Тайны лабиринтов времени

– Я адрес грека дам, у него корчма, там купцы и остановились.

– Грыцько, я – в Кафку, а вы – в лес, и с этого глаз не спускать, чуть что – на осину. Переходите в лес тихо, никаких грабежей на дорогах, чтоб тихо шли. Казакам скажешь, что скоро дома будем, если дурить не будут.

– Не тревожься, атаман, а к переходу мы готовы.

– Если обманул, грек, то смерть тебе. Я ухожу прямо сейчас, прощавайте, други, с богом.

В Кафку Явор добрался под утро и пришел в корчму. Утром никого нет, и грек еще не вставал. Явор заказал вина венецианского, свеженинки говяжьей, в печи приготовленной, да с дымком чтоб была, оливок и сыра греческого. Знал атаман, что такой заказ поднимет грека с постели, и не ошибся.

– Послание у меня к тебе.

Грек взял письмо, долго читал, покрутил головой.

– Ты и есть тот отчаянный, что бучу поднимет? Ты, как я погляжу, русский?

– Русский. Мне бы с купцами русскими повидаться, а боле тебе и знать ничего не надо.

– Хочу знать, сколь воинов у тебя, и как вооружены.

– Мне нужен план города, пристани, где и какие склады находятся, какие корабли стоят у пристани, сколько аскеров, солдат наемных. Если с русскими купцами сведешь, то золото, что тебе хан на мятеж оставил, себе возьмешь. Ладно ли?

– Сведу с купцами. А ты с князем русским не хочешь встретиться?

– С князем Иваном?

– С ним. Знаешь его?

– Сведи, а когда пойдем-то?

– Да хоть сейчас. Ты поешь, а я за князем сбегаю.

– При нем толмач, так его також зови.

– Это же твой слуга Степан.

– Грек вам сказал, кто я, пересказывать не буду, времени нет.

– Не ершись, атаман. Я оружие вам дам, бумагу выправлю, одежду и провиант, да столько, чтобы до самой станицы хватило. Если все получится, то через годик к тебе в станицу гостем пожалую. Примешь?

– В гости приезжай, казаки завсегда гостям рады. Только казачья земля вольная, она бояр да помещиков не любит, и крепостного права у нас не было и не будет, беглые там живут, ты помни об этом, князь.

– Знаю, и государь знает, но, заметь, ни одной военной экспедиции к вам. Оружие государь вам шлет, от налогов освободил, амуницию и провизию присылает, а для чего? Беглые в Дикое Поле бегут со всей Руси, а кто и когда их там ловил? То-то и оно… Царь желает, чтобы казаки Черное море Русским сделали, татар да турок выгнали и крепости их заняли, службу охранную несли. Ты скажи мне, мило тебе сие или нет?

– Мило, князь, только не верю я царю русскому, ведь захочет закрепостить казаков, и помещика на их голову посадит.

– Поглядим, казак… А ты мне скажи, сколько у тебя воинов?

– Казаков да мужиков русских, да греков и армян числом более семисот будет. В ватаге женщины и дети малые есть, покалеченные имеются, так я их не брошу.

– Перевезем всех. Ты уже познакомился с планом и знаешь, как ватагу сюда привести?

– Знаком с планом, но не все так легко в жизни, как гладко на бумаге. Хан решил…

– Я знаю, что решил этот хан. Так мы под его рукой свое дело сделаем. Нам город нужен. Кафка русским городом станет, а это – ворота в Крым. Золото, что в Кафке лежит, его будет, так царь приказал, а над городом русский стяг реять будет.

– Казак для русского царя стараться не будет. Царь казаков ворами окрестил, бандитами объявил, убивает их, и на дыбе они у него висят, словно груши на дереве.

– Не может царь войну вести одновременно на двух концах. Поляки и татары сожрут Русь, пока, конечно, бог миловал, но вскорости война лютая начнется. Неужто казаки в стороне останутся, и смотреть будут, как Русь жгут и грабят?

– Прав ты, князь, казаки не смогут в стороне отсиживаться.

– Теперь поговорим о мятеже.

После разговора с князем Явор поверил, что смогут казаки вернуться домой. Бог с ним, с этим царем… Домой! А от станицы, что на море Черном стоит, и до Москвы далеко. Да и какая разница, как зовется море, если рабства не будет, если жить смогут люди, не оборачиваясь и не вскакивая по ночам от стука копыт в степи.

Дали, которые были смутные, неясные и туманные, теперь прояснились, а вера окрепла, и надежда обрела конкретные формы. Явор знал, что сделать нужно, чтобы попасть домой. Князь обещал использовать казну хана для выкупа рабов славянских у татар, соврал небось, да и бог с ним, мы и так всех рабов освободим, без денег обойдемся. Царь воли нашей не тронет… Так я и поверил ему, врет, волчье отродие, ну, и пусть его. Сейчас – домой, в ватагу, переход в Кафку потребует большой хитрости, собранности и осторожности, а главное – быстроты.

Не втравить бы мне ватагу в дело смертное, не погубить бы людей. Как до схватки дойдет, кто ж его знает, чем эта бойня обернется? Не продаст ли князюшка ватагу за долю малую? У консула Кафки и хана – сила немалая, не сломить ее без гибели казаков. С другой стороны, турки препятствуют татарам торговать свободно, на горло им наступили, перекрыв пролив. На бумаге они одной веры и братья, а на деле, как до дележа барышей доходит, так каждый за себя.

Князь обратно в Москву засобирался, а толмач его должен был в Кафке остаться, навроде руководителя бучи, и власть после взятия города представлять.

Явор готовил и снаряжал караван для следования из Кафки к лесу, где ожидала ватага. Посольские экипажи с графом и толмачом были первыми в караване, за ними – прислуга и провиант, возки с вещами, под которыми спрятано оружие, амуниция и татарские шмутки. Все упаковано так, что заподозрить подвох невозможно, бумага сопроводительная от хана на руках.

Князь попрощался со всеми и подошел к Явору:

– Жди в гости, думаю, что Кафка нынче русской станет, и государь этого казакам не забудет, а от меня, атаман, тебе не одна лишь благодарность будет. Ну, с богом!

Явор ничего не ответил князю, а тот сел в неприметный возок и укатил к пристани.

– Теперь ты князь? – спросил Явор у Степана, когда возок с князем скрылся за поворотом.

– Пойдем, атаман, в корчму, перед нашим сумасшедшим завтра и горло промочить не грех. С тобой люди хотят встретиться.

Город располагался на холмах, и приходилось то и дело взбираться или спускаться по каменным ступеням. По улицам бродили ремесленники, предлагая свои услуги; оборванцы и воры – с надеждой обокрасть ближнего; рыбаки, предлагающие купить у них свежей рыбы; пьяные матросы, пропившие вчера последние свои деньги. Корчма, в которую Степан вел Явора, находилась в другом конце города.

– Смотри, какой вид отсюда. Вон там, за крепостной стеной, живут ремесленники.

– Какая-то свалка для мусора, ни в жизнь бы не поверил, что там могут жить люди.

– На Руси, атаман, еще хуже.

– У нас в станицах такого убожества нет, атаману бы голову отвинтили, допусти он до жути такой.

– А теперь посмотри туда: видишь, за портом костры горят? Так люди там и вовсе в землянках живут – это не такие землянки, как у казаков, ухоженные да утепленные мхом, деревом, а просто земляные ямы.

– Кто ж эти люди?

– Бесправные и приблудные со всех концов земли. Если повезет, то работают по найму на галерах и шаландах гребцами – заместо рабов, но с ними обращаются не лучше, чем с рабами. Соберут кое-какие копейки – и норовят уехать в другой город в надежде на лучшую долю, но вскоре возвращаются – и снова в яму садятся. Вот и пришли, тут уже недалеко, прямо за храмом Благовещенья.