Тайны лабиринтов времени

Черноморцы не смирились с тем, что татары в Крыму сели на жительство и в 1613–1614 годах громили турецкие эскадры, охраняющие подступы к полуострову. По приказу султана, в 1614-ом годе адмирал Капудан-паша с эскадрой догнал казаков в устье Дуная и дал бой казачьим ватагам, уничтожившим эскадры турецкие. Адмирал был взят в плен казаками, а эскадры этой более не существовало.

Запорожские казаки на чайках во главе с атаманом Сагайдачным, численностью две тысячи казаков, в 1616-ом годе разгромили четырнадцатитысячную турецкую армию и захватили в том сражении казаки сто шестнадцать галер. У Сагайдачного была флотилия численностью сто казацких кораблей.

Адмирал Циколи со своим флотом в том же году под Синопом принял бой с казаками – и был разбит. Казачий флот прошел пролив Босфор и уничтожил турецкую эскадру, закрывающую проход кораблям по Босфору.

Запорожцы в 1617-ом году потопили галеры султана, охраняющие подступы к Стамбулу, ворвались в город и разграбили его.

Черноморские казаки не отставали от своих братьев запорожцев, и в 1620-ом годе триста чаек, а это шесть тысяч казаков, заманили на мелководье и атаковали турецкую эскадру под командованием какого-то паши, сейчас уже не могу вспомнить, какого, но это и не важно, и разгромили ее в пух и прах.

Видишь ли, друже, казаки поначалу ходили за зипунами небольшими и очень маневренными ватагами, а в начале семнадцатого века у нас уже был славный военно-морской флот. В 1625-ом годе собрали армию в семнадцать тысяч казаков, триста пятьдесят чаек.

– Атаман, ты же был в плену и бежал, говорят, и повоевать там даже успел; опять же, главный город османов сожгли, и оставили его русскому царю – или враки все?

– Не, не враки, но погодь, дай досказать или неинтересно?

– Расказуй атаман, молчу и слухаю.

– Дед мой ездил тогда к Сагайдачному на Сечь, и мне читал письма казаков к султану, к королю Франции и Испании, что тогда написали казаки. Эти короли считались с казачьим войском и флотом, потому как не турецкий флот был хозяином в Черном море, а казачий, а в степи татарская конница больше блуждала и не очень-то искала встречи с казаками. Так, налетят на село, и, что самое противное, знали нехристи наперед, что в селе дети малые и женщины, а казаки – в походе.

Король Франции нанимал казачье войско и флот для войны с Испанией. Запорожцы вышли в Черное море, прошли Босфор, Средиземное море, Гибралтар, обогнули Иберийский полуостров и дошли до Дюнкерка, там и приняли сражение с испанским флотом.

В 1649 году турецкий султан вынужден был подписать с казаками мирный договор, потому как не справлялись эскадры султана с казачьим флотом. Казакам тогда разрешили беспрепятственно торговать в любом порту Черного моря, но казаки должны были охранять торговые пути от пиратов, сохраняя спокойствие в Черном море.

Но ты ж понимаешь, что турки и татары – ненадежные союзники. Вековая вражда дала о себе знать. В 1660-ом годе началась новая война с турками. А в 1667-ом годе казаки начисто разгромили флот крымского ханства, захватили сам Крым и изгнали хана в Турцию.

В 1680-ом турецкий султан написал очередное письмо казакам с требованием прекратить бесчинства в Черном море и подчиниться его воле. Казаки долго сочиняли ответ «хозяину» Черного моря и смеялись, шо скаженные, а в 1690-ом отобрали у крымского хана его казну.

Казачьи станицы появились на всем протяжении черноморского побережья, и чтобы обезопасить себя от набегов татар с Дикого Поля казаки ставили станицы от моря и до Днепра. На всех крупных и мелких реках, по которым могли пройти казачьи чайки, казаки ставили куреня и станицы, укрепляя границы Руси и защищая их от набегов татар. Так воссоединились черноморцы и запорожцы в одно огромное государство, именуемое казачьим краем.

Казаки тогда разработали особенную тактику ведения боя на море, назвали ее «осиновый рой». Мы и сегодня пользуемся этой тактикой, нападая на турецкий флот, главное – окружить чайками галеру и задавить огнем янычар, потом взять на абордаж.

Ты не уснул, Онопко?

– Атаман, ты обещал рассказать, как воевали в Крыму, как город спалили и турок выгнали. Завтра высплюсь, вроде, в поход пока не идем. Глянь, кто там идет к нам? Это ты, писарчук? Подходь до нас. Ты казав, шо маешь бажанне описать казачью историю? Явор стилькы росповив гарного о казаках…

– Бурсак, запишешь мой рассказ о жизни в Крыму среди татар? Да записывай так, чтобы слушать интересно было. Онопко, пошли к тебе, а то здесь бурсак ничего не сможет написать, у тебя, мабудь, и медовуха есть, и пиво, и вино греческое, да и поесть не мешало бы.

Убегли мы от татар и сели в лесу на полянке отдышаться – и ну гутарить. Вышел один хлопец в круг и говорит, что атаманом, мол, охоты быть, у него нет. По мне, говорит, разгуляться бы ватаге нашей вовсю ширь. Налететь на богатые селения и держать в страхе все дороги окрест, а когда станем богатые, то откупиться от татар, добрых коней купить, купца подкупить – и айда по домам.

Люди, конечно, заволновались, зашумели: «Неужели мы не казаки, а воры и ногайцы непотребные? Разве креста на нас нет? Нам ли, хлопцы, измученными рабским трудом, искалеченными этими бандитами, думать и заниматься разбоем?».

Казаки предлагали уйти в горы, найти место тайное и устроить там жилье, оклематься, прийти в себя. Охота прокормит, благо, зверья в этих лесах много, а оружие у нас есть, и мясо на еду, и шкуры на одежду, глядишь – и в полную силу войдем, а там и татарам бой дадим.

Казаки согласились, татары здесь не пуганные докы, оружия у них много. Предлагали в лес уйти или к скалам, но были казаки, что ни в какую не соглашались вести жизнь кротов. «Неужели прятаться от татар будем? – кричали они, – в норе всю жизнь не просидишь, да и пошто нам оружие, если в бой не ходить!».

Ну, тут я не выдержал. «Как, – говорю, – не ходить, ты это о чем, казаче? Прежде чем под пули идти, нам силы нужны. Татары не немощные и голодом не пытанные, работами не измучены и не робкого десятка, а мы еле на ногах держимся. Воровством кормиться – значит, себя перестать уважать, а татар мы будем бить, потому, как домой нас просто так никто отсюда не выпустит. Воевать нужно и победить нужно, иначе – смерть». Казак предложил в Корчев идти, там море рукавом узким проходит, можно напасть, отбить ладью у купца и вернуться домой.

Я поднялся и предложил проголосовать, потому как, вроде, круг у нас организовался.

Первое предложение поступило – в лес уходить и сил набираться, а уж опосля и воевать начинать. Второе – судно захватить и домой возвертаться, но на мой взгляд – это то же, что идти на верную смерть, галеры паши уничтожат одного торгаша враз.

Проголосовали, а меня атаманом выбрали, так и состоялся наш первый круг. Я долго не рассуждал и предложил лечь спать до ночи, днем идти опасно. Кто знает, на какой тропе татар встретить можно, идти придется лесами и сторониться дорог, так что – спать всем! Мне атаманом быть, мне – стало быть, и в дозор первому идти.

Ночь прошла тихо, мы с Хонькой, это казака так звали, обсуждали, куда нам путь держать, он все места окрест знал. Хонька палочкой на земле начертил берег моря, скалы и лес обозначил, а точкой определил, где находится их город Кафка. Извилистые дороги и тропы, что обходили стороной селения и гарнизоны турок и татар, вели аккурат в непроходимые леса, где можно разбить стан ватаги нашей.

– Здесь горы поросли дремучим лесом на много верст вокруг, опять же, в горах есть пещеры, где и нужно становится лагерем, – говорил Хонька. – В пещерах этих всегда тепло, независимо от времени года.

Выбрали огромную скалу с пещерой, что в самом центре леса стоит, дорог там никаких нет, и татары не ходят по этому лесу, потому, как нестроевой лес там растет. Деревья кривые и маленькие в том лесу, аулов поблизости нет, дорог тоже нет, значит, и татар нет.

– Атаман, а ты аул татарский описать сможешь?

– Попробую, бурсак. Татарские аулы неуютные и малопригодные к жилью поселения, да это и понятно – не умеют татары строить. Их предки кочевниками были и обходились юртой в степи или шатром, а то и просто на земле спали, подложив под голову седло, если оно было, конечно. Аул разбросан так, что, кажется – орда шла степью и остановилась на ночь. Воины легли спать в том самом месте, где их застала ночь. Юрты стоят вразброс, непродуманно и хаотично, только в одном месте, где начинается узкая дорожка, юрты – стоят теснее, а дома – татары их называют сакли – предназначены для богатых татар, стоят в центре аула и юрты их, как бы защищают.

Аул, к которому вышла наша ватага к утру, раскинулся в низине, а вокруг него лес и горы. За скалистой грядой, что опоясывает аул с южной стороны, море. Наша ватага стояла на скале и рассматривала, изучая и пытаясь запомнить место, где будем жить и воевать, ведь блуждаем по земле врага нашего. Недалеко от моря возвышалась гора, поросшая лесом, там, по словам Хоньки, и стоит гора с пещерой. Рядом с пещерой протекает речка, а в лесу есть полянка, но увидеть ее отсюда нет никакой возможности. Хонька провел в неволе много лет, и с этим аулом был знаком не по рассказам.

Ватага к месту, где казаки решили осесть, шла неспешно и с большими предосторожностями, через тропы перебегали скрытно и попарно. К горе вышли на зорьке. Я собрал людей и разослал их в разные стороны леса. Пусть каждый отойдет на версту от скалы и разведает, да и запомнит, а опосля мне перескажет. Потом решим – оставаться здесь или искать другое место для жизни.

– Лучше не найдешь, атаман, – сказал Хонька, – в пещере можно укрыться на случай дождя, от штормов закрывает дремучий лес, а от аула – каменная гряда и, опять же, лес.

– Согласен, но подождем хлопцев, а там всем миром и решать будем.

Лесной воздух пьянил после душного и вонючего подвала, где люди пропахли гнилью болячек немытого тела; кровью, сочившейся из-под колодок; протухшей едой, которой кормили татары, и смертью побратимов.

Фома пришел первый, за ним вернулись Грыцько и Иванко.

– Рассказывайте, что видели.

– Я и намалювать смогу, – сказал Фома.

– Оглядели всю гору, вокруг нее лес непроходимый, троп совсем нет, а зверья – не счесть.

– Добро, теперь пойдем в пещеру – и с божьей помощью начнем обживать становище.

Вход в пещеру скрыт густым терном, раздвинув кусты, Фома первым вошел в пасть пещеры. Пол сухой, стены, что бумага помятая, но прочная, скальная порода, а не сыпучая песчаная. Стены уходят вверх, образовывая рваный свод, и чем дальше мы заходили в пещеру, тем выше становился свод потолка. Вдали показался свет, и я подумал, что есть второй выход, а оказалось, это через щель проникали солнечные лучи. Внутри пещеры и правда было тепло и уютно, а главное – безопасно и не нужен огонь: солнце освещало огромное лоно пещеры.

Казаки повернули к выходу. Люди вернулись и отдыхали в тени деревьев.

– Был я внизу от пещеры, там, где ручей протекает…

– Ты сперва назовись, а то ведь я не запомнил всех.

– Николой меня кличут, с Днепра я, запорожский казак. Вдоль ручья прошел версты с две, а може, и три. Ягод и следов от всякого зверья богато, шо звезд на небе. Вода дюже вкусна, людей не бачив, тропы, або дороги якои – не видать. Лес непроходимый, та горы – так шо, татары не подойдуть до нас.

Нас в ватаге было пять десятков человек, и хлопцы подобрались хорошие. Казаки не только могли саблей воевать, но среди нас были: и ковали, и плотники, и каменных дел мастера.

Оружия оказалось немного: пять сабель, были мечи и поясные ножи, одна секира, пара топоров и одно копье.

– Атаман, я до аула дошел, там кони пасутся, и охраняет их один татарин, да и тот спит под деревом.