Тайны лабиринтов времени

– Ха! Нет, вы слышали? Купцы, оказывается, еще и виновны, что люди воюют между собой, убивают друг дружку. Видите ли, мы не защитили людей! Купцы – не воины, как и жрецы, мы не машем мечом на поле битвы.

– Во-первых, купчишки не машут мечами только тогда, когда им это не выгодно. Посмотри, как довольны торговцы, что персы покупают товар, и торговцев на базаре с течением времени не уменьшается. Какой хороший сегодня был базар, – скажут они, придя домой.

– И что?

– А то, что это враги, ты сам на их голову проклятия призывал.

– Вот, что я вам скажу, мои братья. Персы хотят земли скифов, коней скифов и рабов скифов. А больше всего Дарий хочет заполучить золото скифов. Персы пришли завоевать Скифию, а не Грецию. Всем, кто живет на побережье, выгодно, чтобы скифы исчезли, а часть просто стала рабами, ведь нужны и нам рабы. Мы еще персам благодарны будем за эту войну. Попомните мое слово, персы после этой тяжелой войны рады будут унести ноги отсюда, а скифов уже не будет. Мы останемся хозяевами побережья.

Горбун вышел из-за стены дома, за ним шли воины.

– Смотрите – горбун. Нам конец.

***

Дарий поднял в поход не только самих персов, но и все подвластные ему народы, сатрапы подчиненных земель выставили сотни и тысячи воинов. У персидского царя хорошие и решительные советники, сомневающегося Артабана он оставил в Сузах, дожидаться победного возвращения Дараявауша, которого после похода назовут даже не Великим, а Величайшим! Даже Гобрий признавал, что против такого войска устоять будет трудно любому врагу, а Гобрий славился своей осторожностью.

– Зачем тебе нужен был весь этот спектакль?

– Я слушал.

– Для этого у тебя есть люди, не обязательно самому ходить в лохмотьях.

– Скифы задумали заманить твое войско глубоко в степи и уморить голодом и жаждой.

– Скифский царь еще не знает, что мы пришли уничтожить Скифию, а ты мне рассказываешь, как он задумал меня победить. Скажи мне лучше, продают нам коней вожди племен?

– Да, мой повелитель.

– Вот видишь! Продают, хотя знают, зачем они мне нужны. Им безразлична судьба скифов, а может, они и рады будут избавиться от таких воинственных соседей.

– Мой царь, одна пыль от сапог твоей армии приведет в ужас эти дикие племена.

– Мне нужно их золото и города, их скакуны, их земли, а особенно побережье и порты. Мы будем ими пользоваться, а греки, мы их не станем убивать, будут платить нам дань. Но для того, чтобы они боялись меня, сожги несколько рыбачьих поселков – вместе с жителями, разумеется. Я хочу встретиться с вождями племен, продавших мне скакунов и, прежде всего, с сарматами. Приведи ко мне их вождя.

Ночью персидский стан взбудоражил вой. Это был даже не вой, а детский пронзительный хохот и плач одновременно, переходящий в жуткое завывание. Лошади забеспокоились, стража вскочила со своих мест, и воины принялись вглядываться в ночную тьму, а за пределами световых пятен от ночных костров раздавались голоса из ада.

Рыбачий поселок – это несколько домов, пристань и сарай, где разделывают рыбу в плохую погоду. Рыбаки, услышав вой, долго не могли понять, откуда он доносится. Неужели из соседней деревни? Как такое может быть? Шакалы у моря – это немыслимо. Этих тварей здесь отродясь не было. Рыбаки схватили ножи и побежали на крики шакалов. Добежав до домов, они стали открывать двери в каждый дом, бегая от дома к дому, но шакалов нигде не было, однако дома были пусты, персы разграбили поселок, многих жителей убили, а выживших увели в рабство. Рыбаки побегали и, никого не найдя, собрались на берегу у самой воды.

– Персов не боитесь? Вдруг вернутся? – спросил Олгасий громко, выходя из своего укрытия. Олгасий говорил на греческом языке, но диалект выдавал в нем скифа, князь купил коней на базаре и собирался в путь. Своим воем Олгасий выманил рыбаков и всполошил персов.

– Греки оказывают помощь персам, но посмотрите, что они сделали с жителями этого поселка.

– Скиф, ты, вероятно, еще не знаешь, что ваши друзья сарматы готовы персам продать лучших своих скакунов? А как думаешь, для чего Дарию лошади?

Неужели сарматы продают коней Дарию, думал Олгасий. Не могут же они не понимать, что персы хотят уничтожить Скифию. За рекой Танаис заканчивается Скифия, но мы всегда считали сарматов братьями. Но хватит думать, пора в путь!

Временный стан аорсов, расположенный на берегу великой реки, затих, даже лохматые сарматские псы перестали лаять. Аорсам предстояло решить – сражаться ли со скифами в войне против персов или нет. Захватив Скифию, персы направятся к реке Герр и выйдут к Гирканскому морю, а там может погибнуть и весь народ. Липоксай, старший сын и родоначальник рода великих и славных ахватов объединял кровью аорсов и скифов. Народ не может, да и не хочет противиться зову крови, правда, царь скифов еще не звал на совет, но обязательно позовет.

– От меня не зависит способ ведения войны, – говорил вождь аорсов, – но погибнуть своему народу я не дам.

– Отец, а если мы не поддержим скифов?

– Тогда нам смерть от персов, они придут сюда.

– Ты уверен?

– Нет, но очень возможно.

– Принять дары от персов, продать им коней и уйти в Армению, а, отец?

– В Армению? Можно, но там тоже придется воевать. Куда ни кинь – везде нужно убивать, чтобы выжить. Мы со скифами один народ, и эти степи – наши. Сколько лет мы живем здесь, и как счастливы тут? Ты подумал, что с нами станет, если отдадим эти земли? Где же будет наша земля?

– Армения…

– Это чужая земля, сын. Там тоже идет борьба племен за власть и землю. Тут нам не нужно воевать за власть над землей, она у нас уже есть. Пойми, Армения – не наш край, и мы вынуждены будем вечно воевать с местными племенами за право на жизнь, а скифы – наши братья, и я считаю, что не имеем мы право предавать своих братьев! Я жду решения совета.

– Совет предлагает поддержать скифов.

– Отправляйте гонца к сиракам и начинайте готовиться к походу.

В последнее время отношения между сираками и аорсами не ладились. Сиракам не нравилось, что аорсы оттеснили их от побережья Гирканского моря и взяли под свой контроль караванные пути с юга на север и с запада на восток. Сираки вели полукочевой образ жизни, хотя у них были свои деревни, в которых стояли каменные дома. Большая часть сираков занималась земледелием. А какой воин будет заниматься ковырянием в земле, к тому же еще и гордиться этим грязным делом?

– Вождь, вернулись гонцы от сираков.

– Говорите.

– Мы вместе били римлян, теперь побьем и персов.

– Что слышно об аланах? Гонцы вернулись?

– Они кочуют у Оксианского озера.

– Что войско?

– Готово, вождь.

– Выступаем на заре. Коней накормить на три дня вперед. Этот меч я принял из рук моего отца, прими теперь и ты его. Им отец учил меня сражаться с врагами племени, я учил тебя. Сарматы – великий народ, и этот меч в моих руках был залогом удачи и процветания нашего народа. Пришел твой черед, сын.

– Отец, ты разве не пойдешь в поход?

– Почему ж, пойду, но я стар, а ты молод; я мудр, а ты горяч и вынослив. Я поведу тебя, а ты поведешь войско.

Умабий утром оделся в лучший наряд, на нем была темно-коричневая куртка, красные сапоги из мягкой кожи, кожаный пояс с золотыми застежками, изображающими драку львов. В дорогих ножнах – короткий меч-акинак, подарок аланского вождя. Такие же мечи носят и скифы, и сираки, и аорсы.

Жрица племени держала бронзовую чашу с горящими углями – детьми священного очищающего огня. Подняв голову к восходящему солнцу, она заговорила, но никто не мог понять, о чем говорит жрица. Это был язык их далеких предков, давно всеми забытый и теперь доступный только жрецам племени. Жрица закончила говорить и упала на колени перед Великим Светилом, дающим всем живым жизнь. Жрица вскинула руки к небу, медленно стала опускать их к матери земле – и вновь заговорила. Все воины повторяли движения жрицы, как один человек.

– Пора принести жертву.