Мечты иногда сбываются

Выйдя на улицу, решил пешочком пройтись до дома, всего-то пара остановок, вспомнив, сколько у него самого дел, прибавил шагу, поежившись. Да и похолодало к вечеру.

Сессия

Поскольку после отпуска он был в простое, отношение из ВГИКА о предоставлении оплачиваемого дополнительного отпуска для участия в сессии сроком на 60 календарных дней пришло в отдел кадров, оттуда в центральную бухгалтерию.

– Когда же вы работаете, Николай Николаевич, сплошные отпуска, – ехидно заметила главбух, дама, интересная во всех отношениях, как сказали бы о ней классики, подписывая ведомость в кассу на приличную сумму.

– Если бы вы представляли, что такое сессия во ВГИКЕ, особенно на сценарном факультете, вы бы расплакались от жалости, а не язвили, – вежливо огрызнулся Николай, ох уж эти бухгалтера, будто из своего кармана платят, экономисты чертовы.

– Лично я экономический кончала, и тоже во ВГИКЕ, – не осталась в долгу и главбух, – хотя вас прекрасно понимаю.

– Как это я сразу не догадался, маху дал.

Бухгалтера улыбались за своими столами, слушая их не без удовольствия, придирчивого художника и студента они знали.

После пикировки в бухгалтерии, он получил причитающуюся сумму в центральной кассе, и прошел к проходной не по коридору, а по улице, знакомых пруд пруди, всему свое время.

«Надо с Олей сходить купить тортик, вина хорошего в честь начала сессии, и вперед, как Матросов на амбразуру, – размышлял он, подъезжая к проспекту Мира, – со ВГИКОМ шутки плохи, чуть что и вылететь можно, отряд уже потерял пятерых бойцов, и не заметил, но со мной этот номер не пройдет.»

…

С 1982 года, когда Николай поступил в институт кинематографии, кафедрой кинодраматургии руководил Леонид Николаевич Нехорошев, он привлекал к преподаванию и молодых драматургов, О. Агишева, В. Черных, Э. Володарского, не забыл при встрече поздравить и Николая с поступлением.

– Рад за вас, у Ежова есть чему поучиться, – крепко пожал он руку небезызвестного ему декоратора. Это с ним Николай еще в 73 году ездил в Ленинград, на премьеру фильма «Мачеха».

Они вместе привезли в Дом Кино коробки с фильмом.

Л. Нехорошев тогда работал на Мосфильме в должности зам. гл. редактора, Николай после курсов трудился декоратором, для него это была памятная интересная поездка.

Лекции

Второго декабря был первый день занятий.

Мастера поздравили своих студентов, Валентин Иванович пообщался с ними по душам, на лекции вкратце прошелся по их вариантам дипломных сценариев, пошутил на общие темы, как обычно в таких случаях, после чего начался целый месяц лекций и разборов контрольных по десяти дисциплинам, а это немало.

Лекции по марксистско-ленинской эстетике, и научному коммунизму он прослушал вполуха, запомнить и разобраться по существу невозможно, только если повезет с билетом на экзамене.

Кинорежиссура и психология были гораздо интереснее и конкретнее, еще конкретнее кинооператорское мастерство, в котором он неплохо разобрался, о работе художника кино знал не понаслышке, но особо ему запомнилась лекция по ИЗО.

Волкова Паола Дмитриевна с улыбкой оглядела аудиторию, и с места в карьер: – Слабенько вы подготовились, и вообще плохо разбираетесь в искусстве, не все, конечно. Есть одна работа, не побоюсь этого слова, выдающаяся в сравнении с остальными. Это «Троица» Андрея Рублева, – она помолчала мгновение.

– Пусть встанет автор, а мы посмотрим на него.

Николай встал, взволнованный, и все дружно задвигались, переглядываясь. – Кто бы сомневался, и так все ясно, – внятно изрекла склочная Ирина Шегаль с места, но ее не поддержали на сей раз, и она умолкла под строгим взглядом педагога.

Паола Дмитриевна кивнула Николаю, и он сел на свое место.

– Я помню вашу безупречную работу на тему греческой вазописи, но ваша новая работа подвигла меня рассказать вам сегодня про «Поцелуй Иуды» Джотто, и «Троицу» Андрея Рублева. Строгий взгляд ее сменился обаятельной улыбкой, и она так пронзительно ясно и понятно стала говорить об эфемерном мире искусства, о судьбах этих великих художников, что мастерская замерла, слушая ее восторженно…

По мастерству драматурга Валентин Петрович Лесин превзошел самого себя, хотя все знали, что на его лекциях нужно терпение и еще раз терпение, иначе сойдешь с ума от его правильных, нудных подробностей в разборках каждого сценария.

Зато каждый студент, пройдя этот ад, обретал уверенность в своих силах, чтобы довести сценарий до ума. А это дорогого стоит.

Вот и по истории зарубежного кино для Николая снова приятная и заслуженная неожиданность.

Комаров Сергей Васильевич, профессор и киновед, в отличие от Лесина захватывал аудиторию своими взволнованными поэтическими рассказами на тему зарубежного кино, тут ему не было равных. Был он уже очень пожилой, далеко за 80 лет, но всегда безупречно одет и по-юношески задорен, поэтому все слушали его «раскрыв рот».

Любил он обстоятельно обсудить контрольные, выявить все ее стороны, и вот в его руках очередная работа.

– Коскин Юрий Александрович, – тот встал и профессор улыбнулся. – Мне очень понравились ваши рассуждения на лекциях, по любому вопросу у вас свое мнение и необходимые знания, но вот я прочел вашу работу и был неприятно удивлен, поскольку она оказалась слабой и мало интересной.

Он помолчал, отложил ее в сторону, и взял другую:

– «Кинематография Народной Республики Болгария», вот уж не ожидал, что получу от чтения данной работы истинное удовольствие, но это так, – он посмотрел на Николая и продолжил:

– Автор этой работы был немногословен на лекциях, но именно в ней проявил себя с самой лучшей стороны. Даже я о Болгарском кино не был такого высокого мнения.

Толковая, грамотная работа. Обобщен большой материал. Сделан короткий, но четкий анализ основных и значительных фильмов. Хороший литературный язык. Отлично.

Коридорный эрудит Коскин явно посрамлен, но скрывал это под снисходительной усмешкой усов.

Был он чем-то неуловимо похож на актера и режиссера Никиту Михалкова, только в отличие от яркого артиста был меньше ростом, маловыразительным и не таким обаятельным, то бишь талантливым, но не возражал, когда ему говорили о сходстве с известным артистом Михалковым.

Появился он в мастерской В.И. Ежова на третьем курсе, и сразу же влился в общения, учебу, будто так и было всегда, но Николая не проведешь, он видел и понимал, что такой пройдоха, похожий на актера Михалкова, появился у них не просто так, увы, связи наверху и деньги решают многое, если не все.

К своему дню рождения Николай приболел, подхватил где-то инфекцию, в итоге озноб, высокая температура, но болеть нельзя, экзамены на носу, и Оля приложила максимум усилий, чтобы он не слег: вызвали врача, она выписала лекарства, антибиотики, и он перенес простуду на ногах. Через несколько дней стало лучше, и это все благодаря ее заботам.

Шестого декабря Оля поздравила его с днем рождения, праздничный обед, пили все вместе чай с тортом, а вечером раздался междугородный телефонный звонок из Алатыря, и дядя Митя сообщил ему, что сегодня утром умерла Мария Дмитриевна.

«Коля, приезжай, мне одному туго приходится, без тебя с ее родней мне не справиться. Жду тебя завтра».

– Дядя Митя, у меня сессия, экзамены в институте, да еще я заболел, температура. Приехать не смогу.

«Приезжай, нужна твоя помощь. Жду тебя,» – переговоры закончились, каждый остался при своем. Что делать?

– Жаль Марь Дмитриевну, ровно на один месяц она пережила отца, но я все равно не могу ехать, – глянул он на Олю. – У нее дочь в Североморске, родня в Алатыре есть. Не поеду.

– Вот и хорошо, тебе не о чем волноваться. Есть кому похоронить ее, это главное.

Он вспомнил, как они искали на рынке кумач для гроба отца, и она постоянно клала под язык валидол, стояла, не в силах идти дальше и задыхалась, бледная, немощная, и вот ее тоже нет.

– Давай ложись, я тебе грудь разотру, банки на спину поставлю, и спать. Утро вечера мудренее…

В середине декабря от матери пришло письмо из Мурманска на нескольких страницах, оказывается, она была на похоронах Марии Дмитриевны, и вот они с Олей только что узнали об этом.

«Коля, ко мне шестого декабря заехала Галя по пути из Североморска в Алатырь, на похороны матери, и предложила мне поехать с ней вместе. Мне хотелось, но дорого, и тут она сказала, что оплатит мне дорогу в оба конца.

Когда приехали в Алатырь, Мария Дмитриевна уже лежала в гробу у себя дома, дядя Митя ходил вокруг да около, и все распоряжался, командовал над ее родственниками.