Вкус утекающей воды

– Один, – нервно ответил Электрощит.

– Хреново, а ты можешь вызвать какую-нибудь подмогу? Телефон у тебя есть?

– Нет. А вы кто? – спросил Электрощит.

– Мы бандиты, – спокойно констатировал Васильич. – Точнее, они бандиты, а я уголовник.

– А в чем разница? – удивился Электрощит.

– Я людей за цветмет не убиваю, я, вообще, никого не хочу убивать, а вот им даже повода не надо. Их четверо, и три ствола. Шансов парень у тебя немного. Если ты гражданский, как о тебе говорят, то беги или прячься.

В этот момент загорелись прожектора на самой дальней стороне станции. Болт с компанией обогнул угол забора и попытался проникнуть на неосвещённой стороне, но сигнализация снова сработала.

– Черт! Черт! Черт! – в панике выругался Электрощит.

– Давай прыгай в машину, и уедем отсюда, – предложил Кукушкин.

– Нельзя!!! – воскликнул Электрощит. – Ты можешь мне помочь?

– Давай, – согласился Васильич. Но по его признанию, он до сих пор не понимает, что его на это толкнуло. Ненависть к Болту, жалость к парню или чувство справедливости.

– Когда они достигнут третьей стороны, – начал объяснять Электрощит, – прожектора не зажгутся, там сигнализация не работает. И я их потеряю. Нужно спуститься вниз в помещение охраны и включить четыре рубильника сразу за холодильником. Как войдёшь, холодильник сразу направо, увидишь. Рубильники в отдельной белой коробке. Их ровно четыре. Все остальные выключатели – это внутреннее освещение, их не трогай. Когда включишь, весь забор будет освещён, независимо от состояния сигнализации.

– Куда спускаться-то? – не понял Васильич.

– Давай за мной, – Электрощит метнулся влево вдоль забора. Метров через десять в ограждении оказался проход из-за столба, который наклонился почти до самой земли. Васильич перебрался на другую сторону и, задыхаясь, засеменил за Электрощитом, который почти бежал. Когда они достигли спуска в подземелье, Электрощит, указывая пальцем на светящуюся внизу дверь, сказал:

– Теперь не торопись, спокойно спускайся вниз и ищи рубильники. Дай мне 5-7 минут и врубай.

– Ты, главное не вступай в переговоры, парень, – напутствовал его Кукушкин, – бесполезно. Раз уж не захотел бежать, тогда стреляй первым.

***

Мы с Васильичем не дошли метров 200 до дальнего правого прожектора, когда он остановился и произнёс: «Здесь это и случилось». Как он определил на ровной местности «это место» было непонятно: ни кустика, ни ямки; до забора метров семьдесят.

– О чем они тут договаривались, я не знаю, – продолжал Васильич усталым голосом. – Я действительно провозился несколько минут. Пока боясь подставы осторожно спустился вниз, пока отыскал рубильники… Вылез наверх, гляжу все четыре стороны светятся, вот как сейчас. И пошёл в этот угол. Зачем? Почему? – Он пожал плечами. – Если здраво подумать, то да. Болт пошёл в обход, чтобы зайти сзади ворот. Но тогда я точно ни о чем не думал. Сколько мы с тобой досюда шли?

– Минут 10-15, может больше, – предположил я.

– Вот, – удовлетворённо кивнул Васильич, – Электрощит точно все рассчитал: здесь Болт обогнул второй угол и полез через забор, пользуясь тем, что прожектора не включились. Прикладами они посбивали проволоку, там до сих пор остался их лаз, смотри… – он указал пальцем туда, куда я должен был смотреть.

Но за коридором света я ничего не видел. Только летучие мыши и крупные насекомые то и дело влетали в полосу света и, лавируя, вылетали из неё.

– Когда я включил прожектора, – продолжал Васильич, – Электрощит видимо был уже где-то поблизости, он как лось сразу же ломанулся в этот угол. А я подоспел уже к развязке. Видно, они долго друг друга убеждали, или забор сразу не поддался. Болт решил взять парня на испуг. Четверо они шли прямо на него, целясь из обрезов. Правда, Гнилой шёл чуть сзади и сбоку от Болта, обреза ему не досталось, а Болт держал в руке свой обрез стволом вниз.

Васильич взял паузу. Я тоже молчал.

– Это была настоящая дуэль, – Васильич покачал головой. – Электрощит расстрелял их как цыплят с тридцати шагов. Да так, что они даже ни разу выстрелить не успели. А ты говоришь, Жорик! Можешь себе представить из охотничьего ружья четверых за раз!

– Это как, – не понял я, – дробью что ли?

– Какой дробью, – возмутился Васильич, – жаканами. Это блямба даже медведя сразу с ног валит, а этих просто сносило в сторону.

– Что-то я плохо соображаю, – признался я, – они что, стояли и ждали, когда он перезарядится? Или у него карабин…

– Да какой карабин, – начал раздражаться Кукушкин, – я тебе говорю – из двустволки жаканами. Им даже ждать не пришлось. Раз, два – Болта и кореша его нет. Потом заминка и снова: раз-два. Крайнего с обрезом и напоследок – безоружный Гнилой. Ну, а тут и я, сбоку выхожу, даже притормозить не успел, вышел прямо на него. Но Электрощит больше перезаряжать не стал, сразу видно, приготовил четыре патрона и все. В общем, чудом меня не грохнул, и не за что мне его любить.

Васильич отошёл в сторону, и из темноты раздался его голос:

– Вот здесь мы их и закопали.

Я подошёл к нему. Он тонкой струйкой из бутылки поливал коньяком песок под ногами. Я понял его жест – он просто мочился на их могилы.

– И никто про это до сих пор не знает? – удивился я.

– Если Электрощит никому не рассказал, ты будешь четвертым, – с ухмылкой сказал Васильич, и я впервые почувствовал в нем зэка.

– А кто третий? – спросил я, проведя в голове нехитрую арифметическую транзакцию. – Таволга?

– Нет, Таволга ничего не знает, и не надо ему говорить, – предупредил Васильич. – Через десять минут появился участковый Федотов. Он на своём мотоцикле искал угнанный грузовик и нас, самовольно покинувших район приписки. Потом увидел свет от станции, потом грузовик с работающим двигателем у ворот. И почувствовал неладное. Подогнал грузовик вплотную к воротам и сиганул с капота через ограждение. А тут и выстрелы начались. Короче, почти не опоздал, служивый.

– Так вы и его замочили? – предположил я.

– Да нет! – возмутился Васильич, – Откуда у тебя эти уголовные замашки?

– С кем поведёшься, – огрызнулся я. – Но исходя из логики сложившейся ситуации и известного состояния на сегодняшний момент…

– Да, да, да! – перебил меня Васильич, – Электрощит на сегодняшний момент должен был бы уже сидеть, а он баб топчет.

В общем, участковый Федотов тоже долго чесал репу, а потом сказал: «Спасибо тебе парень, ты спас меня от тюрьмы. Поэтому я спасу тебя. В один прекрасный день мне все равно пришлось бы убить кого-нибудь из них, а ты справился с этим лучше». А потом они оба посмотрели на меня, и мне стало не по себе. Но Электрощит тогда за меня вступился, да и разбитое ухо свидетельствовало, что я не по собственной воле попал на разбой.

– Даа-аа…, – протянул я, не найдя больше никаких слов. – А ты за что мне это все рассказал?

– Андрей, ты, когда напьёшься, ты такой навязчивый! – совершенно неожиданно для меня сказал Васильич, с особым напором на последнем слове. – Тебе бы покойников лечить.

– Это как? – снова не понял я.

– Да так! Я бы сказал ты мёртвого «достанешь». Но так как я не верю в воскрешение, я говорю – не повезло тому, кто не успел умереть. Если ты рядом.

– Чё-ё? – моя самооценка упала до этого самого «чё», и я замолчал. Молчал я угрюмо, но в темноте все равно не было видно.

– Если бы Электрощит был Жориком, как ты утверждаешь, – продолжал Васильич,– я был бы балетными трусиками.

– Да они без трусов танцуют, – предположил я, вспоминая кадры из телевизора.

– Тогда билетов бы было не достать, – отрезал Васильич жёстко. – Я – не они, а Электрощит не Жорик. И не электрик, который лампочки меняет. Он какой-то спецназовец, котик или берет. Знаешь, как он их замочил?! Болта в шею, перебил позвоночный столб. Башка на одной коже болталась, когда мы его тащили. Я все боялся, что отвалится. Остальных одинаково в грудь, в одно и то же место, чуть левее грудины. Расстрелял как в тире, а бил-то с разных углов.

Обратный путь до скамейки мы проделали молча. У меня вертелась в голове мысль, что Электрощит и Жора – это два разных человека. Но делиться этой мыслью с Васильичем я не стал, боясь стать чьими-то трусиками.