Вслед за тенью. Книга вторая

– Придумаю что-нибудь, – пообещала она. И по решительному блеску в ее глазах стало ясно: придумает. Обязательно!

– Послушай… Ну, должна же быть у нас хоть какая-то гарантия.

– Гарантия чего?

– Как чего, Маш? Безопасности! Гарантия того, что нас там «не съедят».

– Запомни: в любой ситуации следует рассчитывать прежде всего на себя, ясно?! Потому что всегда есть шанс, что подведут. Возьми вот Сашу сегодня! Пришел – позвонили – слинял!

– Но ты ж сама ему ничего не сказала, Маш. Так ведь? Вы целых полтора часа меня прождали. Времени на то, чтоб сказать у тебя было предостаточно!

– Типа я сама виновата, да? Ты это хочешь сказать?!

– Не «закипай» еще больше, пожалуйста.

– Я просто не успела, ясно?! Меня опередили!

– Кто опередил? – не поняла я.

– Тот, кто присел ему на уши по телефону, – оказался ловчее! Ну, и ладно! Сама справлюсь! – негодовала моя новоявленная фурия. Я впервые видела ее в таком взвинченном состоянии, поэтому терялась в догадках, как подругу из него вывести.

– По гарантиям я обмозгую, – тем временем «вещали» мне, – И завтра тебе дам ответ.

– Договорились. И всё-таки я настаиваю на том, чтобы рассказать обо всём Саше… Вы же семья, Маш! – сделала я еще одну попытку вразумить подругу и попутно отвлечь ее внимание от злополучного клуба.

– Какая нафиг семья! Это после его финта!

– Какого финта?..

– У тебя с оперативкой напряг?! Забыть успела?

– Ну знаешь…

– Ты сегодня зануда! Сверх всякой меры! Я сказала: «нет» – значит «нет»! – не сдавалась настырная, – Надо уметь смотреть правде в глаза, ясно! Интересы у нас с ним не совпадают! Совсем не совпадают, понимаешь!

– Вот заладила… Зачем ты себя накручиваешь?.. Ему не понравится, если мы скроем, Маш…

– Чтобы его на вечеринку затащить – это же надо подвиг совершить! – продолжала «гореть» строптивица, словно не слыша меня. И недовольно передразнила Белова: – «Давай лучше фильмец дома посмотрим?»

– Он устает, Маш. В этих своих командировках – особенно, наверное… Поэтому хочет лишний раз побыть дома… Что в этом плохого? Хочет домашнего тепла, понимаешь?

– Учить вздумала, как мне себя с мужем вести?! – воскликнула фурия, нервно всплеснув руками.

– И не думала… Просто предположила…

– Правильная нашлась?! Все понимающая?! Всепрощающая выискалась, да?! Надо же: советы направо – налево раздавать вздумала! Мать Тереза, блин!

– Да что ж такое-то! – в сердцах воскликнула я. – Прекрати на меня кричать, ясно!

– А что, не так что ли?! Советчица, блин!

– Ну знаешь, – недовольно пробурчала я и принялась стелить себе постель, – Весь день меня донимали, а ты, значит, добить решила, да? Ну, спасибо, подруга… Вот от кого-кого, а от тебя я этого не ожидала… Совсем не ожидала, – бурчала я, собираясь переодеться в свою пижаму и, наконец, заснуть уже «мертвым» сном до самого утра.

Мои свитер и футболка вмиг полетели на тумбочку. Запоздало сообразив, что под футболкой на мне ничего нет, я стремглав нарядилась в любимую пижамную толстовку с начесом. Затем стянула джинсы и тут же укутала в раз покрывшиеся мурашками ноги в пижамные штаны. Забралась под одеяло с головой и тут… Тут пустой желудок выдал меня с потрохами, громко и натужно проурчав прощальную оду так и не выпитому кофе, так и не съеденному кусочку тортика «Наполеон»; и зараз так и не несостоявшемуся ужину, на который, к слову, я очень даже рассчитывала.

– Ты что, голодной спать уляжешься? – тоном инквизитора изрекла Марья.

Глава 43 Мозговой штурм

– Видимо, да, – прошептала я, с осторожностью выглянув из-под одеяла. – Спать я хочу больше, чем есть, – объяснила, снова запрятавшись в своих импровизированных баррикадах.

– Язву решила нажить, да? Ну уж нет! – Марья подошла к моему «окопу» и откинула пуховую маскировку в сторону. Откинула со всей решимостью, на которую была способна. А Марья Ивановна Стоцкая была способна на многое! – Вставай давай! – воинственно воскликнула моя непобедимая воительница. И сообщила тоном, не предполагающим возражений: – Ужинать будем!

– Ты ж вечером не ешь, – робко напомнила я ей, сложившись на кровати беззащитным эмбриончиком.

– Реабилитироваться хочу, а то загрузила тебя по полной. – При этих словах в ястребином взгляде подруги мелькнула толика сожаления. – На, надень мою кофту, цыпленок! А то, как гусыня – вся в мурашках!

– И ты туда же! Ну знаешь! – снова возмутилась я, вспомнив, что именно цыпленком всего каких-то пару часов назад меня окрестил и Каменнолицый.

– Куда – туда? – уточнила Маша, явно не понимая моих претензий, – Или тебя гусыней уже окрестили?

– Не гусыней, а цыпленком, – чуть слышно пожаловалась я, – Неважно… – проворчала, выбравшись из своей уютной постельки.

– Про цыпленка я взяла на карандаш, слышишь? Кто назвал, зачем, при каких обстоятельствах. Короче, позже ответ держать будешь!

– За что? – искренне удивилась я.

– За свою нездоровую реакцию на безобидную кликуху, ясно?!

Я взглянула на подругу, строгость в лице которой сейчас зашкаливала настолько, что угрожала сломать всю мою воображаемую мимическую шкалу, по которой я уже несколько лет успешно «классифицировала» эмоции собеседника для достижения своих целей в спорах. Да, всем своим видом Марья в эту минуту выдавала, что увильнуть от очередного допроса у меня не выйдет – не стоило и пытаться.

– Хватай кастрюлю и марш на кухню! – распорядилась она и направилась к холодильнику, «притаившемуся» в самом дальнем углу комнаты, за шторкой. Вытащила из морозилки пакет с чем-то, заиндевелым настолько, что стояло колом, и заспешила к двери, бросив мне нетерпеливо:

– Ну? Чего зависла? Или ты хочешь, чтоб я руки себе отморозила? Давай вперед!

Я удрученно вздохнула, едва слышно, чтобы не усугублять и без того непростую обстановочку, безропотно натянула на пижаму ее кофту, застегнула ту на своем усталом теле и, прихватив с «обеденного» стола инвентарь, поплелась на кухню, еле поспевая за энергичным шагом своего «предводителя».

Марья заявила, что готовить ей сегодня «в лом – настроение не айс» и предложила «тупо сварганить пельмешей». На том и порешили, ведь спорить я не стала, покорно заказав себе норму в «двадцатку» и вызвав ее неподдельный интерес.

– Мдааа… Смотрю, ты и быка бы съела, – заметила она, – С чего бы это?

– Проголодалась, – только и ответила я, не желая распространяться о своих недавних «приключеньках». Если по Машкиному, то «колоться» о них, что вполне оказалось бы правдой, причем в самом, что ни на есть прямом смысле: о воспоминания из моих сегодняшних приключений вполне себе можно было бы и уколоться. Но подругу было не провести: никакой возможности отмолчаться у меня, похоже, этим вечером не предполагалось.

– Дверь закрой! От лишних ушей, – распорядилась она, едва мы вошли в общую кухню на этаже.

Я безропотно выполнила указание и развалилась на стуле, у стола, за которым утром так же, прислонившись к стене после пробежки и вытянув вперед гудящие от усталости ноги, сидела и Машка, пока я обугливала нам на завтрак бекон для омлета.

– А скажи-ка мне, партизанка, кто тебя до дома довез? – приступил к допросу мой доморощенный дознаватель, наполнив кастрюлю водой из-под крана и поставив ее на плиту.