Серебряные нити

– Это уже кое-что, спасибо, Рю, – я побарабанил пальцами по столу, пытаясь хоть как-нибудь восстановить собственное душевное спокойствие. – Но всё равно… В моём доме что-то происходит. И это что-то определённо берёт начало в комнате Акане…

– Почему ты так думаешь, Саюки? – Рю снова брал на себя роль психолога, наверное, желая в очередной раз вернуть меня к реальности. – Почему именно комната Акане?

Я не знал, что ответить, и поэтому просто пожал плечами, заставив собеседника скосить скептический взгляд в сторону небольшой кухни.

– Ты голоден? – он кивнул в сторону различных яств, занимающих добрую половину кухонного стола.

– Нет, не очень, – я шёл против себя и собственного желудка, но не собирался испытывать гостеприимство Рю больше, чем было необходимо. – Да, и извини, что помешал…

– Не беспокойся. Всё равно Миоко сегодня была не в лучшей форме.

– Да? – без интереса поинтересовался я.

– Она считает, что нам пора завести ребёнка…

– А ты?

– Я так не считаю! – слишком резко даже для самого себя отрезал Рю, впрочем, мгновенно успокоившись. – Как не считал никогда до неё, и не посчитаю впоследствии…

– Ты уже хочешь расстаться с ней?

– Она наскучила мне. Тебя это удивляет?

– Да нет, совсем нет, – я опустил взгляд, вспомнив мои с Акане беззаботнее дни, чудные ночи и нежные рассветы… Могла ли она наскучить мне? Мог ли я вообще когда-нибудь подумать об этом?! Если даже после её ухода я… продолжаю любить её, совсем как прежде…

– Я постелю тебе в противоположном углу, – Рю кивнул в дальнюю часть комнаты, где были беспорядочно разбросаны разнообразные спальные принадлежности – явные следы присутствия здесь очередной любовницы хозяина квартиры.

– Конечно, – я кивнул и встал из-за стола, дождался, пока Рю не разгрёб залежи простыней и не отложил те, на которых мог бы спать я.

Не раздеваясь, я лёг на помятую простынь и положил под голову одну из вытянутых – пускай и довольно мятых – подушек. Затем Рю выключил свет, и комната погрузилась в объятия мягкого ночного полумрака. После этой черты уже не могло существовать звуков и слов, настроений, чувств, решений – здесь были только удары сердца и приглушенный шум дыхания, единственные рабы прекрасной черноты.

– Саюки, – Рю посмотрел мне в глаза с противоположной стороны комнаты, и я невольно вздрогнул. – Скажи… Что на самом деле случилось с «Серебряными Нитями»?

– Акане сожгла рукопись. Я не мог решиться на это…

– Она сожгла книгу при тебе?

– К чему ты клонишь?! – я в странном припадке злобы смял в кулаке край простыни.

– Скажи, Саюки, она сожгла книгу при тебе?

– Я видел пепел.

– Ясно, – он снова посмотрел в потолок. – Спокойной ночи, Саюки.

– Спокойной ночи, – я отозвался автоматически, боясь даже представить себе, что Акане могла ослушаться меня и сохранить эту рукопись… Нет, нет, этого просто не могло быть… Я верил ей как себе самому, и не мог ошибаться. Акане сожгла книгу, сожгла и показала мне пепел, прах, пыль…

Почти окончательно усмирив свой страх, я прикрыл глаза и погрузился в объятия ленного сна.

Наутро меня разбудил шум воды и звон чистой посуды, совсем как в уже почти забытые дни, когда Акане поднималась раньше меня и начинала уборку в точно такой же однокомнатной квартирке… До сих пор казалось, что переселение в большой красивый дом было каким-то чудом, событием, радость которого моя милая Акане так и не успела разделить в полной мере.

– Доброго утра, – коротко пожелал Рю, выглянув из-за кухонной перегородки. Сейчас, спросонья, он выглядел обыкновенным человеком, не лишённым своеобразной мягкости и расслабленного спокойствия.

– Доброго, – я ответил громко, на выдохе, и тут же вынужден был извиниться. День для меня, привыкшего встречать рассветы в ранящем одиночестве, начинался крайне необычно, и это вносило в жизнь какой-то новый, особенный колорит.

– Готовься, – Рю бросил взгляд на небольшие настенные часы, после чего отложил посуду и, скинув с себя мятую домашнюю одежду, быстро переоделся в строгий деловой костюм.

– Готовиться к чему? – запоздало переспросил я.

– Скоро приедет такси.

– Такси? О чём ты?!

– Я хочу лично осмотреть твой дом.

– Ты хочешь сказать, что…

– У тебя просто нет выбора, – Рю коротко пожал плечами и, в последний раз посмотрев на часы, вышел в прихожую. Я с трудом поспевал за ним, сонный и до сих пор не находящий себе места, поэтому на улицу мы выбежали с некоторым опозданием: неяркая машина такси уже ждала у самого входа в многоэтажное общежитие.

Через четверть часа мы стояли у крыльца моего дома, стояли просто так, без каких-либо попыток с моей стороны открыть входную дверь. Опасаясь собственного сумасшествия, я поднял взгляд на окно второго этажа, окно комнаты Акане, и тут же вздрогнул – Рю положил руку мне на плечо, пусть прозрачно, но давая понять, что поддержит меня в любом случае.

Найдя в бренчащей связке нужный ключ, я решительно – как мне показалось – отпер слабый замок, которому хватило бы и одного сдержанного удара, после чего шагнул в прихожую, не останавливаясь ни на миг, снял ботинки и вступил в недлинный коридор. Я знал, что если промедлю сейчас – то просто не найду в себе силы снова жить в этом доме, разделять одиночество его мрачных стен… Не смогу перебороть собственную скорбь и трусость.

Рю вошёл следом. На его беспристрастном лице двигались только глаза, но в глубине их горел огонь столь явный и жаркий, что в словах или гримасах просто не было необходимости.

– Рассказывай, – коротко скомандовал он, оглядываясь.

– Один раз я видел её здесь, – я указал на коридор. – Она прошла позади, когда я стоял у умывальника. Вроде бы направилась туда, дальше, но… Наверное, мне просто показалось.

Рю задумчиво кивнул, будто бы припоминая что-то или проводя в уме нетривиальные расчёты.

Оставив ванную, я прошёл в зал. Остановился на полушаге и потёр подбородок, обнаружив, что на самом деле здесь было не так страшно, как можно было ожидать… Не так темно и вовсе не так уж мрачно… А с приходом Рю – и не так пустынно.

– В основном из этой комнаты… я видел её там, в небольшом парке, – я указал на огромное окно. – Но в самый первый раз она появилась наверху, в коридоре второго этажа. Прошлым вечером мне показалось, что я видел её под лестницей… Где решил пережидать поначалу.

Не промолвив ни слова, Рю заглянул в пыльную каморку и тут же вернулся в зал. Поднялся по нежно поскрипывающей старой лестнице. Я последовал за ним, вдруг ощутив себя частью какого-то запутанного расследования в стиле старых западных детективов.

Первым делом Рю прошёл в мою комнату: приблизился к окну, тщательно вгляделся в него, похоже, пытаясь обнаружить следы мастерски спрятанной проволочной системы, затем распахнул его и выглянул наружу. Несколько раз проводил по стеклу ладонями, проверяя его целостность, после чего мрачно кашлянул в кулак и вышел в коридор. Я снова поплёлся за сосредоточенным товарищем, успев бросить последний сокрушённый взгляд на свой рабочий стол, и с изумлением обнаружил на его поверхности ту самую сувенирную катану, которую, казалось, оставил внизу, в помещении под лестницей.

– Саюки, что-то не так? – голос Рю вывел меня из мгновенного оцепенения, и я, вздрогнув, покинул спальню, автоматически свернул влево, к комнате Акане. – Открой замок. Я понимаю, что эта комната для тебя…

– Здесь не заперто, – тупо отозвался я. – Во всяком случае, не было заперто ещё вчера…

Рю демонстративно подёргал дверную ручку из стороны в сторону, позволяя мне вслушаться во всю гамму недовольных щелчков и скрипов. Дверь была заперта…

В который уже раз за последние дни я вставил ключ в замочную скважину, повернул, дождавшись мягкой упругой отдачи, и первым вошёл в комнату Акане. И, как будто бы дожидаясь этого моего прихода, за окном вновь обрели силу потоки чарующего ливня.

– Ты не был здесь ни разу за весь год? – Рю медленно огляделся, пытаясь найти мельчайшие детали, так или иначе способные вывести нас к объяснимой истине.