Тайны лабиринтов времени

У хана много жен, но одна – страсть, какая умная, но и страшна, как грех земной, прости, господи. Он ее слушает, с ней я и имею тайные мои переговоры, жадна – почище супруга своего. Подарков ей пришли, она дуреет от них, только в толк не возьму, где она их носить собирается. Да это я разгадаю, сама как-нибудь и проболтается.

Казаки сильно досаждают паше турецкому, воевать с ними его адмиралы опасаются, бьют этих басурман казаки, а татары только и годны, что бить не воев, к битве подготовленных, а налетать исподтишка, да грабить. Натравить бы казаков на хана, дать им денег, пушек – так они враз его Бахчисарай до зернышка бы обчистили.

Хану доложили, что в лесах объявился беглый атаман Явор – с шайкой русичей, он нападает на селения и на воинов, перегоняющих ясырь.

Такое случилось впервые: рабы, лишенные гордости – через побои и сил – через голод, не в состоянии объединиться и оказать хоть какое-нибудь сопротивление, а здесь невольники к нему убегают, а те, кто еще не убежал, молятся за спасение души его и за спасение жизней всех православных.

Хан послал человека – я его сам не видел, но мне о том жена хана за ожерелье италийское и по секрету рассказала – чтоб проник в шайку его. Этот атаман, государь, нам пригодится.

Вчера хан приказал, как только Ахмат пойдет походом на русских, ударить им в тыл и разнести его столицу. Ты, батюшка, упреди Ахмата об этом и набега избежишь, и татары друг друга перебьют, а от этого Руси – только польза великая. Хан готовит для этой битвы сорок тысяч воинов.

Сын хана – Алим, молод и глуп – попал в плен, но не назвал себя, а попал он к генуэзцам, что в крепостях крымских проживают, пытался девку выкрасть, ан и попался, стервец.

Государь, если не упустить момент и объявить имя пленника итальяшкам, то наместник Генуи в Крыму пожалуется султану на хана и его семейку и, если наместник потребует денежную мзду за разбой, в соответствии с договором, а султан в гнев быстро впадает, то хану крымскому не поздоровится. Султан лишит его очередной выплаты.

Вот тут бы нам и предложить свою помощь хану крымскому, дескать, русский царь не менее богат, чем султан турецкий. Договор с русскими дает тебе, хан, возможность нашими руками от генуэзцев избавиться. Мы их выгоним с Крыма – только пропусти в Кафку корабль с воинами нашими, а к вечеру твой флаг на крепости Кафки развеваться будет. Между генуэзцами и татарами подписан договор о дружбе, а хан любит чужими руками жар загребать.

Италийцы, прибыв на полуостров, должны были предоставить хану инженеров, ремесленников, учителей, художников и летописцев, а хан обязался обеспечить их землями и рабами. В реальности же – генуэзцы захватывают крымские земли силой, частью скупают, частью получают в зачет договора, а частью путем вымогательства или подкупа.

Я к тому, мой государь, что хан боится вымогательства генуэзцев, узнай они, какой пленник к ним попался, обрадуются непременно. Италийцы не преминут воспользоваться сим случаем для обогащения.

Мы, государь, договоры будем иметь и с татарами – супротив генуэзцев, и с италийцами – супротив татар. Татары пропустят наши корабли в гавань Кафки, а генуэзцы впустят нас в крепость – и тогда дело за малым.

Захват одного только города Кафки будет означать, что весь полуостров стал под руку русского царя. Кафка – это ворота в Крым и самый крупный работорговый центр. Золота там собрано несметное количество: османское, для выплат татарам – с работорговли; генуэзское и татарское – с торговли да с грабежей. Кораблей множество стоит у пристани – и хорошие корабли, тебе, великий государь, не придется строить морской флот, он сам к тебе в руки плывет. У хана Крымского флот небольшой, потому как не нужен хану флот, пока казачьи чайки турецкие корабли топят.

Хан держит корабли, чтобы закрывать вход в акваторию порта – и не больше.

Казаки могут пройти вдоль побережья – и нарисовать карту с глубинами да мелями.

Казаки уже не раз приходили в Крым и разорения хану творили, придут и сейчас.

Нужно, государь, чтобы все три похода: Ахмата, моего хана и казаков – в одно время сладить, тогда Крым твой будет.

Атаман этот, что в Крыму обитается, которого Явором кличут, мне в помощь надобен, есть задумка хорошая. Мы воспользуемся его ватагой для захвата Кафки, его казаки будут нашими воинами. Спрашиваю на то твое соизволение.

Казна хана – в Бахчисарае, мы ее и возьмем в казну к тебе, когда с татарами покончим. Дикое Поле русским станет, вот тогда и море возвернуть можно, недаром оно русским когда-то звалось. Султан две крепости на берегу черноморском поставил, да казаки эти крепости уже не раз грабили, захватим их – и у султана на Черном море ничего не останется. Султан моего хана за холопа держит, а хан, сам по себе жить и властвовать хочет. Побьем его, так султан не будет его все время выручать».

– Как же ты с таким то письмом? Да, попади оно в руки татарина и передай он его хану, так, сколько горя принесет сие послание – боже мой!

– Ты, атаман, успокойся, хан не глуп, а я так думаю, что попади это письмо к татарам, так хану и деваться будет некуда, как только к русскому царю на поклон идти. Ему сейчас нужен договор с сильным государством.

На галере, в службе у посла ханского, мой человек есть – толмач посольского приказа, вот ему и должен я передать письмо.

– Скажи, Степан, царь русский хочет с татарами договор учинить или как?

– Купцы русские и фряги хотят торговать друг с другом, но татары бесчинствуют, а османы пособничают этим бесчинствам, на турецких галерах они грабят и топят купцов в море. Купцы обратились к царю, и он обещал договориться о свободном въезде в крымский юрт под охраной самого хана.

– Мне кажется, что хан не пойдет на толковище, и договора не будет, а война начнется вместо торговли.

– Посмотрим, ко всему – прочему, царь русский с ханом породнится желает.

– Да ну?!

– Царь русский желает оженить своего сына на дочери хана, и тот обещал подумать, скорее всего, согласится.

– А что хан знает о вере русской и жизни на Руси?

– Окромя того, что там очень холодно, и вера у руссов православная, так, пожалуй, и ничего более. Вера – не помеха, не хуже и не лучше другой, – так говорит хан. Он только тяготится приспешниками Ватикана, проживающими в Крыму и боится орден Францисканцев – уж больно воинственны и жадны. Их устав не по сердцу татарам-разбойникам. Хан желает грабить польские земли, а они под защитой Ватикана, у католиков же договор с султаном.

Русский царь развяжет руки татарам для набегов на Польшу… Ну, если хан отдаст свою дочь царю русскому, то власть католиков в Крыму прекратится сама собой – перейдет в руки русского царя, и богатства ордена хан приберет к рукам.

Хан уверен, что русские рабы как были в его власти, так и останутся. Ну и пускай себе так думает.

Русский царь желает, чтобы его флот стоял в Крыму, так пусть стоит до поры – до времени, хан уверен, что султан недолго будет терпеть русских и вскорости погонит их с Черного моря, а татары всегда на стороне сильного.

– Степан, как отдашь письмо, возвращайся этой же дорогой обратно.

– Зачем я тебе нужен?

– Возьмешь меня к себе на службу?

– Хочешь атаман в татарской столице побывать? Так там ничего интересного нет.

– С русскими купцами желаю встретиться, домой пора возвращаться.

– Добро, атаман, а теперь мне пора. Спасибо за хлеб, соль, за коня и за дружбу.

– С Богом, князь.

***

– К концу лета мы со Степаном, сопровождая русского посла, князя Ивана, въехали в столицу Крыма. На окраине города нас встретили воины-татары. Аскеры окружили посольство руссов и конвоировали нас, указывая путь.

Я рассматривал столицу хана. Дома обмазаны глиной – мазанки, одним словом, прямо как у казаков. Заборы невысокие и неухоженные, собак бездомных много. Пригород отдан ремесленникам, много в городе торговых лавок поставлено. Дворец хана – куцый на вид, определенно на сарай похож, – думалось мне.

– Если дворец у хана, что сарай, то представляю, в каком доме поселят нас, – сказал Явор.

– Татарин, сколь будет в силе, столь будет скуп и свиреп до глупости. Ничего, привыкнешь… – ответил Степан.

– Так мы же – не кот на лужайке чихнул, мы ведь посольство, как-никак.

– Ну и что? Ну, посольство.

Пока подарки не показали, взяток никому не дали, мы для них никто и звать нас никак. Завтра с утра повезешь во дворец список подарков хану.

– А князь что же?

– Он свое слово скажет, но опосля подарков. Ничего и никому не говори, ты слуга бессловесный, не боле.