Тайны лабиринтов времени

– Никаких даров: не на праздник зовем, вести хуже некуда. Поскачешь быстрее ветра, персы уже на нашем берегу, и собрались затоптать нашу землю. Мне нужна любая помощь, ойранцы, мне нужны ойранцы .

В дороге нужно есть, и скифы разжигают костры днем, делая их бездымными, тогда тонкое марево над огнем сливается с жарким воздухом и становится незаметным для постороннего глаза. Врагов может привлечь разве что запах жареного мяса, но для этого нужно оказаться почти рядом с костром, а степь хорошо просматривается дозорными во всех направлениях. Высокая трава степи надежно скроет неподвижного воина. Двигаться в траве – это особый навык, ветер колышет ковыль – и так же должен двигаться воин, если хочет остаться незамеченным. Скиф всегда знает, был ли кто на этом месте раньше него. Там, где стоял человек или конь, вырастает сорная трава, редкая и противная на вкус, а не густая и сладкая. По следам сорной травы скифы находят врагов и зверей. Скифы учатся быть незаметными для других всю свою жизнь, и как находить и видеть врага, когда глазу не за что зацепиться, все это впитывается с молоком матери. Жизнь зависит от того, сможет ли скиф убить врага до того, как тот натянет тетиву лука. Выбор невелик: смерть, рабство или жизнь. С раннего детства скифы учатся все примечать; не оставлять следов, добывая пищу; устраивать теплый ночлег в снегу и уютный в земле – это умеет каждый скиф.

Степь полна дичи, леса – зверья, море – рыбы, с голода может помереть – разве что полный калека, дурень или не скиф. Даже лентяй, если его прижмет, что-нибудь да раздобудет. Скифы не запасаются впрок мясом, а только тем, что смогут съесть сейчас. У скифа есть не писанные законы, которые соблюдает всякий скиф: нельзя убивать самок с детенышами, нельзя забирать себе старых или больных с виду животных – они предназначены судьбой шакалам и волкам. Охотиться можно только на сильных и здоровых животных, которые могут убежать от лошади, увильнуть от неточно выпущенной стрелы или дать отпор группе охотников, как туры. Если скиф будет юлить и искать легкой охоты, то боги не простят и накажут за это.

Олгасий не стал останавливаться даже на берегу реки Герр, она широка, но бурная весенняя вода уже спала, и течение теперь спокойное. Впереди Фракия. Переплыв Герр и спрятав лошадей в плавнях, Олгасий решил провести разведку. Там, где Герр впадала в Румское море, творилось невообразимое. Тысячи людей, словно муравьи, сновали от кораблей к берегу, неся на себе огромные бревна.

Мост будут строить, подумал Олгасий, наверняка Фракию уже заполонили персидские воины. Решили весь мир завоевать. Персы уже повелевают Азией и Грецией, теперь им понадобилась еще и Скифия.

Царь царей сидел на золоченом походном троне в дорогом облачении, поддержание такого блеска требует богатства, а оно у Дария было, требует неимоверных усилий, так не его же – царя царей.

Скифы говорили, что боги даровали им плуг, ярмо, топор и рог. Манила эта земля персов черноземом, богатыми стадами, огромными территориями, золотом и рабами. Никто из персов или их прислужников греков не сомневался, что множество рабов и скифское золото достанется каждому, кто примкнул к армии персов. Поход виделся маршевым прохождением воинов сквозь степь, скифы должны побежать от такой огромной армии.

Дарий знает, что внушает всем богоподобность, и греки не смели поднять своих глаз, проходя мимо персидского царя.

Греки хотели пережить войну. не воюя, остаться в живых во что бы то ни стало, заполучить скифское золото с помощью персов, помогая им, но не участвуя в сражениях; обосноваться в прибрежных городах, как хозяева, и основать новую страну эллинов. Со скифами они тоже не хотели ссориться, если тем удастся каким-то чудом выжить, пусть думают, что их победа целиком и полностью – заслуга греков.

Дарий не сомневался, что греки успели сообщить своим землякам, живущим в городах скифов, что персы высадились на берегу Румского моря. Пусть страх бежит впереди моего войска – это полезно, думал царь царей. Города я сожгу… нет, не сожгу; греки пусть в них живут, и дань мне платят. Греки будут по гроб жизни мне благодарны за этот подарок, потом они станут рабами персов, как когда-то евреи для египтян. Царь остался доволен своими радужными мечтами.

Олгасий переплыл реку и подобрался к костру, вокруг которого сидели ойранцы, незаметно не подойти к костру – и Олгасий решился идти открыто. Опасаться необходимо, но сейчас случай давал возможность узнать все, ради чего проделан этот тяжелый и опасный путь.

– Добрый вечер.

Ойранцы затихли и рассматривали князя. Олгасий не торопился, суета ни к чему хорошему не приводит.

– Дальше не ходи. Ты же скиф? Скифам даже в Истрии опасно. Персы пошли войной на вас. У царя персов огромное войско и наемников тьма. Греки строят его армии мост, перед персами нет скифского войска на территории в два дня пути, и они решили, что война уже выиграна. Персы снисходительно относятся к нам, а вот греки…  Персы перебили всех гетов, которые посмели сопротивляться.

– Зачем персам скифы, они же никогда не будут рабами?

– Это ты у перса спроси, – сказал гет.

– Мне нужен царь ойранцев, наш царь желает задать ему вопрос.

– Можешь задать его мне, скиф.

– Мне нужен царь, где я могу его найти?

– Он с богами беседует, а ойранцы вас не поддержат, не смогут.

Олгасий решил, что самое лучшее, что сможет сделать – это пойти на рынок и попытаться разговорить перса или ойранца, грека или еврея. Они многое знают, а в корчмах, когда от вина развязывается язык, можно узнать не только численность и настроение войска, но и его возможности. Олгасий выяснил, что большая часть войска только подходит. Сколько же Дарий привел воинов, думал Олгасий. Греки любят вино разбавлять, а персы не опускаются до такой слюнявости – и Олгасию это очень пригодилось. Он, переодевшись ойранцем, одев один из скальпов вошел в таверну и стал угощать вином воинов, подзадоривая персов:

– Ну, пить, так пить! – выкрикмвал князь и щедро угощал персов.

– Персия будет править миром, – кричали солдаты Дария, – и египтяне нам помогут, они не забыли, как эти грязные скифы разоряли их земли.

– Сам царь Египта выехал их встречать. В Палестине Египетский царь преподнес подарки этим скифам, богатую дань отдал, хочу тебе сказать, – блеял пьяный солдат перс. – Египтяне не решились отплатить за свое поражение и напасть на Скифию, а мы ее сейчас сотрем ее в пыль.

– Неужели воины не боятся скифов? О них ходят легенды.

– Боимся, еще как боимся, но нас много. Вся Азия поднялась против скифов, все греки, между прочим, с нами.

– Так им и надо, – подхватывали пьяные голоса, – мы затопчем могилы их предков! Мы сотрем сам народ и историю его.

– Э, да ты не простой воин… – А ты кто?

– Смиренный раб твой, воин.

* * *

Царь царей сидел на троне, а перед ним красовался мост, построенный греками. Мост был крепкий и огромный. Фракийские граждане и греки, допущенные под взгляд Дария, с опаской смотрели на него.

– Первыми по мосту … , – сказал царь, указывая пальцем на ионийцев, ойранцев и гетов, погоните их перед моим войском. Греки пусть остаются на том берегу наблюдателями, пока не переправятся мои непобедимые. – Царь царей наблюдал переправу, а противоположный берег был у него, как на ладони.

– Где же скифы? Едва увидели моих воинов и тут же удрали, трусы. Скифия – это двери, ведущие к царствованию на всей земле, с такой армией никто не сможет меня победить. Такой армии нет ни у кого. Персия века будет восхвалять мое имя, и править миром. Я хочу разорить и поработить Скифию, они не имеют право пользоваться такой огромной территорией, она уже моя с сегодняшнего дня. Мои сундуки пополнятся скифским золотом, и я стану самым богатым человеком на земле. Мое имя уже внушает страх и уважение, а через века обо мне сложат легенды. Пусть все видят и знают, какая у меня армия.

Все, окружающие царя царей, молча кивали, а перед его взором стояли сундуки с золотом, амфоры, изделия из кости и табуны скифских скакунов. Некоторым скифским украшениям он изумлялся сам, хотя, чего только не видел в своей жизни, но такой тонкой и ажурной резьбы – никогда. Дарий рассматривал костяной гребень для волос. Ну, надо же! – думал царь.

Такое впечатление, что спицами вязали, а не по кости резали. Какие доспехи у этих скифов! А оружие – чудо, просто чудо!

Народ талантливый, и он будет служить всей Персии, иначе я их уничтожу, и ни один царь, какой бы он могущественный ни был, меня не сможет остановить в стремлении к власти. Я открою двери истории перед собой, даже если эти двери будут завалены трупами моего народа и народов всего мира. Так это же мой народ, вот я что хочу, то с ним и делаю – эта мысль развеселила Дария. Мои воины думают, что будут обладать женщинами, золотом, землей и рабами. Это они так думают и мечтают, что война избавит их от нужды, дураки. Я буду владеть, а они, как и суждено народу – служить мне. Надо же быть такими тупыми, чтобы бросить свои семьи, мастерские, уйти из своих городов, чтобы погибнуть в безводной степи для меня одного; ради моего могущества убивать, жечь и разорять. Я всемогущ, если мой народ так слепо идет от сытой и мирной жизни на лишения, голод и убийства ради меня.

***

Олгасий стоял перед своим царем.

– Персы переправились на наш берег, они хотят наказать скифов за их владычество над Ассирией и войну с мидянами.

– Уже в живых нет никого из тех, кто ходил в Египет.

– Это все, мой царь.

– Возьми воинов – и разведай обстановку, в бой не вступай и узнай, далеко ли персы продвинулись.

– Сделаю. Греки – хорошие строители. Они построили мосты через Истру и Герр – и все для того, чтобы по ним переправилось войско персов и уничтожило нас.

– Гонцы отправились в разные стороны. Я хочу собрать всех вождей соседних племен. Скажи, чтобы отправляли женщин и детей в леса, к сарматам, и подальше от городов. На север, туда персам никогда не дойти живыми.

Для жертвоприношений у скифов есть специальные места, где складывают огромные вязанки хвороста из года в год, и гора из сухого дерева растет. Порой вершина такой горы становилась настолько высока, что приходилось подниматься по пологому склону медленно и долго, такое восхождение требовало времени, сноровки и силы. Вся гора из сухого хвороста пропитана кровью жертвенных животных и рабов-пленников, поэтому ноги скользят, не находя опоры, а сухие ветки деревьев проламываются под тяжестью человека.

Вожди и свободные скифы собрались в поле перед жертвенным холмом, на нем была сложена огромная гора хвороста. Воины стояли, опершись на свои мечи, все лица – суровые и напряженные. Из шатра вышел царь, он медленно взошел на холм и водрузил на самую вершину хвороста свой меч. Скифы вскинули вверх свои акинаки, приветствуя царя.

– Сегодня принесли в жертву самое дорогое и ценное для скифского воина – молодого скакуна, для этого мы выбрали самого выносливого и красивого коня из табуна. Папай должен принять эту жертву. Мелкие набеги разбойников, а не воинов бывали всегда и желающих поживиться за чужой счет немало среди наших соседей, да и среди самих скифов хватает неполноценных и ленивых, живущих грабежами и воровством, но это так, стычки и драки. – Царь обдумывал каждое слово, – война может уничтожить всех мужчин, и все уже знают об этом, но нельзя допустить гибели женщин и детей. Огромное войско персов способно в течение одного боя уничтожить всю армию скифов. Страна превратится в руины, мужчины погибнут, а женщины и дети, даже если выживут, то станут рабами – вот тогда сама память о Скифии исчезнет. – Царь поднял голову. – Биться до полного истребления нельзя. Кто даст новое семя женщинам?

Скифы молчали.

– Кто защитит детей? Нельзя победить врага, оставив на поле боя всех мужчин. Нам нужна победа малой кровью!

Долго поливали меч вождя жертвенной кровью молодого скакуна, обещая полить его кровью врагов. Сердца скифов, сарматов, Будинов и Гелонов бились в унисон.