только Мария Васильевна пришла в свой кабинет, она попросила Юру записать и запомнить несколько фамилий. Юра понял, что Мария Васильевна озадачена и не стал ничего спрашивать. Но она заговорила сама.

– Кто-то сплавляет на запад культурные ценности… К этому могут быть причастны дети. Их могут использовать как сборщиков старинных вещей. Нас просили обратить на это внимание, поспрашивать. Вроде бы мелькает некая подпольная фирма «Рубин или «Изумруд», запомни, это важно. А сейчас возьми лист бумаги и запиши, надо будет выйти на контакт. Записывай: « Мухаев Вадик, восьмой класс – 83-я школа»; Грогхотов Илья, седьмой класс – 58-я гимназия. Школа и гимназия находятся недалеко друг от друга, – говорила Мария Васильевна, шагая по кабинету от двери к окну и по памяти диктуя Юре имена, фамилии, клички, классы и школы, – записал? Запоминай характеристики.

– Мухаев – отпетый бездельник, всё время пропадает на пруду, рядом с девятиэтажками по Марине Расковой, катается на плотах.

– На каких плотах? – спросил удивлённо Юра.

– Мальчишки приспособили под плоты деревянные барабаны, с которых смотали рабочие кабель, на них и катаются по пруду, бои устраивают. Так вот он на этих плотах постоянный клиент. Но не он главный. Мухаев, по прозвищу «Муха», интересен как друг Пегасова Лёни, прозвище «Пегий» или «Пегас», учится в восьмом классе. Если первый – пустое место, то второй может что-то и знать. Помнишь? Мы с тобой о них уже говорили…

– Вроде говорили…

– Тут не должно быть никаких «вроде» и «кажись», младшой, вырабатывай профессиональную память, это важно. В каждой профессии необходима своя память. У нас своя, а у кого-то своя. Так, возвращаемся к нашим разбойничкам. Присмотрись. Главное в нашем деле не спугнуть. Если сложно, давай я сама с ними поговорю…

– Спасибо Мария Васильевна, я уж как-нибудь сам…

– А вот, как-нибудь, нельзя, – строго заметила Сорокина. – Дети, младшой, гораздо ранимее взрослых и наблюдательнее. Они много чего знают, на что мы взрослые не обращаем никакого внимания. У них цепкая память. В любом случае они просчитывают собеседника сразу. Есть у них такое, не испорченное ещё цивилизацией мышление. Это даже и не мышление по большому счёту, а некая фантазия,… но, как ни странно…, срабатывает. Мне ещё ни разу не удавалось ребёнка раскрутить в лоб, он просто замыкается. Единственный верный ход – это войти к нему в доверие. Детское доверие много стоит. Но у вас вряд ли чего выйдет, если вы сами не будете ему всецело доверять. Советую вам начать с собственного доверия. Если с собственным доверием ничего не получится, то любой шкет вам такой лапши на уши навешает, только слушай… это запросто, у них фантазии только отбавляй, нашим операм бы не грех этому поучиться.

– У партизан подростки были великолепными разведчиками, – вставил Юра.

– Вот-вот. Это они могут.

– Спасибо, Мария Васильевна… – краснея, сказал младший лейтенант, – учту, – и, отдав честь, как-то нарочито по-военному, вышел.

«Сам ещё ребёнок, – подумала Сорокина, посмотрев в след Митину. – Его молодость и застрявшая не по годам детская непосредственность ему и помогут, должны понять друг друга» – и, покачав головой, села за стол, чтобы доделать отчёт.

Глава 22. Поведанная тайна

После поездки Костя и Антон сразу пришли в клуб, но Пал Палыча в нём не оказалось. Встретившийся сторож сказал, что все уехали в пионерский лагерь «Дубки» на экстренное районное мероприятие. Ребята поняли, что сегодня педагог не вернётся.

– Хотели находку показать, а его, как назло нет, – проговорил недовольно Костя.