Порог

– Поехали, – устало сказал Отис, с трудом поднимаясь с колен.

– Поехали, – согласился Юлиус и прыгнул в седло. Он подождал, пока Отис вскарабкается на своего жеребца, услужливо поданного одним из ординарцев, и поскакал во весь опор.

Дорога на Калис была сущим мучением для Отиса. Он задыхался в пыли, поднятой копытами жеребца, на котором скакал Юлиус, но догнать друга не мог – похмельный синдром заставлял его ноги предательски дрожать, а руки, судорожно вцепившиеся в луку, существенно ограничивали возможности управления гужевым транспортом. Тем не менее, умный конь, с отпущенными поводьями привёз хозяина туда, куда нужно. Юлиус остановился у ворот Калиса и обернулся. Жеребец Отиса остановился рядом, едва не сбросив своего седока. Впрочем, седок и сам свалился, едва отпустил луку.

– Эй, бездельники, – попытался крикнуть он, цепляясь за стремя, но крик получился сдавленным, как у петуха, взятого за горло.

Юлиус недолго наблюдал за этими попытками привлечь стражу. Четвёртая из них стала последней. Он выбросил руку в сторону ворот и те с грохотом слетели с петель, подняв клубы пыли. Заспанные стражники выглянули из-за одного из зубцов стены, но увидев, что нападающих всего двое, и один из них Отис, тревогу поднимать не стали.

– Что же вы это делаете? – раздался хриплый голос и его обладатель закашлялся. Из клубов ещё не осевшей пыли появился рослый воин. Он подошёл к Юлиусу и, откашлявшись, продолжил:

– Вы зачем ворота сломали? У нас сегодня праздник, а ведь в округе уйма всякого сброда шатается! Как же мы теперь без ворот? Наши гости в опасности!

– Я пришлю мастеров, – угрюмо ответил Юлиус и въехал в город.

Отис, наконец, справился с земным притяжением и снова вскарабкался на жеребца. Неимоверным усилием воли он заставил себя принять вертикальное положение и пришпорил скакуна. Умное животное обиженно покосилось на своего седока и неторопливо повезло его вперёд. Юлиус на сей раз не стал подгонять друга, а просто поехал вслед за ним. Калис, небольшой городок на окраине герцогства Целлеборн, праздновал окончание сева. По этому поводу улицы были украшены гирляндами полевых цветов, что не делало грязь под копытами лошадей менее вонючей. Жители собрались на центральной площади, где давал представление специально приглашённый цирк. Отис не стал выезжать на площадь, а проехал по какой-то узкой кривой улочке и остановился у аккуратного двухэтажного дома. У входа их встретила худая вертлявая женщина в ярко красном платье.

– Милости прошу, господин Отис, кого позвать? Улиен сейчас свободна, да и Ариса тоже…

– Где Урс? – взревел Юлиус, налившись краской, как спелый помидор.

– Здесь, – испуганно ответила женщина. – Третий день уже… Но ещё ничего не заплатил…

Юлиус бросил на неё такой взгляд, что она замолчала, побледнела и съёжилась.

– Веди, – бросил он, и женщина засеменила по коридору. «Апартаменты», отведённые Урсу находились в самом конце коридора. Юлиус в сердцах пнул дверь ногой, и она с треском упала. Отис робко выглянул из-за его плеча и увидел большую ванну, стоявшую посреди комнаты. В ней нежился Урс, в компании двух молоденьких девушек. На упавшую дверь он не обратил никакого внимания. Юлиус замер. Он совершенно не ожидал такой реакции.

– С приездом, – подал, наконец, голос Урс. – Надеюсь, ты привёз то, за чем ездил?

– Нет, – хмуро ответил Юлиус.

– Так я и знал, – вздохнул Урс. – Опять мне решать твои проблемы.

– Ты случайно не родственник Мукона? – спросил Юлиус, совершенно сбитый с толка таким поведением друга.

– Двоюродный племянник, – ухмыльнулся Урс. – Кстати, могу тебя порадовать – твой папа отдал тебе вещицу, которую ты так хотел получить.

– Что? – Юлиус чуть не подпрыгнул от изумления. – Но как?

– Его попросил один твой знакомый, которого ты снял с копья… Или копьё из него вытащил? Ну, тебе-то лучше знать. Да, и ещё… Теперь ты сирота. Прими мои соболезнования.

– О чём это вы? – подал голос Отис.

– Юлиус стал сиротой, – ухмыльнулся Урс и поцеловал в лоб одну из девушек.

– Извини, я не знал, – грустно вздохнул Отис и со скорбным видом хлопнул Юлиуса по плечу.

– Жду тебя в лагере. Не задерживайся, – сказал Юлиус, чудом устоявший на ногах и посмотрел на Отиса не сулящим ничего хорошего взглядом.

– Может останешься? – засмеялся Урс и похлопал ладонью по воде. – Здесь хорошо!

Юлиус молча вышел из комнаты, толкая перед собой Отиса. Тот слабо сопротивлялся, порываясь присоединиться к Урсу, но сил его хватало только на верчение головой, да на протесты.

Известие о смерти отца ошарашило Юлиуса настолько, что всю дорогу к лагерю он молчал, углубившись в свои мысли. Он никогда не любил грозного родителя. Наоборот, он с раннего детства испытывал перед ним страх, а когда повзрослел и узнал, как Лотин пришёл к власти, к этому чувству добавилась ненависть. Однако он настолько привык к незыблемости отцовской тирании, что её отсутствие повергло Юлиуса в шок. В голове кружились слова, складываясь в строчки песни. Он смотрел на Отиса, пытавшегося что-то ему говорить, но слышал лишь:

За столетья с заснеженных гор
Утекло слишком много воды.
Быть наследником трона легко,
Если этот наследник – не ты.

Разноцветные бусины лет
Нижет время на остриё…
Ты намерен – и худа в том нет —
Взять лишь то, что по праву твоё.

Когда стрела сорвётся с тетивы,
Её полёт не остановит ветер.
Но знаешь, справедливость есть на свете,
И тот, кто прав, останется в живых.
Всех ценят по заслугам и уму,
А короля встречают по короне.
Наследник узурпатора на троне,
Но ты не подчиняешься ему.

Решено – нет дороги назад!
Город как перед бурей затих…
И Удача отводит глаза —
Только вот от кого из двоих?

Нелегко в смертоносной игре
Сохранить подобающий вид.
Но, монету в ладони согрев,
Ты не взглянешь, что рок вам сулит.

Что суждено, то и произойдёт —
И вскоре станет просто днём вчерашним.
Чей стяг с утра поднимется над башней?
Кто перед кем склонится в свой черёд?
Когда стрела сорвётся с тетивы,
Настанет час не задавать вопросов…
И, может статься так, что белый лотос
Раскроет лепестки среди зимы.

    Ян Лисица. «Когда стрела сорвётся с тетивы»

В лагерь они приехали только к вечеру, а утром Юлиус собрал совещание в своём шатре. Он нервно вышагивал вдоль походного стола с расстеленной на нём картой. Тиц, Отис и Урс неотрывно следили за этими перемещениями.

– Итак, – сказал, наконец, Юлиус, – почему до сих пор не взят Целлеборн? Гаюм, Гозуд, Мелог и Горсиппан уже официально заявили о вхождении в империю. Остаются Грассен, Тин-Зоур и Морн. Надеюсь, их мы возьмём быстро. Целлеборн нас задерживает. Если кочевники снова соберутся с силами, нам придётся перебросить хотя бы часть войск на юг. Вы понимаете, чем это чревато?