Отныне и в Вечность. Червивое яблоко 3

– Дорогой друг, – заговорил Брандис прямо с порога, – ради всего святого, умоляю, только не будьте альтруистом! Графенбергер конченый человек. Помочь ему Вы все равно не сможете, только утонете вместе с ним, да еще и… – Брандис слегка запнулся на этом самом "и", решительно тряхнул головой и продолжил, твердо глядя Фетмену в глаза, – еще и других за собой в пропасть утянете.

– С чего ты взял, что я собираюсь эту падлу собственной грудью заслонять? – удивился Фетмен.

– Кто Вас знает, – покачал головой Брандис, с сомнением глядя на "дорогого друга и покровителя". – Ваше величество у нас личность специфическая. Нет-нет, да и ка-ак попрет из Вас азерская закваска.

– Я еще не "величество", – хмуро возразил Фетмен.

– Но высочество-то уже, – живо возразил Брандис. – Вы кто? Вы муж старшей дочери короля, по любому, принц и второй после Густава законный претендент на престол. Так что далеко не все еще, так сказать, накрылось медным тазом… и вообще.

Дверь снова распахнулась, из приемной донеслись какой-то шум, громкие возбужденные голоса и в кабинетс-руме материализовался Главный научный актуализатор. Дверь захлопнулась, отсекая от кабинета все это возмутительное безобразие. Фетмен недовольно пробурчал:

– Что там такое?

Генрик пожал плечами.

– Графенбергер. Рвется сюда, а дежурный шаркун на пару с Вашей красулей его не пускают. Сказать, чтобы пропустили?

– Подождет, – поспешно вмешался Брандис. – Перебьется. Нам самим надо сначала кое-что обмозговать. Определиться нам надо. Без него. Скажите только сперва, Генрик, как у Вас со связью по вашим научным каналам? Есть связь?

Генрик, не без досады, пожал плечами.

– Откуда?! Черт знает что творится со связью, причем, не только по научным каналам, а вообще по всем. Мне должны от Научникова ведомства поступить разработки по осязательным рецепторам для псевдотел нового поколения, а в сети форменный бедлам! И как тут прикажете укладываться в сроки?

– Ага, срываете поручение Ее Блистательности? – хихикнул Брандис.

– Ну, дорогой друг, в осязании для своих псевдотел нуждается не только леди Боди, – в свою очередь рассмеялся Генрик. – Не думаю, чтобы и Вы отказались, даже учитывая, что осязание – это не только постельные удовольствия, но и боль… при случае.

– Это если псевдотелу кто-нибудь съездит по хряпке? – уже в голос рассмеялся Брандис. – Вы правы, не откажусь, даже учитывая такую вероятность. Но давайте не будем отвлекаться. Так вот. Если коротко подбить бабки всему происходящему в сети и вообще вокруг, вывод можно сделать только один. Началось, сэры. Совершенно очевидно, уже началось!

– Что началось? – насторожился Генрик.

– Все. – Брандис повернулся к Фетмену. – Кто будет говорить? Я или Вы?

Фетмен, справедливо полагал, что в имперских подковерностях он и в подметки Брандису не годится. Однако же, блюдя лицо, скорчил недовольную рожу и нетерпеливо взмахнул рукой.

– Давайте, давайте, сэр, не тяните, коли начали.

– Тогда, сэры, я сразу возьму крысу за клыки. Наш с вами общий хозяин, как присутствующие хорошо понимают, давно вынашивал идею слить все шесть властных вертикалей Империи в одну и ждал только инсталляции своего фанта в новое тело, Вами, Генрик, изготовленное.

– Император? – охнул Генрик.

– Однако обстоятельства сложились так, – продолжал Брандис, проигнорировав вопрос Генрика как глупый, – что выступать ему пришлось, не дожидаясь завершения подготовки к акции. Почему, я надеюсь, понятно?

– Да уж как-нибудь! – понимающе покивал Генрик. – Яснее ясного, что из-за измены в рядах. Хозяйский ад среди господ "приматов" просто обязан был стать самой популярной темой для размышлизмов и шепотков на всяких-там междусобойчиках. Правильно?

Брандис, в свою очередь, пожал плечами.

– Не надо думать, что это касается только адептов первых дней. Перспектива адова маячит перед всеми вместе и каждым в отдельности. Что касается верхушки, весь ближний круг, я полагаю, уже вконец обдиареил свое нижнее бельишко. В перепуге.

Генрик почесал в затылке.

– То-то, я гляжу, господин Советник изволили бесследно слинять. Да и Муха его давно не жужжит в планетных окрестностях. А уж с работой и вовсе сплошные именины сердца, благолепие и райское блаженство. Ни одна сволочь не лезет с ценными указаниями, не бдит, не контролирует и не требует заполнения бесчисленных тупых отчетных форм.

– Вот именно. А из того, что Темная брошена на произвол судьбы, и что происходящее на Трассе с объектом номер один вдруг совершенно перестало кого бы то ни было интересовать, вывод, как мне кажется, можно сделать только один.

Брандис, выжидающе глядя на собеседников, замолк.

– Два, – жестко сказал Фетмен. – И оба они касаются нас грешных. Оставим небо небожителям, сэры, и сосредоточимся на своих делишкх, темня… темни…

– Темных, – хихикнул Генрик.

– Да нет же, – скривился Фетмен, – как это сказать…

– Темницких, – подсказал Брандис.

– Вот именно. Короче, своих собственных. К возвращению хозяев…

– Каких? – ехидно поинтересовался Генрик.

– Как, то есть, каких? – картинно удивился Брандис. – Законных, естественно.

– Вот-вот! Именно законных! И к этому их возвращению на планете не должно быть никаких гражданских войн, а сплошная тишь, гладь и благодать. – Фетмен цепко оглядел собеседников, задержавшись взглядом на научном актуализаторе. – А Вам, дорогой друг, я бы посоветовал особо не расслабляться. Это я насчет контроля и всего такого прочего в смысле отчетности. Не забывайте о сексотах. Они никуда не делись и ничего не упустят. Все возьмут на заметку и доложат при первой возможности. Всему свое время. А сейчас у нас, по сути, наличествуют даже не две, а целых три проблемы. По степени возрастания важности они распределяются так: Город, включая охранную алу, это раз, под землей должен быть порядок, что бы и где бы на поверхности ни делалось. Второе – это континент, который вот-вот взорвется. И, наконец, три – объект номер один. Вы, может быть, не вполне отдаете себе в этом отчет, сэры, но – уверяю вас – это самая страшная наша проблема.

– Вы очень четко сформулировали проблемы, ваше высочество, – без тени улыбки сказал Брандис. – Но почему Вы ставите сэра Люкса на первое место?

– Потому что проблема нашего, как Вы выражаетесь, сэра Люкса – это, в сущности, проблема Рекса Азерски, а снова накачать себе на шею своего школьного однокашника … брррр… что угодно, только не это. Как только Рекс узнает, что у него есть "братик", коего братика три канальи, – Фетмен по очереди ткнул пальцем в каждого из собеседников, включая себя, – самым подлым образом издевали и гнобили… тушите свет!

– Но как раз мы-то его и не мучили, – живо возразил Генрик, – во всяком случае, непосредственно. А я и вообще могу считаться его папашей.

– По-вашему, Азерски будет вдаваться в рассуждения о степени чьей-нибудь персональной вины? – удивился Брандис. – Поставьте себя на его место. Вы просто примчались бы сюда и намотали кишки на палку всем, кто под руку подвернется. Я прав? – повернулся он к Фетмену. Фетмен только махнул рукой.

– А откуда он об этом может узнать? – удивился Генрик.

– Ах, да! Вы еще не в курсе. Госпожа капитан Брунгильда Чухонь, обобщив свой опыт общения с имперскими верхами в лице сэра Советника от информации, вместо отлова или убиения сэра Люкса просто перешла на его сторону… что очень неплохо характеризует как ее сообразительность, так и – обратите внимание на этот факт, сэры – степень информированности уважаемой госпожи капитана об общеимперских делах. Уж очень подозрительно вовремя она это сделала. Прямо накануне акции.

– Думаете? – недоверчиво спросил Фетмен.

– Э, ваше высочество! Начальство всегда склонно преуменьшать сообразительность и информированность своих подчиненных. Положа руку на сердце, спросите себя, как часто перед руководством каждый из нас прикидывался шлангом, тупой и ничего не знающей бестолочью? Тут и думать нечего. Расчет безукоризненный и безупречный. За связью с Рексом у нее дело не станет. Как только восстановится порядок в старнете, выйти в него можно будет из любого WWW-храма. Более того, я уверен, что существуют автономные выделенные линии связи, иначе заговорщики были бы лишены возможности общаться между собой. Так что личное знакомство сэра Люкса с сэром Рексом есть просто вопрос времени. Ах, какая женщина! Преклоняюсь.

Фетмен открыл рот. Фетмен закрыл рот. Фетмен покрутил головой. А что? Вполне может быть. В конце концов, если вспомнить, сколько раз чертова биопша оказывалась права…

– Во-первых, сэры, – сказал он, – вы недооцениваете чувство справедливости моего однокашника. Сэр Генрик совершенно… так сказать… уже высказался. Никто из нас троих не несет ответственности за все безобразия Трассы. За нее отвечает Графенбергер. И, следовательно, окончательно гнобить сэра орденского генерала мы не должны, надо же что-то и для будущего начальства оставить. Нам достаточно будет с ним демонстративно расплеваться. Окажись сверху Координатор, он лично сдерет с него шкуру. С удовольствием. А в противном случае, господа, нам категорически не надо мешать Рексу заняться им лично. Тут уж господину генералу серого ордена точно не позавидуешь. И не надо смотреть на меня удивленно – при чем, мол, тут Рекс, раз конфликт внутриимперский. Рекс в стороне не останется: враг моего врага мне лучший друг, знаете ли. Повторяю – с этого момента мы Графенбергера пальцем не трогаем. Не то чтобы его для нас не существует, нет, конечно, но – никаких личных контактов, господа, да и деловые мы с ним сводим к минимуму.

Фетмен достал платок и, шумно отдуваясь, принялся вытирать лоб. Генрик посмотрел на Брандиса. Брандис смотрел в потолок и молчал. Генрик снова повернулся к Фетмену.

– А второй?..

– Что – второй?