Хирурги человеческих душ

– Здравствуйте! Проходите, проходите, – радушно встретил входящих Купцов, жестом приглашая их располагаться перед своим столом.

Ненадолго воцарилось тишина, поставившая Алексея в неловкое положение, ибо Купцов оценивающе вперил в него свой взор. От безысходности следователь принялся изучать узоры на паркетном полу. Наконец прокурор области прервал тишину, с располагающей доброй улыбкой начав переговоры:

– Ну что, Алексей Николаевич, рассказывайте, как вы дошли до жизни такой?

– До какой такой? – неуклюже переспросил тот.

– До такой, что старшие авторитетные товарищи рекомендуют вас на самостоятельную работу. Вам сколько лет?

– В июле тридцать один исполнится.

– Тем более. Пора уже, – рассудил Купцов. – Возьмите Гайдара

: в шестнадцать лет уже командовал полком…

– Он был командиром 4 роты 303 полка 37 Кубанской дивизии, – недипломатично поправил его кандидат в прокуроры.

– Да? Может быть, – чуть сморщился, глава надзорного ведомства, не приученный к тому, что подчинённые его поправляют. – Не в этом суть… Вы женаты, имеете сына. Правильно?

– В январе второй родился, – с исконно мужской гордостью вновь «подправил» его Подлужный.

– …Во как! Молодец! – не сразу похвалили его прокурор, укоризненным поднятием бровей «пришпилив» к стулу Потыквеокома. – Двое сыновей – это отлично. Наша кадровая служба, понимаешь ли, и не поспевает за взятыми вами темпами. Демографическую политику партии вы интерпретируете верно.

Молодой папаша польщенно усмехнулся, а Потыквеоком столь ожесточённо заёрзал на сиденье, что создавалось впечатление, будто блохи остервенелой саранчой напали на его интимные места. Левое око кадровика «закосило» под самую глазницу. И он, должно быть, яро посетовал на то, что обмишулился, прозевав пик мужской активности молодого сотрудника.

– Так что, Алексей Николаевич, думаете по поводу самостоятельной работы? – не прекращал расспросов Купцов.

– Хотелось бы попробовать, – не скрыл пристрастия Подлужный.

– Намерены предложить вам пост прокурора Красносыльского района, – как бы невзначай проронил Купцов, и испытующе посмотрел на него.

– Ого! – вырвалось у Алексея. – Это же… Это же, Константин Ефимович, на самом севере области!

– Ну и что? Все мы с северов начинали. Я сам там пять лет отбухал. Замечательный край! Охота, рыбалка, ягоды, грибы… В Красносыльск несколько раз в день летают самолёты АН-2. Можно и железной дорогой до Солегорска, а оттуда – автобусом. В городе двадцать две тысячи жителей, а в целом по району – тридцать три. В райцентре функционирует крупный целлюлозно-бумажный завод. Прииск «Сылкаалмаз» добывает самые красивые в мире алмазы. Говорят, что премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер мечтала приобрести колье из них.

– В принципе я – за, – осторожно протянул Подлужный. – Я морально уже и жену готовил. Правда, не так далеко…

– Мы же вас не с сегодня на завтра назначаем. Пока представление уйдёт в прокуратуру России, пока там его рассмотрят, вызовут вас на смотрины – пара месяцев пройдёт. Кстати, как у вас в Среднегорске с жильём?

– Живу с семьёй в однокомнатной квартире.

– Тем более, – козырнул Купцов. – А в Красносыльске вас будет ждать трёхкомнатная благоустроенная квартира. Как только нынешний прокурор Красносыльска Смыслов по новому месту службы обоснуется, семью заберёт – въезжайте на здоровье. Ну и не навечно же мы вас туда отправляем. Оправдаете доверие – будем ждать с повышением обратно.

– Хорошо. Я согласен, – определился Алексей.

– Вот и договорились, – шлёпнул Купцов ладонью по столу, «закругляя» беседу.

В это время через отнюдь не узкие двери прокурорского кабинета внутрь с натугой протиснулась тучная фигура Сясина Ладомира Семёновича – заместителя Купцова по следствию.

– О! Помешал, Константин Ефимович? – «застрял» в дверях зам.

– Проходи, проходи, Ладомир Семёнович, – пригласил его тот. – Вот, агитируем молодые кадры на прокурорскую стезю. Полагаю, знакомы?

– Доводилось сталкиваться, – не замедлил отозваться Сясин, пристраиваясь к столу. – А не рановато ли ему, Константин Ефимович?

– А что такое? – нахмурился Купцов. – Профессиональные показатели отличные. Аморальных отклонений не отмечено.

– В этом плане – полный ажур. Беспокоит другое. Как бы помягче выразиться… Некоторая гражданская незрелость, что ли. Не возражаете, если я его кой о чём спрошу?

– Попробуйте, – развёл руки Купцов.

– Скажите, молодой человек, – повернулся Сясин к Алексею. – Как вы понимаете, в чём заключается главная роль прокуратуры? Если не по-книжному. Без общих фраз об осуществлении высшего надзора за законностью.

– …Если в двух словах, – не сразу начал отвечать экзаменуемый по политграмоте, для которого подобный поворот событий оказался неожиданным, – свою задачу вижу в том, чтобы удалять скверну, мешающую развитию советского общества. Вот Микеланджело Буонарроти на вопрос о том, как он делает свои скульптуры, ответил: «Я беру камень и отсекаю всё лишнее». Аналогично и мы призваны очищать, фигурально выражаясь, сорняки из нашего социалистического бытия. И тем расчищать дорогу для передового сознания, произрастающего из здоровой природы человека. Вот, например, Сталин называл советских писателей инженерами человеческих душ.

А мы – хирурги человеческих душ. Ибо наш черёд, в основе своей, настаёт, когда болезнь уже пустила корни вглубь души оступившегося.

– Хо… Оригинально! – не сдержал удивления Сясин. – Однако и тут вы, молодой человек, проявили незрелость. Вы сказали, что новое само растёт из природы человека. Классовая ошибка! Сам собой растёт только чертополох. Коммунистическую идеологию надобно насаждать. Нужна воспитательная функция партии. И через нас, прокуроров, – в том числе. Что я не из пальца это высосал, расскажу про опыт, который недавно провели в детских садах…Мля-мля…, – характерно причмокивал толстыми, вывернутыми наружу губами, шевелил сарделькообразными пальцами Сясин. – Решили проверить, как будут общаться меж собой малыши, оставшись без воспитателей. Мы же считаем, что детишки сами по себе – воплощение доброты. Что же вышло на практике? Возобладали агрессивные наклонности и эгоизм. Верх взял тот, кто сильнее, более приспособленный. Они-то и отбирали у слабых игрушки, вкусную пищу и прочее. Возник капитализм в миниатюре!

– Этот феномен выявлен не недавно, – невозмутимо внёс коррективы в нравоучение Сясина Подлужный. – Это подметил замечательный польский педагог Януш Корчак ещё в тридцатые годы. По этому поводу и его знаменитая цитата: «Всё, что достигнуто дрессировкой, нажимом, насилием, – непрочно, неверно и ненадёжно»

. А истоки и основа всего положительного – в нашей любви к ближним. Тут я полностью солидарен с Христом. И чувство это из самой природы человеческой рождается. От неё все добрые всходы. Зато я в корне против того, что, будто бы, из советских людей сам по себе растёт только чертополох. Это уже не марксизм. Это уже махровая поповщина. Прямо по Библии: человек изначально грешен…

– Кхе… Не надо схоластического теоретизирования, – недовольный тем, что его перебили, да ещё втягивают в сложную философскую ахинею, резко возразил Сясин. – А у меня – конкретика. Наша партия делами и историческими свершениями доказала свою правоту. А вы пыжитесь, подрывая её авторитет! Это же он, Константин Ефимович, – апеллировал Сясин уже к прокурору области, – направил информацию в обком на секретаря по идеологии Башмачникова. До сих пор не расхлебались…

– Вот где собака зарыта! – не слишком церемонился в подборе слов вспыльчивый Подлужный. – А чего ж ваш Башмачников в обход законной очереди приобрёл финский гарнитур в Гормебельхозторге, а?! Вот такие, как он, и отсекают в людях истинно вечное. И подрывают веру в социализм…

– – Довольно, товарищи! – в весьма резкой форме оборвал пикирующиеся стороны глава надзорной инстанции. – Подлужный, вы всё-таки выбирайте эти… метафоры поприличнее. И… на два тона ниже.

– Я согласен, – кивнул Алексей. – Тогда и другим на два тона ниже.

– По данному случаю, Ладомир Семёнович, я, пожалуй, с тобой не вполне соглашусь, – деликатно остудил Купцов и пыл заместителя, при этом строго погрозив пальцем Подлужному. – То, что дипломатичности нашему следователю явно не хватило, спору нет. Так ведь и Башмачников, чего уж греха таить – в кабинете сейчас все свои – выглядел в той истории неблестяще.

– Между прочим, Константин Ефимович, – вновь не сдержался Алексей, – на следующей неделе я иду в обком на заседание партийной комиссии. Там будет рассматриваться моя информация по этому случаю.

– Даже так? – прикусил губу Купцов.

– Буквально перед выходом к вам мне оттуда позвонили.

– Что ж, попрошу вас, Алексей Николаевич, о результатах незамедлительно доложить Двигубскому, а уж он пусть выйдет на меня.

– Есть! – по-военному ответил Подлужный.

Стало тихо. Купцов налил в стакан воды из графина и промочил горло. Затем вполне миролюбиво и спокойно подытожил: «Вам, Вадим Данилович и Алексей Николаевич, спасибо и до свидания. А вас, Ладомир Семёнович, я попрошу остаться. – И оценив «хвост» произнесённой фразы, прокурор ухмыльнулся и закончил: – Н-да… Довели. Из-за вас заговорил по образу и подобию группенфюрера Мюллера».

5

Едва Алексей и Потыквеоком покинули кабинет, как прокурор области не преминул упрекнуть своего заместителя: