Параллель. Повесть

Из всего имеющегося на полках мне понравился небольшой синий камень кубической формы. Он стоял за клеткой из прутиков на другом камне – обычном, каких много валяется просто на дороге. Его грани были обточены слегка небрежно, но идеально гладкие плоскости очень приятно ощущались пальцами. Я сама взяла кубик, пока Эд что-то рассказывал про кость зимнего волка из каких-то там гор. Свет наполнял минерал глубоким ультрамариновым свечением, а затем, преломляясь, падал на ладонь россыпью оттенков синего.

– А, это осколок метеорита, нашёл его на горном плато лет пять назад. Правда, вернуться туда мне так и не довелось. По сути и незачем, место безлюдно, а граница охватывает одни лишь пласты горной породы. Не знаю, может передел что-то изменил… – он забрал у меня куб и положил обратно.

Я ещё несколько раз оглядывалась на него. Синева завораживала, и я еле сдержалась, чтобы не начать выпрашивать себе сувенир.

– А это узнаёшь? – он указал на большую колбу с чёрной, мохнатой и полой трубкой внутри.

Штука эта была, наверное, из разряда «экс-живых». Её концы заканчивались рванными волокнистыми раструбами, и по всей длине она так же была покрыта короткими волосками. А рядом стояла баночка поменьше с обычной пиявкой, в неё Эд тоже ткунл пальцем:

– А вот такие они до того, как присосутся.

Я рефлекторно потянулась к груди и потёрла занывшие вдруг рёбра.

– Вот-вот, – продолжил Эд, – мы с Дюком это из тебя вытащили. Самое тяжёлое это нащупать её сердце. Ты первая, кого мне удалось не убить во время извлечения. Когда червь присасывается, он впервую очередь впрыскивает дозу яда, затем пронизывает насквозь жертву, пускает отростки во все стороны и начинает медленно иссушать тело. Человек может пролежать парализованным целую неделю, медленно умирая. Правда, он не всегда понимает происходящее, так что это страшно только со стороны.

Но и к этому я быстро потеряла интерес. Болтовня, болтовня… мне это надоедало всё больше и больше. Эд без остановки рассказывал какие-то небылицы про свои похождения, после каждой байки делал короткую паузу, видимо, чтобы у меня было время прочувствоваться важностью услышанного. А ещё меня начал нервировать его закос под волшебника средиземья. Теперь я на все сто была уверенна в том, что его борода до груди – парик, а жёлтый камзол с светло-зелёными полосками на рукавах и большими медными пуговицами – с чужого плеча. Постоянно собирался складками на груди или съезжал на одну сторону, отчего руки казались разной длины. И вообще вид у хозяина башни был какой-то жалкий. Или это только его голос на меня так действует?

– Я устала, пойду в свою комнату.

– Да-да, конечно. Я тебя провожу.

В комнате я первым делом открыла небольшое окно и выглянула наружу. Пустыня полыхала жаром, сушила кожу, стоило лишь немного высунуться за раму. Панорама города раскинулась до самого горизонта и также колыхалась. Я не была уверена, всё ли я верно вижу, или за окном просто плавает мираж. Кольцо из мелких камней и трёх осколков монолитной гранитной породы плавно плыло вокруг башни. Почему-то не верилось, что всё это строение держится вот на нём. А хозяин, кстати, не спешил уходить. Не знаю, чего он добивался, может хотел меня смутить, потому что молча смотрел, как я поправляю постель и ложусь «отдыхать».

– Когда вернётся Дюк?

Молчание надо было хоть как-то разбить, потому что просить его выйти вон было бы немного неудобно. Сам пусть валит.

– Не знаю, как пойдёт. Он не хотел тебя брать, потому что там, куда он пошёл, довольно опасно, а ты только-только с операционного стола. Хочешь чего-нибудь? Может, принести ещё чаю?

– Нет, я просто посплю.

Разумеется, спать я не собиралась. Как только шаги за дверью стихли, я встала и облазила всю комнату вдоль и поперёк, заглянула под каждый стул, подвинула каждый сундук, ощупала каждый подозрительный камень в кладке, насколько возможно, высунулась поочерёдно из всех окон и осмотрела башню снаружи. Никаких карнизов или выступов, по которым можно было бы в случае чего спуститься. Да и высота более чем приличная. И зной, просто дико изнуряющий, от которого моментально слабеют руки и тяжелеет голова. Пока что ладно. Оружие при мне, и хоть пользоваться им я так и не научилась, с ним спокойней.

Прошла почти неделя. В пути как-то сбивалась, но сейчас я просто царапаю чёрточки на стене после каждого заката, и их накопилось шесть штук. Завтра я их перечеркну и начну новый отсчёт. И ещё что-то мне подсказывает, что Дюк может не вернуться. По разным причинам. От безумного рандома с переходом или несчастного случая с летальным исходом до банального нежелания за мной возвращаться. Эд утверждает, что мой провожатый вот-вот появится, что у них какие-то общие дела, но это он так говорит.

Поймала белую мышку. Она меня цапнула за палец и спряталась за одним из сундуков. Помалу я прикормила её и всё же смогла выманить. Теперь она ест из руки. Назову её Лолой.

Повторно исследовала всю башню, теперь уже сама. Эд особо не возражал, кроме случая, когда я спустилась в подвал. Не знаю, как «не-маг» узнал, и чего вообще разорался, каморка была почти пустой. Я обязательно должна узнать, что там.

Кстати, я поначалу думала, что это именно тот человек, который дал Дюку карту. Поначалу, то есть в первые минуты после пробуждения. Ну да, как же. Максимум, который мог выдать Эд, как мне кажется, это высечение из рук снопа искр, и то после долгих обрядов, песнопений и плясок в ритуальном наряде у костра. Ну не могу я представить его хоть сколько-нибудь приличным колдуном! Всё.

Вообще было много забавных и интересных штуковин, но ни одной из них я не нашла применение. То есть я предположила, для чего та или друкая хрень может пригодиться, но это никак не помогло бы мне выжить в пустыне. Как сам хозяин выживает снаружи? Не поверю, что он тащит за собой зонт с той же способностью держать прохладу, как у этого жилища, и тем более мне кажется сомнительным вариант с перемещением всей башни в нужное место.

Ну вот, неделя. Сдув с узкого подоконника пыль из расцарапанного камня, пробежалась взглядом по быстро темнеющему горизонту, по вечно пустым широким улицам города и увидела чёрную точку на красно-жёлтой кирпичной дороге. Первое живое движение за всё это время, и почему-то мне кажется, человек этот не собирается бродить по руинам. Пожалуй есть ещё немного времени. Оттолкнулась ногами и проехала по гладкому подоконнику к другой стороне каменной оконной арки, где хранились мои художества. Может, стоило поискать бумагу, но мне было смешно царапать анимешных человечков в камне. У старика такая тоска в доме – хоть останется после меня украшение. Знаю, слишком жирный подарок, но ничего, я снизойду до милости.

Поудобней взяв замотанный в тряпицу гвоздь, начала царапать контур для следующего действующего лица. Прямоугольники кладки как нельзя лучше служили рамкой, и идея рисовать постановки вместо единичных персонажей родилась сама собой. Вот только начинать нужно было сверху… а то мой комикс стал мангой, и смотреть его приходится с конца, снизу. Жаль, текст проблематично вставлять, настолько мелкие царапины нечем наносить, да и не разгядишь, наверное.

Совсем стемнело, под высоким потолком загорелся жёлтый кристалл. Думаю, уже пора.

Выйдя из комнаты и прислушавшись к тишине, скользнула к лестнице и спустилась почти в самый холл. Не знаю, зачем было красться. Наверное, чтоб в темноте не навернуться и не скатиться по ступенькам. Или просто прорезаются новые привычки. Вроде той, чтоб спать в обнимку с оружием.

Немного посидела, ожидая скрипа засовов или хотя бы криков агонии от опрокинутого чана смолы. Нет, казана не видела и вообще не знаю, что там, за воротами. Но к интерьеру подошёл бы. Наконец стук. Дверь из подвала скрипнула, по каменным плитам зашаркала пара ног. Эд ещё и ходит как старик…

– Кто?

– Аргат, – едва различимо послышалось из-за массива двери.

– Окно или через границу?

На этот раз ответ я не расслышала. Как и на следующий вопрос «где?».

Стукнул отодвигаемый засов, послышался какой-то тонкий треск, как от искр электро-зажигалки, в воздухе ненадолго повис запах озона. Когда шаги немного отдалились, я выглянула в арочный проём. В неровном свете кристальных ламп чётко рассмотрела навьюченого осла и две фигуры в длинных плащах до пола. Один из гостей был явно мужчиной: неимоверно широкие плечи заслоняли собой идущего впереди Эда. Правда, немного странно смотрелся накинутый на голову капюшон, слишком маленький для такой комплекции. Как если бы голова незнакомца была детской и росла прямо из плеч. Позади семенил второй гость, судя по всему – женщина. Она то и дело тянулась к рукаву своего спутника и вертела по сторонам головой, когда тот мягко отводил её ладонь. По мере их продвижения кристаллы загорались и угасали, пока Эд не провёл визитёров на большой склад.

Я сунулась было следом, чтобы послушать, что интересного расскажет гость Эда, но, как только моя нога опустилась на каменную плиту широкого коридора, ближайший настенный кристалл мягко загорелся жёлтым светом. Ну и ладно, не сильно-то интересно было.

Трись! – осколки сорклупы стрельнули во все стороны, а ящер закинул орех в рот. Трись! Уже весь пол завалил мусором, а всё сидит, лущит. Смотрит на меня. Его подруга с длинной русой косой подаёт ему новую горсть из большого мешка. Трись! Скоро перестанут быть видны резные ножки стула, на котором сидит гость Эда.

Чем больше я всматриваюсь в его лицо, тем больше понимаю, что это скорее человек. По ящику всякого насмотришься: и языки себе разрезают люди, и рога наращивают, и тело шрамируют под чешую. Но не похоже, что у этого узоры на лице и вокруг глаз – татуировка. Время от времени он моргает, и когда его верхнее веко начинает приподниматься, я успеваю заметить полупрозрачное третье веко. И лицо вытянутое, губы тонкие и язык ну точно змеиный, и даже пальцев на руках четыре, а кожа покрыта хоть не чешуёй, но рельефным узором – слегка поблескивает. И несмотря на всё это, он больше похож на человека.

Когда я наконец решила подняться к себе и прийти уже к ужину, появился Эд. Поставил большое блюдо с крышкой на стол и со скрежетом вытянул его в центр комнаты.

– Прошу, – Эд снял с блюда колпак.

Опять какая-то непонятная ерундень. Похоже на чьи-то запечённые ноги: то ли паучьи, то ли рачьи. Немного колючие, с трескучим и довольно твёрдым панцирем. Но мясо внутри нежное, как яичный белок. А на вкус пресное. Эд с ящером трепались про какую-то посылку с болот, которая прибудет не раньше трёх дней, про недавний передел, какие места он затронул, чего нового появилось. Ну, как трепались – Эд с замашками аристократа, держа спину прямо и закатив рукава камзола, спрашивал с набирым ртом, вытирал рот об плечо и бросал хитин себе под ноги. Ящер говорил слегка растянуто, со странным произношением – делал ударение на последний слог.

Я не знала, о чём можно говорить с этими двумя. Можно было бы попробовать пообщаться с девчушкой, но как-то сильно она держиться этого уродца, а вроде без ошейника…

Завернуть было не во что, так что я зажала в кулаке немного бело-розового мяса, поблагодарила за обед и пошла к себе. Я бы взяла с собой за стол Лолу, но я всё же не дома, в гостях.

В коридоре она меня догнала. Девочка. С виду младше меня года на три, из-за этого особо неприятно было видеть её в компании чело-ящера.

– Привет, – даже по-детски улыбается и тянет маленькую ладошку в приветствии, – я Ния. Давай поиграем?

– Давай.

– Пойдём, он будет заботиться о нас, он всех нас любит! – Ния приближалась мелкими шагами, протягиая ко мне руки, будто просящие милостыню, – зачем сопротивляться? Он хороший!

Она не обращала внимания на оружие в моих руках, в её блестящих телячьих глазах не было даже намёка на искру разума.

– Пойдём, пойдём с нами!

Отступать было некуда, я уже упёрлась спиной в шершавую стену комнаты, ставшей вдруг моей клеткой. Ящер стоял в дверях, безучастно наблюдая за происходящим. Я ещё крепче сжала эфес, уперев локти в бёдра, чтобы унять дрожь в руках.

Она не останавливалась. Упёрлась солнечным сплетением в острие клинка, сдавленно выдохнула и посмотрела на распоротую ткань платья, быстро пропитавшейся кровью. Подняла на меня удивлённо-просветлённое лицо и шагнула последний раз. Я почувствовала, как лезвие бесшумно и податливо продавило плоть и упёрлось в позвоночник. Ния уронила руки и начала оседать, из её рта потекли две неровные струйки крови, и, даже заваливаясь набок, она не отрывала от меня глаз, по-прежнему полные фанатичного огня. Я разжала онемевшие ладони, отскочила в сторону. Из-под сердца к горлу накатил ледяной ком, в ушах тонко зазвенела оглушающая тишина, и, кажется, я что-то говорила или кричала…

Выросший за спиной ящер сцепил на моей шее мёртвый захват, зажав локтём подбородок, и поташил в лестнице. Его гладкая холодная рука воняла старым террариумом, а стальные мышцы никак не реагировали на мои отчаянные удары. Молниеносно сбежав вниз и по длинному коридору, ослабил хватку, но лишь затем, чтобы выкрутить мне руки и связать за спиной. Я пыталась лягаться, но изворотливый гад делал всё быстро, очень больно и оставался для меня недосягаем.

У ворот уже стоял навьюченный ишак, а второй с улыбкой кружил вокруг ящера и что-то лепетал, постоянно одёргивая и поправляя ядовито-зелёные рукава камзола.